получается.
Я сияю от его похвалы. Напряжение оргазма стоит того, чтобы испытать это чувство гордости. Он продолжает медленные и глубокие движения, его пальцы все сильно впиваются в мою плоть. Когда головка его члена проникает внутрь, его дыхание сбивается.
— Еще раз, — хрипло говорит он, с силой толкаясь. — Снова, и на этот раз я хочу услышать тебя, — я почти вздыхаю от облегчения. Сдерживание себя — это уникальный вид боли. Но дать Кэшу то, что он хочет, мое послушание — это уникальный вид удовольствия.
Его ворчание становится все более грубым, чем дольше и сильнее он двигается. Мои стоны срываются с губ.
— Возьми. Возьми. Возьми, — Кэш задыхается, переходя на — Дай мне. Дай мне, — когда моя кульминация снова начинает достигать пика.
Я разбиваюсь вдребезги. Если бы не хватка Кэша, я бы рухнула.
Однако оргазм не прекращается, он продолжает приходить в пульсирующей эйфории, одновременно успокаивающей и разрушающей. Мой разум кружится, а тело пытается сдержать рвущееся наружу наслаждение.
— Громче, куишле. Кричи для меня, детка, — шипит Кэш с придушенным дыханием, его толчки становятся отчаянными. Я стону все громче и громче, когда каждая волна грозит сбить меня с ног. — Блять, какая грязная маленькая шлюха. Позволяешь брать тебя вот так. Кончаешь для меня снова и снова. Такая хорошая девочка для папочки, — он ругается, когда оргазм прорывается сквозь него, и горячее семя окрашивает мою спину.
Он упирается в меня бедрами и тянется, чтобы взять палочку. Затем медленно прижимается ко мне, размазывая свою сперму по моей спине плоской стороной ладони.
— Такое красивое зрелище. Моя маленькая шлюшка, покрытая спермой, — я стону и снова прижимаюсь к нему задницей, быть помеченной им. Использует меня как шлюху, поклоняться как богине.
— Иди сюда, — бормочет он, беря меня за руки и направляя под струю воды. Прижимает меня к себе, шепча похвалу в мои волосы. Я прижимаюсь ухом к его груди, слушая замедляющийся пульс.
Он начинает мыть меня мочалкой, нежно поглаживая, ласково и приятно. Когда он поворачивает меня обратно, я смотрю на него.
— Научи меня пользоваться пистолетом.
***
— Самое главное, чтобы ты могла нажать на курок, не отрывая прицела от цели, — говорит Кэш после того, как трижды показал мне, как безопасно заряжать и разряжать пистолет. Стрельбище пустое — без сомнения, благодаря Кэшу. Либо он владеет всем этим местом, либо просто выкупил его для нашего уединения.
Мы находимся в стрелковой кабинке с мишенью в виде человеческого силуэта, висящей внизу. Рядом с нами на крючке висят наушники неонового цвета, а также пара защитных очков.
— Мне их надеть?
— Да, конечно, — я достаю их, пока он продолжает говорить: — Уверен, что Даг подождет, пока ты наденешь наушники.
Я кладу их обратно на крючок и смотрю на него.
— Это безопасно для практики? Да. Но я хочу, чтобы ты как можно быстрее освоилась с оружием, а знание того, насколько оно громкое, имеет значение. Если мы весь день будем стрелять в наушниках, а ты выйдешь на улицу и выстрелишь, испугаешься настоящей громкости, вздрогнешь и промахнешься… ты труп.
Сглатываю, серьезность ситуации продолжает проникать в меня.
— Лучше пусть у тебя в ушах звенит всю оставшуюся ночь, чем ты получишь пулю, куишле. Я не учу тебя стрелять. А выживать.
— Поняла.
Он проводит большим пальцем по моему подбородку.
— Я знаю. Ты умная. Хорошо, теперь встань в стойку.
Вопросительно смотрю на него, затем пытаюсь имитировать стойку, которой научилась в детстве во время занятий спортом: ноги расставлены, колени слегка согнуты, бедра вперед. — Вот так?
— Помни, что я сказал: важно лишь нажать на курок, не сместив дуло за пределы цели. Так что можно стоять, как угодно, лишь бы было равновесие и устойчивость для прицела.
Я делаю вдох и пытаюсь занять удобную позицию, и на которой не нужно сильно сосредотачиваться. Он передает мне пистолет, еще раз показав, что магазин и патронник пусты. Его руки обхватывают мои, он регулирует мой захват, и я стараюсь не думать о его прикосновении больше, чем о смертельном оружии в руке.
— Привыкай к ощущению спускового крючка. Есть слабина, барьер, а потом уже будет выстрел, — он накрывает мой палец своим и медленно нажимает на спусковой крючок на каждом этапе. Как провал педали газа перед небольшим сопротивлением, которое предшествует настоящему ускорению.
— Сделай несколько шальных выстрелов. Целься в центр тела, — он отпускает мои руки и делает шаг назад.
— Разве я не должна целиться в плечо или ногу или во что-нибудь менее смертельное?
Он вырывает пистолет из моих рук и швыряет его на карниз кабинки.
— Если ты направляешь на кого-то пистолет, лучше будь готова убить его. Колебаться, сомневаться, обсуждать гребаную мораль — это когда тебе всаживают пулю в голову, потому что я гарантирую, они не будут целиться в твой чертов мизинец. Что это, по-твоему, Харлоу? Бойскауты? Там нет чести, — я отшатываюсь от его упрека, но быстро прихожу в себя и беру пистолет обратно.
Не говоря ни слова, я прицеливаюсь, вдыхаю и нажимаю на выдохе. Спускаю крючок, а затем снова, снова и снова. Потому что он прав. Я не учусь защищаться от хулиганов на детской площадке. Не готовлюсь к худшему сценарию. Я готовлюсь к сраному серийному убийце, который уже нацелился на меня.
— Хорошо. Поработай над изоляцией пальца. Не сжимай весь пистолет, только один палец, хорошо? — я киваю, и он заменяет пустой магазин на заряженный.
Латунные пули резко и ярко выделяются на фоне черного цвета пистолета. Мое сердце замирает, и я испускаю дрожащий вздох.
— Боишься? — он кладет заряженный пистолет обратно в мою ладонь.
— Немного.
— Хорошо. Ты должна бояться. Это не забава, и уж точно не игрушка, — я напрягаюсь, и он встает позади меня и кладет обе руки мне на бедра. — Просто дыши, детка. Думай о выстреле как о продолжении своего дыхания.
Я смотрю вниз на искусственно освещенный полигон, на бетонные стены и пол, мрачные и безмолвные.
Просто дыши.
Отдача от выстрела заставляет меня подпрыгнуть, звук намного громче, чем я ожидала.
— Еще, — Кэш не потакает мне и не потворствует, что я очень ценю.
Я продолжаю опустошать магазин, пока, наконец, на последнем выстреле мне не удается попасть в цель.
Мы продолжаем, пока у меня не начинает звенеть в ушах, а воздух наполняется сернистым запахом горелого металла. Но получается поразить цель шесть раз подряд. Я опускаю пистолет, вынимаю магазин и опустошаю патронник — Кэш одобрительно наблюдает за моими действиями — затем запрыгиваю на выступ стойки кабинки.
