преподавателей.
Лучше я сожгу нахрен этот университет, чем она узнает, как я наказал Валентина Евгеньевича. Я не должен вызывать страх в её разуме.
— Правда? Мне показалось, что ты мог разозлиться на него из-за того, что увидел.
— Что же я увидел, Полина, напомни мне.
Она колеблется, видимо, не уверена — хочет ли поднимать тему, которую понесёт за собой последствия в виде моей ревности.
Как домино. Упадёт одно — и повалит все остальные.
— Не знаю… Может… — она прочищает горло и трёт ладонями свои бёдра, защищённые тканью пальто. — Ты приревновал, когда он разговаривал со мной во дворе позавчера.
— Приревновал? У меня был повод?
— Нет, но разве он тебе нужен?
— Ты права, принцесса. Я приревновал так, что тебе лучше не знать, насколько. Но ты ведь не даёшь мне поводов. Я в состоянии справиться со своей ревностью.
Если это значит сломать пару чужих конечностей.
Её сапоги на небольшом квадратном устойчивом каблуке глухо стучат по нервному асфальту, когда она переминается с ноги на ногу.
— Прости, — с сожалением произносит Полина. — Я не должна была такого думать о тебе, просто иногда мне действительно кажется, что ты можешь воспринять что-то подобное слишком серьёзно.
— Это для меня серьёзно, принцесса. Но я не собираюсь делать тебе больно своими поступками. Никогда.
— Спасибо.
— Значит, ты расстроена, что он не будет вести у вас пары? — я контролирую каждый мускул в своём теле и на лице, чтобы не выглядеть так, словно я готов вернуться к нему домой и доломать ему пальцы. Или отрезать. И заставить их сожрать.
— Нет, я просто боялась, что ты с этим связан.
— Я не настолько всесилен, чтобы лишать добпорядочных преподавателей работы, принцесса, — я приподнимаю тремя пальцами её подбородок, приковывая к себе её взгляд. — Хотя эта новость меня порадовала. Одному богу известно, как сильно мне не понравилась та сцена.
— Она ничего не значит, Стас. Ты же знаешь.
— Что значит?
— Ты, — она отвечает сладким голосом, который я хочу попробовать на вкус. — Я люблю только тебя.
Она знает, что имеет на меня влияние. Она знает, что нужно мне сказать. Она так прелестна, когда пытается запудрить мне мозги, говоря то, что мне понравится.
— Садись в машину, принцесса.
Она залезает в машину, и я вожусь с её ремнём безопасности. Чаще всего ей не удаётся попасть замком в проём, из-за чего она нервничает. Это попадает и умиляет меня до глубины души, поэтому я помогаю ей.
На сегодняшнюю вечер и ночь я снял ресторан. Весь. Ресторан с застеклённой панорамными окнами терассой. С видом на море.
Это будет только наш вечер, плавно перетекающий в ночь.
***
Полина рассматривает заведения, стараясь казаться беспристрастной, а не эмоциональной. Но ей мешает её молчаливое восхищение и живой блеск в глазах, когда она заостряет внимание на золотистых гирляндах, развешанных на потолке, которые идеально вписываются в антураж и интерьер.
Подойдя к ней сзади и отхватив за талию, я оставляю лёгкий поцелуй на её изящной шее. Потом снимаю с неё пальто, которое вешаю в гардероб. Затем расправляюсь со своей верхней одеждой.
Сегодня она уехала в универ позже, чем я на работу, так как у неё вторая смена. И я не видел, что она надела белую рубашку-платье из плотной ткани. Поверх неё чёрный, декорированный камнями корсет, идеально подчёркивающий её осиную талию и безупречно-аккуратную, небольшую, но упругую грудь.
Можно ли выглядеть так, как она? Что-то между потрясающе, невероятно и «и я, нахуй, сейчас сорвусь».
Иногда я жалею, что у неё есть вся эта новая одежда. Потому что я предпочёл, чтобы она ходила в чем-то темном и бесформенном. И желательно только в пределах нашего дома, не выходя никуда дальше порога.
Я вижу её каждый день. Я смотрю на неё, наслаждаюсь ею, наблюдаю за ней, как чёртов сталкер. И я всё равно удивляюсь каждый раз тому, как мой пульс и мой член реагирует на неё.
А мальчишки из её группы не видят её столько, сколько я. У них должно быть высыхает мозг, когда их взгляды падают на неё.
Избавь себя от нежелательных мыслей хотя бы на этот вечер. Иначе правда сойдёшь с ума, вздохнуть нормально не сможешь.
Мы идём к нашему столику у панорамных окон, открывающий вид на море с этого шестого этажа. Её каблук звонко стучит по полу, когда она идёт, прижавшись ко мне. Он позволяет ей стать на пару сантиметров выше. На пару незначительных сантиметров, вместе с которыми она едва доходит мне до плеч.
Отодвинув для неё стул с мягкой серой оббивкой, жду, пока она сядет. Прежде чем сесть тоже, я наклоняюсь в половину своего роста и снова целую её. Моя жёсткая щетина царапает кожу её лица, но это меня не останавливает. Может ли вообще что-то остановить застывший в моих силах голод?
— Надеюсь, ты не торопишься домой.
Которой прямо сейчас украшают в честь её дня рождения.
— Нет, а что?
— Ничего, принцесса. Просто я хотел бы насладиться этим вечером с тобой.
— Мне кажется, ты каждым вечером наслаждаешься, — хихикает она, краснея. Лишь слегка, но тусклый свет огней позволяет оценить невинный румянец на её щеках.
— Я не могу тобой не наслаждаться.
Весь ужин она улыбается, воодушевлённая бросая кроткие взгляды на серое море. Мой мобильный вибрирует в кармане моих брюк, я разражённо достаю его и смотрю на высвечивающееся на экране имя моего главного помощника.
— Прости, принцесса. Я сейчас вернусь.
— Ничего страшного. Не торопись.
Встав из-за стола, я отхожу на пару метров к другому свободному столику. Здесь сегодня все столики свободны.
— Станислав Юрьевич, знаю, что поздно.
У меня нет понятия выходных, но только не в то время, когда я хочу сделать предложение своей девочке.
— Девять, мать твою, вечера.
— Бальмонт приехал из Германии несколько часов назад. Он очень заинтересован о встрече с вами.
Вздохнув, я понимаю лоб большим и указательным пальцами. Бальмонт один из моих международных партнёров, мне действительно нужно с ним встретиться, но не сегодня, блядь, уж точно.
— Когда он хочет встретиться?
— Чем скорее, тем лучше.
— Понедельник, — коротко отвечаю я, вспоминая, что у меня по графику.
— Я понял.
Я сбрасываю трубку и кладу телефон в карман.
Полина смотрит в сторону, когда я вижу, что её отец на инвалидной коляске протискивается сквозь столы по направлению к ней. Я не заметил, как он приехал. И я не вижу рядом с ним охранника, которому приказал довезти его ровно до нашего столика.
Видимо, её отец
