одиннадцать побед и потерпев два поражения – неслыханный успех для вашей команды. Скажите, вы рады завоевать титул чемпиона «Цитрус Боул»?
Тайлер щурится.
– С ним моя сестра. Она крутая, и она учится на врача. Конечно, он рад! – уверенно кивает он.
Да-да, устами младенца.
Он такой хороший, светлый ребенок, и каждый день я вижу в нем Аву – этот задранный вверх подбородок, эту решимость и твердость, с которыми он стремится вперед. Привыкнуть друг к другу было непросто, но он – тоже семья. Сердце замирает, когда он улыбается. По вечерам мы укладываем его вместе с Авой. Улыбаюсь, подумав об этом. Да, я не похож на типичного футболиста, ухлестывающего за девушками на вечеринках. Но мне и не надо!
– Думаю, тут нечего добавить, – говорю я журналистке.
– Вы хотите попасть в Национальную футбольную лигу? Говорят, там вами интересуются, – замечает она.
– Буду вынужден отказать. У меня другая цель в жизни, – отвечаю я ей.
Ава пожимает плечами и улыбается. Когда-то давно я мечтал о профессиональной карьере, но за год после школы все изменилось. Я понял, что хочу жить обычной жизнью, работать с отцом. Чем старше я становлюсь – ха! – тем сильнее меня притягивает стабильность… и она. Уход из футбола – не жертва. Я пришел. Сыграл. Победил, черт возьми! Но моя настоящая любовь – это семья, которой нужно обеспечить наследие. Да и вообще футбол – это больно, и он отнимает кучу времени. Даже сейчас бедро адски болит. Я хочу прожить долгую жизнь, свободную от обязательств, на которые больше нет мотивации.
К нам подбегают Дейн с отцом, и тот гордо хлопает меня по спине, обнимая.
– Поздравляю, сынок! Я очень тобой горжусь! – Он смотрит на Аву и Тайлера, и я понимаю, что речь не об одном только футболе. Мы проводим много времени вместе, и – черт! – я до сих пор помню, каким стало папино лицо, когда Тайлер спросил, не пора ли называть его дедушкой. Он просто хотел пошутить, наверное: язык у него без костей. Но папа… его эти слова поразили. Он сказал Тайлеру, что тот может называть его как угодно.
Отец с Авой дружат, и я до сих пор удивляюсь, когда застаю их вместе на кухне готовящими и болтающими о ситхах и Йоде. И, блин, кто ж знал, что папа окажется таким фанатом далекой-далекой галактики! Но раньше мы почти не общались, ведь после случая с мамой ему было тяжело, и он тоже замкнулся в себе. Сейчас, однако, все изменилось. Тот год, что мы провели вместе… я ни секунды о нем не жалею. Мы восстановили из пепла разрушенную семью.
Дейн отрывает меня от земли, что не так-то и просто, пытается покружить, но быстро сдается.
– Не умеешь ты таскать тяжести, бро! – бормочу я.
– Это потому, что я хороший студент, – говорит он и шевелит бровями. У него чистый и ясный взгляд: он давно не употребляет. Учится в Университете Нью-Йорка и часто видится с папой, который летает между Нью-Йорком и Нэшвиллом.
– Это мой будущий дедушка, а это – дядя. А Нокс будет папой, – сообщает Тайлер журналистке. Та смотрит на него большими глазами, смеется и наклоняется.
– Правда? Расскажи-ка мне все!
Подозреваю, ей и самой интересно.
Тайлер испускает многострадальный вздох.
– Это очень длинная история. Уж я-то знаю, потому что будущий папа обожает ее рассказывать! Но все началось с записки, которую он подбросил в шкафчик сестре…
Я улыбаюсь. На самом деле все началось в момент, когда наши взгляды встретились на первом году старшей школы, но я не спешу его поправлять.
Ава, подняв глаза, закусывает губу и берет меня за руку.
Тайлер вкладывает свою ладошку в другую.
Дейн сжимает свободную руку Авы, а папа – Тайлера.
Мы – семья.
Эпилог 2
Нокс
Солнце стоит высоко в небе, и бриз дует со стороны океана. Пальмы шелестят на ветру. На горизонте проплывает яхта. Я наслаждаюсь видом, опираясь локтями на перила, вдыхаю запах пляжа и волн. А надышавшись, поворачиваюсь и проверяю гамбургеры на гриле.
Лу с присвистом откидывается на спинку стула.
– Черт, сюда бы на пенсию! Сколько тут квадратов?
– Миллион миллиардов, – бормочет Уайетт. – Вы бы видели мою спальню – просто шик, а она ведь даже не основная! Ава классно обставила дом. Вкус у нее обалденный.
Беззастенчиво улыбаюсь. Да, так и есть. Приятно было видеть, как она листала журналы и бегала по дизайнерам, когда мы купили дом в прошлом году.
Лу замечает мое лицо и смеется.
– Боже, ну что с вами сделаешь?
Дейн протягивает ему пиво.
– Пятьсот пятьдесят квадратных метров. Пять спален, пять ванных. Джакузи, все из нержавейки, и сто пятьдесят метров до пляжа. Шикарный дом, и до папиного пляжного особняка всего полтора километра. – Он нависает над бургерами. – Должен же Нокс его перещеголять! Выпендрежник.
Это неправда, и вскинутая бровь ему об этом сообщает.
Четыре года назад я окончил университет и устроился к отцу в отдел, занимающийся бизнесом в Нэшвилле. За это время я прошел путь от простого клерка до исполнительного вице-президента, и вовсе не потому, что хотел добиться расположения отца. В первую очередь я думал об Аве.
– Дом по соседству свободен, – ухмыляюсь я. – Посмотрите с невестой, вдруг вам понравится.
Ари, та самая невеста, загорается и поворачивается к нему.
– Слушай, давай посмотрим?
Дейн закатывает глаза.
– Замечательно! Мы еще даже не поженились, а ты уже начинаешь, – говорит он мне.
– Он просто счастливый сукин сын и нам желает того же, – говорил Уайетт, устраиваясь рядом с Джаггером и протягивая ему пиво. Они неразлучны еще с универа. Ава уже сказала, что, если они решат сыграть свадьбу, наш дом в их полном распоряжении. Сами мы поженились у папы сразу после моего выпуска.
Из стеклянных дверей высовывается Пайпер.
– Так, Нокс, я вижу, ты тут занят с парнями… Но можно тебя на минутку? – Она смотрит на меня большими глазами. – Ава…
Бросив лопатку, я бегу в дом.
– А почему ты не бежишь, когда я тебя зову? – доносится голос Ари.
Я прохожу на кухню, но там никого. Пайпер указывает в сторону главной спальни.
Ава сидит на большой кровати, а на ногах у нее – два плачущих малыша. В эти выходные Лиланду Ноксу и Персефоне Тюльпан официально исполняется два года. Я внимательно смотрю на нее. Она выглядит неплохо, немного устала, и волосы пора расчесать, но с двумя малышами…
– Уф! Я же сказала Пайпер, что все в порядке! Они вечно рыдают вдвоем, и без разницы, хорошо им или плохо, лишь бы вместе поплакать.
Она смеется, когда Лиланд срыгивает, перестает плакать и замечает меня. Тянет пухлые ручки.
– Папа!
Я забираю его, и Ава качает головой.
– Я думала, прогулка по пляжу их вымотает, но ничего подобного! Сон – это не про них. Можно даже не пытаться…
– Мой папа! – рыдает Персефона, пока я не подбираю и ее тоже.
– Они хотят спать, а мы тут день рождения пытаемся праздновать. – Ава встает рядом, касаясь пальцами их подбородков, и напевает мелодию. – Чудесные малыши!
Лиланд тянется к ней – он вообще ее любит, а ко мне попросился, просто чтобы избежать сна. Ава отличная мама: нежная, ласковая и терпеливая – такая, о какой она когда-то мечтала. Ребенок был запланированным, но только один – близнецы стали сюрпризом, и, хотя их рождение слегка помешало ее учебе, скоро она окончательно выпустится и планирует заняться наукой.
Лиланд вытирает нос.
– Не буду пать! – сурово заявляет он маме, дергая ее за волосы.
– Тайлер! – пищит Персефона.
– Наслаждаетесь семейной жизнью? – смеется тот, проходя в открытую дверь. С ним мой отец – они ходили в кино, пока мы отдыхали.
Персефона тянется к Тайлеру, и тот ее забирает.
– Представляешь, Пи, дедушка пустил меня за руль! – сообщает он.
Поперхнувшись, смотрю на папу.
– Ты доверил ему машину? Ему пятнадцати нет!
Тот до сих пор бледный, и я усмехаюсь, сменив гнев на милость. Помню еще, как он учил нас с Дейном водить и столько тогда было воплей и ругани, когда мы слишком резко тормозили.
Папа выдыхает.
– Он попросил, и я подумал: «А почему нет?» Моя машина больше не будет прежней…
– Это он еще не рассказал, как я чуть не сбил пешехода, – воркует Тайлер с ребенком на руках.
Глаза Авы вспыхивают, а отец выдыхает.
– Да, симпатичную девушку на велосипеде. Видел
