глубины души. Зина взрослеет? Разве валькирии пользуются духами? Получается, да.
Зина уходит в свою комнату и возвращается с деньгами. Отвожу её руку. Улыбаюсь.
— За тебя уже заплатили, — киваю в сторону Сверчка.
Зиночка с таким же непробиваемым лицом подходит к нашему скрипачу и без всяких реверансов целует его в щёку. Под общий смех то же самое делает Катя с Димоном. Ерохин тоже профинансировал Катюшины хотелки.
Наш состав неожиданно разбавлен Варькой из восьмой школы. Тоже близкий человек, когда-то же били её в том же счастливом детстве. Тимоха Ерохин со своей компанией где-то гуляет. Ну, они постарше, у них вкусы немного другие. Небось уже подружек по углам жамкают. Хотя до меня, который скоро станет отцом, им далеко.
От последней мысли настроение как-то изменилось, но непонятно, в какую сторону. Острое желание увидеть Алиску, пожалуй, на первом месте. Задать бы ей трёпку за такую подставу!
Общий гомон за столом, весёлые воспоминания, разговоры об учителях и общих знакомых быстро сносят все посторонние мысли. Вечер развивается по своим законам. На танцы разбиваемся по парам естественным образом, мне достаётся Варька. Она всего на год старше нас, попадаем в одну возрастную группу. Этот год у неё выпускной, мои друзья ещё через год школу окончат.
— Артур во дворце культуры обосновался, — делится новостями Варя, прижимаясь ко мне весьма умеренно, — Таню, Бориса и Настю тоже перетащил. Кого-то ещё принял, теперь в городе есть свой музыкальный ансамбль «Альтаир»…
Случайно или нет Артур выбрал имя звезды? Или я просто настроен видеть всюду такие знаки? На мой вопрос о танцевальных девушках, Варя подтверждает и уточняет ранее полученные сведения от Сергея Викторовича Фурсова, главного математика нашей школы. Оля Беркутова — в педе на лингвистическом, Света — на филфаке в университете, Наталья — уже не из нашей школы, но из Олиной танцгруппы, — на том самом экономически менеджерском факультете нашего университета.
С Олей и Светой всё понятно, но откуда она о Наташе знает? Я сам-то с трудом её из памяти вытаскиваю. Исключительно по фактурной внешности — ближайшая конкурентка Беркутовой Оле. Впрочем, у девчонок свои, только им доступные, коммуникации.
После встречи бокалами с шампанским полуночи и фейерверков на улице — тоже традиция — возникает настроение поболтать. Естественным образом попадаю в центр внимания.
— Мы видели тебя с Гоблином, — в голосе Кати удивление пополам с восхищением. — Только не поняла, чего ты с тем усатым не поделил?
— Да это так, игры в песочнице, — отмахиваюсь.
— Космические аппараты уже умеешь конструировать? — с лёгкой подначкой спрашивает Ерохин.
— Начинают учить на третьем курсе.
Мой ответ его шпильку обнуляет. И вызывает вопросы.
— Погоди, погоди… — Димон трёт лоб. — Ты вроде на втором?
— Формально — да, фактически — уже на третьем, — видя всеобщее недоумение, поясняю: — Торопиться надо. Видите, что в мире творится? Надо спешить.
Совершенно неожиданно несерьёзный разговор сворачивает в страшные взрослые дебри.
— Мне понадобится спецслужба. Разведка, контрразведка, служба безопасности и всё такое. Подумайте над этим. Может, у кого-то знакомые такие есть.
— У самого нет? — Ерохин пытается спихнуть на меня. — В Москве кого угодно можно найти.
— В Москве — да, можно. Только друзей там нет, которых с детства знаю.
6 января 2026 года, вторник, время 11:35.
Поезд «Москва — Архангельск».
На вокзале в Ярославле распрощался с отцом. Он порывался отвезти меня в Березняки на машине, но я отговорил. Зимние дни короткие, ночевать в дороге — так себе идея. Мою идею ехать через Москву уже он отверг. Сошлись на комбинированном варианте. До Ярославля он успевал и меня подбросить, и вернуться домой засветло. Ну, почти засветло.
Прохожу в вагон, билет мне достался боковой. Несущественно, мне всего пару часов ехать.
— Какое у вас место, 43-е? — на меня смотрит седой мужчина лет за пятьдесят. — Не уступите мне нижнее место, а то побаиваюсь на верхнее залезать?
— А вы что, спать собрались? — закидываю дорожную сумку на верхнюю полку, раз мне её сватают. — На ночь вам придётся с другим соседом договариваться. Я-то сойду скоро.
Усаживаюсь. Знакомимся. Поезд трогается, залипаю на ускоряющийся пейзаж за окном. Почему-то всегда действует на меня завораживающе. Сосед время не теряет, заказывает чай, вытаскивает свои припасы. Глядя на него, вынимаю свои. Как раз время обеда на подходе.
— Угощайся, не стесняйся, — мужчина предлагает свои деликатесы, запечённую курицу.
Отказываюсь. Мне в дорогу мачеха пироги собрала.
— В дороге лучше своим угощаться, — делюсь мудростью предков, то есть папахена.
От предложенного малинового варенья, впрочем, не отказываюсь.
— Школьник? — ещё раз ощупав меня взглядом, поправляется: — Хотя нет, студент.
— Да, Фёдор Дмитриевич, студент.
На вопрос о месте обучения отвечаю уклончиво. И вру, когда собеседник пытается уточнить:
— Московский приборостроительный. Буду датчики всякие конструировать. Для авиатехники, космических аппаратов, атомных реакторов.
— Сильно, — мужчина с уважением качает головой. — А за границу не думаешь уехать?
Вытаращиваюсь на него с искреннейшим недоумением. Что за фантазии?
— Ну, просто многие сейчас туда нацеливаются…
— Мне и тут хорошо.
— Ну да. Сложностей много, язык надо знать, знакомства бы неплохо иметь.
— No problems, sir. I speak three languages: English, French, German.
Теперь мой собеседник вытаращивается на меня:
— Ого! Я невеликий знаток английского, но фраза простая, поэтому понял. Три европейских языка, выходит, знаешь. Сильно, сильно…
Кстати, о своём месте работы, с которого ушёл на пенсию, он, по-моему, тоже соврал. Не из МВД он. Хотя судить мне трудно.
— А ещё моя будущая специальность сильно ограничит мои передвижения за границу, — уточняю свой будущий статус. — В Казахстан или Белоруссию мне могут позволить съездить. С остальными странами сложнее.
— Мира не увидишь.
— Почему же? Командировки могут быть. Мы — большая страна, интересы есть по всему миру.
— Например?
— Куба, Латинская Америка, Африка, Китай, Северная Корея. Да мало ли…
— А ведь действительно… — задумывается.
— Я-то думал, такой молодёжи у нас и не осталось, — добавляет после длинной паузы. — Выходит, не всё потеряно, а, Вить?
Меня снова удивляет непонятная вспышка надежды в глазах.
— А почему у нас должно быть всё потеряно? Проблемы есть, конечно… — возникает идея, которую тут же озвучиваю: — Но если старшее поколение нам поможет…
— Старшее
