Значит, ехать нужно на Восточный?
Нюта потерла глаза, собираясь с мыслями.
– Да, карточка от ячейки в камере хранения вокзала.
– Ну, к входу в вокзал подъезжать не вариант. – Тая нахмурилась. – Остановимся где-нибудь рядом. И кто-то один пойдет.
– Почему один? – спросила Нюта.
– А ты планируешь прямо всей толпой туда ночью завалиться?
– Не волнуйся. – Лева тоже повернулся к Нюте. – Это не обязательно должна быть ты. Вообще не должна.
Нюта не смогла разглядеть выражения его лица – он быстро отвернулся к рулю. Зато увидела, как Тая тянется и кладет руку на его шею. Сзади. Горячими сухими пальцами надавливает на позвонки. Как однажды делала это с ней, Нютой, в душном автобусе. И это прикосновение потом не давало покоя до самого утра. Нюта отвернулась к окну.
– Поехали, – попросила она.
Всю дорогу до вокзала Нюта проваливалась в сон. Мучительно повисая на ремне, упираясь лбом то в стекло, то в жесткий подголовник. Тая тихо переговаривалась с Левой, но вслушиваться не хотелось. И ехать не хотелось. Однако где-то в холодном нутре вокзальной ячейки ждал холщовый мешок с проклюнувшимися луковицами. Отчего-то Нюта была уверена, что все будет именно так, как привиделось во сне. И мешок, и завязки, и коричневые камешки с нежно-зелеными ростками.
– На месте, – возвестила Тая. Машина дернулась и остановилась. – Давай карточку.
Нюта полезла в карман, нащупала пластик. Идти к ячейке нужно было ей. Не Тае с ее злым бесстрашием, не молчаливому Леве. Это ее Радионов попросил об услуге, понимая, что такая услуга может дорого ей обойтись. Это она взвалила на Таины плечи свои проблемы. А та еще и Леву впутала. Малознакомые люди рванули помогать ей, нашли машину, отвезли ее, нарушая комендантский час. Это максимум, на который она могла рассчитывать.
– Ты спишь там, что ли? – Тая потрясла ладонью, требуя карточку. – Мы тут торчим, как прыщ на лбу. С нами, конечно, пропуск Грунин. Но сама понимаешь…
Пальцы стали чужими. Рука отказалась слушаться, мигом разболелась в суставе, который вывернул капитан Милютин. Что еще он сделает, если на вокзале Таю поймают? Что вывернет ей, вырвет, разорвет и отобьет? Лева вытащил ключ зажигания и положил на протянутую Таей ладонь.
– Пойду я, – твердо сказал он. – Нют, дай мне карточку, пожалуйста.
Нюта вложила карточку в его пальцы, с трудом сдерживая облегчение.
– Дурак, – проговорила Тая. – Тебе опасней туда идти, чем мне.
Лева хмыкнул, спрятал карточку в рукаве, потряс рукой, проверяя, не выпадет ли.
– Тебе вообще не должно быть опасно, поняла меня?
Тая нехотя кивнула.
– Отлично. Я выйду, а ты перелезай за руль. И уезжай, если что.
– Какое, блин, «что»?.. – вскинулась Тая, но Лева уже открыл дверцу.
Около здания вокзала, с его змеями пешеходных переходов и прозрачными стенами, горело достаточно фонарей. Лева, прихрамывая и горбясь, вышел из темноты, где припарковался, и двинулся на их пронзительный свет.
– Ногу так и не долечил, – задумчиво проговорила Тая, провожая его взглядом.
– Я думала, это у него врожденное, – подала голос Нюта, просто чтобы не молчать.
– Нет, он неудачно спрыгнул со второго этажа заброшки. – Кажется, Тая улыбалась, глядя в темноту парковки. – Сломал ногу, и мне пришлось тащить его на себе. Благо, мы всегда с ним были примерно одной комплекции.
– Вы дружите?
Тая пожала плечами.
– Когда-то очень дружили. Потом он меня ненавидел. Потом я его.
– А теперь?
– А теперь у меня никого и нет, кроме него.
Лева уже доковылял до дверей вокзала, огляделся и зашел внутрь.
– А Груня? – спросила Нюта.
– А Груня – как кошка, сама по себе.
Больше людей у здания не было. Внутри, кажется, происходило какое-то движение, но разглядеть, кто именно шастает по залу ожидания, не получалось. От напряжения у Нюты начало сводить ноги. Она завозилась на сиденье, Тая оглянулась на нее.
– Не волнуйся, – попросила она. – Лева и не из таких переделок выходил абсолютно целеньким.
– Но что-то ногу не сберег, – буркнула Нюта, вытягивая на себя стопу.
– Это я виновата. Ввязалась в плохую компанию, шастала по заброшкам. Отец с ума сходил и постоянно отправлял Леву меня разыскивать. Я злилась ужасно, он меня старше на семь лет всего – с чего я должна его слушаться? – Она приоткрыла окошко и достала сигарету. – Короче, в очередной раз он полез выковыривать меня из какого-то максимально злачного места. А меня как раз пытались научить плохому… Но именно этому мне учиться не хотелось совершенно. Все нагрелись, и в этот момент Лева ввалился. Убегали мы через окно. Я нормально спрыгнула, а он неудачно. Пока ковыляли до машины, он еще и сместил все кости в стопе.
– И неправильно срослось?
– Ой, чего там только не было. – Тая выдохнула дым. – Отец всех на уши поднял, Леве провели операцию, потом еще одну. Но титановые детали, которым положено кости держать, не прижились. Тогда ему напечатали другие на три-дэ-принтере, но уже поздновато. Он долго восстанавливался, отец все оплачивал, конечно. А я чуть со стыда не умерла. Полгода таскала ему в больничку гребаные апельсины… Идет!
Нюта перегнулась через сиденье и уставилась в лобовое стекло. Лева вышел из дверей вокзала с небольшим черным пакетом в руках. Тая расслабленно выдохнула и выбросила сигарету на улицу.
– Домой примчимся с ветерком, – сказала она. – Блин, куда он поперся?..
Подволакивая больную ногу, Лева повернул направо и пошел в противоположную от парковки сторону. Он не оборачивался, но по напряженной прямой спине было ясно: он с трудом сдерживается, чтобы не сорваться на бег. С каждым шагом Лева отдалялся от машины. Нюта растерянно посмотрела на Таю.
– Дай перелезу, – коротко бросила та. – И молчи.
Одним движением Тая перекинула себя на водительское кресло, завела мотор и аккуратно выехала с парковки. Нюта вцепилась в подлокотник, запрокинула голову. Пульс оглушительно стучал в ушах, хотелось пить и чтобы вырвало до горечи.
– Черт. Черт. Черт, – ругалась Тая, осторожно вписываясь в повороты. – Не водила сто лет уже. Да твою ж!..
Нюта заслонила голову локтями, ожидая удара. Но машина продолжала ехать, только чуть подалась к обочине. Нюта подняла глаза – мимо них проехал наряд холодовиков. Белый уазик и легковая. Обе моргнули фарами, словно ставя в известность: мол, мы вас заметили, мы вас видим, мы знаем, что вы здесь. Раньше, чем Нюта успела испугаться, Тая постучала по лобовому стеклу, где висел прикрепленный скотчем партийный пропуск Груни.
– Это они так уважение выказывают, суки, – процедила Тая. – Знали бы, откуда мы едем.
– Думаешь, это за Левой?
Тая не ответила. Только еще крепче вцепилась в руль напряженными пальцами. Машина двигалась мучительно медленно и ровно. На пустых улицах не горели светофоры, можно было поддать газу и домчаться до дома за десять минут. Но Нюта каким-то новым чутьем понимала, почему Тая не
