было нежным и в то же время наполненным тоской, которая отражала мою собственную. Когда мы снова занимались любовью, все было не так, как раньше: нежно, исследовательски и медленно.
Лежа с ним после этого, я ощутила чувство завершенности, которого никогда не знала. Мягкость его простыней, тепло его тела рядом с моим, ровный ритм его дыхания — все это слилось в чувство полного удовлетворения. Я была там, где хотела быть, и с тем, с кем хотела быть. Сомнения и страхи, мучившие меня, казались пустяками перед лицом всепоглощающей правильности этого момента.
Когда меня сморил сон, я прижалась к Адриану, положив голову ему на грудь. Я чувствовала ровный стук его сердца, который напоминал о его присутствии и о том, что мы реальны. Его рука обхватила меня, притягивая еще ближе, и в этих объятиях я чувствовала себя в безопасности, лелеемой, любимой. Это был разительный контраст с одиночеством, которое часто охватывало меня, одиночеством, которое я до сих пор не осознавала в полной мере.
Засыпая, я поняла, что это все, чего я когда-либо хотела, — не великие романтические жесты или сказочные концовки, а тихая, искренняя связь. Это чувство, что меня понимают, принимают и ценят. С Адрианом рядом я позволила себе уснуть и помечтать о будущем, в котором это чувство принадлежности будет не просто мимолетным моментом, а постоянным, определяющим аспектом моей жизни.
На следующее утро меня разбудило мягкое прикосновение губ Адриана к моим. Мягкость губ пробудила меня ото сна, и улыбка заиграла на моих губах еще до того, как я открыла глаза. Адриан смотрел на меня сверху вниз, и в его глазах была такая нежность, что у меня замирало сердце. Ранний утренний свет проникал сквозь занавески, отбрасывая теплый отблеск на его лицо, подчеркивая его красивые черты.
Мир вокруг нас словно растворился, оставив только нас двоих в пузыре спокойствия. Поцелуи Адриана были легкими, как прикосновение крыльев бабочки, и прокладывали дорожку от моих губ к изгибу челюсти, вниз по впадине горла. Каждая ласка была наполнена обожанием и жаждой большего, разжигая во мне огонь, который разгорался все ярче с каждым мгновением.
Пока его губы продолжали свое путешествие, исследуя каждый сантиметр моей обнаженной кожи, я восхищалась нашей близостью. Между нами существовало негласное взаимопонимание, глубокая связь, выходящая за рамки физической сферы. Он словно знал, как разгадать самые глубокие слои моей души, переплетая наши желания и уязвимые места в танце, старом как само время.
Его руки прочерчивали узоры по моим бокам, оставляя за собой след из мурашек. Каждое прикосновение было продуманным, намеренным, чтобы полностью раскрыть меня. Предвкушение нарастало с каждой минутой, и в конце концов я больше не могла этого выносить. Я обхватила Адриана руками и притянула его ближе, мои губы искали его тепла. В тот же миг наш поцелуй стал еще глубже — слияние языков и зубов, будоражащий душу обмен эмоциями и желаниями, от которого у нас обоих перехватило дыхание.
Руки Адриана переместились на мою талию, как бы закрепляя меня в этом моменте. Он скользнул пальцами под подол моей рубашки, поднимаясь вверх, пока не стал ласкать мою кожу. Я тихо застонала, выгибаясь навстречу его прикосновениям и смакуя ощущения от его пальцев, исследующих мое тело.
"Ты сводишь меня с ума", — прошептал он, его голос дрожал от потребности. "Я не могу сопротивляться тебе".
От его слов у меня по позвоночнику пробежали мурашки, и я поняла, что чувствую то же самое. Наша связь была неоспоримой, и с каждой секундой она становилась только сильнее.
Он оторвал свои губы от моих и стал целовать мою шею, плечи, грудь, пока его лицо не оказалось между моих ног.
Я покраснела, наблюдая за тем, как он пристально смотрит на мое сердце. Он провел пальцами по внутренней стороне моего бедра, где его кончание прошлой ночью вылилось из меня и засохло на коже. Голод вспыхнул, заставив его темные глаза стать почти черными.
Он наклонился вперед, и его губы снова нашли мой секс.
Я задыхалась, отталкиваясь от кровати, когда его губы и язык дразнили меня, посылая электрические разряды удовольствия по моему телу. Он владел собой, его прикосновения были одновременно нежными и требовательными — идеальное сочетание, которое заставляло меня желать большего.
Пальцы Адриана раздвинули мои складочки, его язык проник внутрь, посылая волны удовольствия. Его большой палец нашел мой набухший клитор, потирая его круговыми движениями, от которых я взмыла ввысь. Я извивалась под ним, теряясь в ощущениях, которые нарастали до крещендо.
"Черт, Адриан", — выдохнула я.
Его язык танцевал по половым губам, дразня меня и исследуя каждую чувствительную зону. Я стонала и выгибалась навстречу его прикосновениям, мое тело реагировало на его мастерское манипулирование моими желаниями. Его пальцы присоединились, нежно проникая внутрь меня и поглаживая мои стенки, пока я не стала умолять о большем.
Когда оргазм начал нарастать, я выгнула бедра дугой, встречая его рот и пальцы. Наслаждение было всеобъемлющим, волна ощущений грозила поглотить меня целиком. Адриан продолжал атаковать мой секс, его язык перебирал мой клитор, а пальцы проникали внутрь меня. Я чувствовала, как напряжение нарастает и нарастает, пока не стало слишком сильным, и я выкрикнула его имя, кончая.
Адриан продолжал уделять мне внимание, даже когда я дрожала и дергалась под ним. Я была слаба от удовольствия, мое тело обмякло и едва держалось на ногах. Наконец он отстранился, глядя на меня с нежностью и ноткой триумфа в глазах.
"Ты невероятна, Сиенна, — прошептал он, проводя пальцами по моим волосам. "Такая, такая идеальная".
Я улыбнулась ему: чувство, что меня любят и желают, было еще свежим и новым. Это было чужое ощущение, которого я никогда раньше не испытывала.
"Доброе утро", — прошептал он, его голос был успокаивающей мелодией. Когда я потянулась, все еще окутанная теплом его объятий, он добавил: "Я хочу, чтобы ты пошла со мной на маскарад в честь Хэллоуина".
Приглашение застало меня врасплох. Маскарад был одним из самых ожидаемых событий в Академии Крествуд, известным своей экстравагантностью и эксклюзивностью. Мне и в голову не приходило, что Адриан захочет, чтобы я сопровождала его на столь значимое мероприятие, ведь Донован никогда не упоминал о нем, когда мы были
