что после обычных поцелуев видишь до жути реальные кошмары.
Монстр что-то сказал по-ледвижски, и Айгуль раскланялась передо мной, подхватила с комода бокал и налила мне их странного вина. Он точно не путает понятие второй жены и служанки? Спасибо, конечно, за вино, но последняя дегустация иноземного алкоголя закончилась слишком неожиданно. Напрашивается вопрос, что собственно я здесь делаю, и почему еще жива, в конце концов? Есть всего лишь один вариант ответа на этот вопрос, и то вариант монстра. Меня он не очень устраивает: слишком постыдно быть хоть как-то связанной с сереньким.
— Слушай, — подзываю к себе Айгуль с довольной улыбкой, — а хочешь стать первой женой?
Даже подмигиваю обалдевшей от такой перспективы девушке. У нее плохо получается скрывать страх, опомнилась не сразу и поспешно опустила глаза. Мелодично засмеялась, выдавая мой вопрос за шутку, но монстр-то — не глупый мальчик, все заметил и понял.
— У вас превосходное чувство юмора, госпожа, — так же вежливо заявила девушка, — но я не смею и думать о таком.
— А ты подумай, подумай, — с улыбкой киваю, стараясь не смотреть на самого «мужа», — пока что койко-место в соседней камере вакантно, но кто его знает, может монстр гарем себе наберет? Тюрьма же не резиновая, всех баб монстра может и не вместить!
Вот зря я это сказала, сам монстр, вместо того чтобы разозлиться, засмеялся в голос, прикрыв рукой лицо. Я почему-то тоже улыбаюсь, скорее всего, из-за своей глупости, а Айгуль застыла с приоткрытым ртом, не зная, как себя вести в такой ситуации.
— Айгуль? — стараюсь сдержать улыбку, но получается с натяжкой.
— Да? — все так же испуганно отвечает вторая жена монстра.
— А ты как его женой стала? Как все, или он в этот раз что-то новенькое придумал? — последнюю фразу произнесла с иронией, сложив руки под грудью.
— В смысле? — оторопело переспросила девушка.
— Ну, в смысле, ты тоже пыталась его убить, отвлекая поцелуем? Нет? Жаль, проверенная схема, не одна я использовала. Вдруг у тебя бы получилось?!
Слегка покачиваю головой, поджав губы, словно очень расстроена. В этот раз монстр надо мной не стал посмеиваться, наоборот, что-то рявкнул по-ледвижски, и вторая жена быстро смылась. Эй, мы так не договаривались! Не хочу оставаться с ним наедине! Когда так получается, обычно все заканчивается для меня плачевно.
Морепродукты уже не лезут, но лучше смотреть на них, чем наблюдать, как монстр поднимается и подходит ко мне, отодвигает соседний стул и садится рядом. У нас что семейные посиделки, что ли? Мы враги, что бы там он себе не надумал, ничего этого не изменит. Какое-то неприятное ощущение внутри, неопределенно дергаю плечами, но оно не уходит. Это все те скользкие штуки виноваты, гребешки, у меня от них, судя по всему, несварение. Точно, точно, это все морские гребешки! Оттого мне так сейчас плохо, ни от чего другого. Набираюсь смелости, понимая, что он ждет, когда взгляну на него, потому молчит.
Черные глаза смотрят на меня как-то странно, без вражды или холода, но и без особой приязни. Опускаю взгляд и нервно стучу пальцами по столу, ожидая его вопроса. Это же допрос сейчас будет, да?
— Для простой деревенской девушки тебя как-то не особо впечатлили роскошь и излишества, — скорее не спрашивает, а резюмирует монстр, только потом интересуется. — Почему?
И что я, по его мнению, должна ответить на этот вопрос? Да и вообще, зачем мне отвечать? Рассказать, что ли, всю историю своей семьи? Что когда-то моя мать была дочерью графа, и меня ожидали в будущем балы и благополучное замужество, а не кухня и роль пожизненной няньки своим сестрам? Разве это имеет значение? Дедушка умер рано, его брат присвоил титул и выгнал мою мать вместе с отцом и мной из собственного дома. То время никогда не ассоциировалось у меня со счастливыми деньками, хотя я многого не понимала в том возрасте. Лишь одно врезалось мне в память: роскошь и деньги не делают тебя счастливым.
— Ты ответишь? — напомнил, что это допрос, монстр.
— Скажу так, — чувствую гнев от того, что меня заставляют отвечать, — в каждой девушке должна быть загадка. И эта — моя.
Ему не понравился мой ответ, на мгновение он скривился и сжал зубы так, что задрожали скулы. Сдерживается?
— А твой муж? Кто он? — спрашивает он со стальными нотками в голосе, и я недоуменно поднимаю на него глаза.
В смысле «кто»? Ты же, чудило! Так хорошо, что я это вслух не ляпнула! На слабо, что ли, берет? Ну, на это я никогда не поведусь и не признаю его бред!
— Кто отец твоих детей? — уже не на шутку заводится монстр.
Детей? Каких ещё детей? А, он про сестренок моих, что ли?
— А тебе какое дело?
Вот теперь я точно его разозлила, ибо, зачем он потянулся к бедру, где обычно у него висит меч в ножнах? Хорошо, что он его где-то забыл, а то уже бы угрожать начал. Останавливаю желание спрятаться под стол от его ледяного взгляда, это в любом случае не поможет.
— У меня нет, и никогда не было мужа, — отвечаю, делая акцент на том, что его и сейчас нет.
— А дети? — не отстает монстр.
— А дети не только от брака появляются, не знал? — издеваюсь над ним, за что и получаю.
Он буквально секунду размышляет, а затем смотрит на меня как-то по-новому, словно я какая-то падшая женщина, не меньше. На мгновение мне захотелось возмутиться, но затем решила, не важно, что он там думает, я-то знаю правду. Ожидаю, когда он сменит тему на менее личную и по делу, но он решает, что этого мало.
— Ты его любила? — странный вопрос, но формулировка ещё страннее.
В смысле любила? Я что сейчас любить кого-то не могу?! Да что он себе позволяет?!
— Не твоё дело! — стукнула рукой по столу, поднимаясь на ноги. — И вообще, зачем вызывал? Допрос устраивать? В тюрьме с крысами и то общаться приятнее!
От слишком решительного взгляда монстра становится не по себе, чисто инстинктивно подаюсь назад, но не успеваю. Он резко приподнимается со стула и хватает меня за руку, тянет на себя. Сваливаюсь на него, пытаюсь подняться с его колен, но у меня не получается. Одна его рука больно сжимает мои оба запястья, а вторая прижимает за талию, чтобы не могла подняться. Слишком близко, его дыхание обдает теплом лицо, пока я испуганно смотрю в бездонные черные глаза и снова вижу искорки в бескрайней темноте.
Не успеваю пикнуть, его прохладные
