участвовал во всех событиях.
На самом выходе, когда мы поравнялись с отстреленной рукой, Хродгар подхватил её и с усмешкой произнес:
— Одно хорошо, погребальный костёр понадобится не особо крупный.
Глава 23
Вторжение
После того, как Пелит спрятал в своей торбе треногу с зеленым фонарём, нас вновь окутала темнота пещеры, и мы направились к выходу, ориентируясь на его светлое окно. На выходе мы обнаружили смиренно ожидавших стражей с обеспокоенными лицами, которые изначально сопровождали жреца.
— Безумец, что учинил кровавую бойню и которого вы выследили, мертв, — поведал им Пелит.
Жрец окинул всех взглядом, на пару мгновений задержав взгляд на нашей обуви. Наверное, подумал о том, что от следопытов явно не укрылось, что все кто пришел на призыв, обуты так же, как и скрывшийся в темноте убийца.
— Хоть он был, как и мои спутники, Герой, осенённый божественным вниманием, разум несчастного оказался слишком слаб, — добавил он.
И, перейдя на системный язык, уже в нашу сторону, продолжил:
— Кривотолков всё одно не избежать. Да и городские стражи также могут найти необычные следы.
Марк Туллий усмехнулся в ответ:
— Отходить плетьми для острастки! И желание распускать язык улетит вместе с воплями.
— Или, наоборот, разрастется, — раздался рядом звонкий голосок альвийки.
Жрец согласился с ее словами, ответив:
— Наша прелестная спутница права. Да и платить болью за верную службу мне претит. Но в любом случае, я приглашаю вас на пир, чтобы отпраздновать славную победу.
Ухмылка сползла с лица легата. Слегка кашлянув, он произнес:
— Нам бы с Лаксиэль лучше вернуться в лагерь.
— Какие-то неприятности? — встревоженно спросил Пелит. Повернувшись к легату, он взглянул ему в глаза.
— Не то чтобы неприятности. — Марк Туллий повёл плечами. — Гонец прибыл из Рима, как раз в тот момент, когда мы откликнулись на призыв.
— А я от славного пира не откажусь! — пробасил Хродгар, — Не каждому дано выпить хмельной браги на собственной тризне.
Однорукий великан небрежно помахал оторванной рукой и, оскалившись щербатой улыбкой, спрятал свой трофей обратно.
Глаза Пелита остекленели и через десяток мгновений Марк Туллий со своей спутницей растворились в воздухе.
— Пятый Герой, как мне сообщил наш покровитель, по неведомой причине погиб в своей комнате личной, почти сразу после перемещения в неё, — поведал он, задумчиво продолжив путь.
— А разве Зевс воскресить павшего не сможет? — невольно вырвалось у меня.
Всё же рано или поздно меня может не спасти «Шаг назад». И останется лишь уповать на божественного пращура Пелита.
— Душа Героя хоть и была притянута к алтарю, но, как мне кажется, божественной репутации на возвращение из владений Аида у погибшего не хватит.
— А у меня этой репутации хватит? — решил я прояснить вопрос до конца.
— Тебя, мой юный друг, мой далёкий предок воскресит вне всякого сомнения, — ответил Пелит, улыбаясь в бороду. — Своему жрецу он не откажет в подобной просьбе.
Похоже личных моих заслуг, на воскрешение может и не хватить. Так же как и у нашего несостоявшегося союзника,
Дальше, пока мы возвращались в поместье эллина, я поведал поподробней историю, как прошла моя встреча с родственниками, посетовав, что не успел отомстить сполна всем обидчикам сестры.
Хродгар громогласно рассказал про свою родину, которая, как мне показалось, очень похожа на то как описывала свой дом одна из спасенных нами воительниц.
Встречные люди с удивлением перешептывались разглядывали наше незнакомое одеяние. Да и отсутствие руки нашего спутника бросалось в глаза не меньше. Но приметив лекаря, они сразу теряли к нам всякий интерес.
Хродгар с не меньшим интересом разглядывал новые для себя места.
Оказавшись за стенами поместья, мы отдали должное термам. Затем переоделись в одежды, приготовленные для нас слугами.
После омовения Пелит, витиевато извинившись и сославшись на необходимость оказать помощь раненому воину, томящемуся в торбе, удалился, пообещав, что мы скоро встретимся на пиру.
Нужно поскорее выяснить, можно ли полностью исцелить Арету. Да и поинтересоваться поместьем, которое должен был подобрать для меня здешний управляющий.
Гоняя в уме эти мысли по кругу, я почти не заметил, как начался пир. Во время трапезы мы с Пелитом с интересом слушали Хродгара, который рассказывал о своей жизни до обретения Геройского статуса. С каждым осушенным кубком вина Герой распалялся все больше и больше, расхваливая свои подвиги.
Как я понял, был он вожаком ватаги прибрежных разбойников. А именно под его предводительством находилось чуть больше полсотни воинов и три корабля, больше похожие на небольшие галеры без парусов.
Язык у нашего нового друга заплетался все больше и больше, пока он совсем не осоловел. Задремав, великан завалился назад, свалившись с невысокой скамьи. И тут же засопел, раскинув в стороны ноги и руку.
Пелит вызвал слуг, и нашего нового знакомца с трудом оттащили к ближайшей стене, где перевернули на правый бок подложили под голову подушку…
— Наш громогласный союзник, Дионисию возложив жертву, уже почивает. А тебя, похоже, снедают невесёлые мысли после свершения мести кровавой. Поведай мне о них, — с участием в голосе обратился ко мне жрец, привычно растягивая слова.
— За сестру я беспокоюсь. Да и угла своего нет, — сказал я и, остановив жреца, собиравшегося мне что-то возразить, продолжил: — Я помню, что ты говорил о гостеприимстве. Но кров свой нам с Аретой все равно нужен.
Пелит кивнул пару раз слушая меня, и, огладив бороду произнёс:
— Застарелые раны излечить я, увы, не сумею. Но наш покровитель, вне всякого сомнения, это сделает. Что же до скромного жилища, то мой управляющий подыскал пару вариантов, и завтра мы их посетим.
Вспомнив, что своё собственное поместье Пелит называл «скромным» я решил разузнать поподробней:
— Хватит ли моей доли трофеев на это «скромное жилище»?
Пелит вновь ухмыльнулся и, покопавшись в торбе, что-то мне кинул. Вытянув вперед левую руку, я поймал монету, блеснувшую в лучах заходящего солнца жёлтым.
Это оказалась золотая монета весом не менее десяти скрупул (лат. scrupulum — мера веса, равная 1,23 грамма). На одной ее стороне я разглядел изображение сидящего на троне Громовержца, а на обратной стороне узнал топор, замеченный мной во время первого визита на Олимп.
Вроде бы у Марка Туллия были схожие монеты, когда мы посещали сопредельный мир. Я вопросительно приподнял бровь.
— Наш божественный покровитель
