Книга Мой друг - Оливия Лоран

О, Господи!

Не мешкая, отодвигает в сторону тонкое кружево трусиков. Пальцы на моем лобке, губы между ног, шумный вдох там же.

Меня колотит. К щекам приливает вся кровь, что только имеется в моем организме. Сильно сжимаю веки, словно это может облегчить тянущее чувство внизу живота и острые ощущения ниже.

Артём останавливается, заставляя меня запаниковать еще больше и посмотреть на него. Проваливаюсь в глубокий омут его глаз, туда же с грохотом летит и сердце.

Перемещаю взгляд на его руки, завороженно наблюдая, как он пролазит пальцами под тонкую резинку моих трусиков и стягивает их по ногам, откидывая в сторону.

Перестаю дышать, застывая на вдохе. Буквально задыхаюсь от растерянности и… предвкушения.

Артём не медлит. Облизывает два пальца и ведет им по складкам. Вскользь задевает клитор, перемещаясь ниже и собирая мою влагу. Снова тянет пальцы в рот. Облизывая их, закрывает глаза.

С диким смущением откидываюсь на подушку, разрывая зрительный контакт. Чувствую, как его пальцы кружат у меня между ног, а затем раскрывают горячую плоть и заходят неглубоко внутрь, вынуждая глушить свои всхлипы рукой.

А когда им на смену приходят губы и следом язык… Мои вскрики уже ничто не способно перекрыть, разве что его поцелуи. Но он не спешит возвращаться с ними ко мне.

С особым усердием выписывает там немыслимые узоры, облизывает, засасывает и даже покусывает кожу, медленно растягивает меня пальцами.

Живот простреливает тягучими спазмами. Ток по всему телу. С протяжным стоном прикрываю глаза. Ресницы дрожат. Путаюсь в его волосах, перебираю пряди.

Я очень стараюсь быть тихой. Где-то на задворках сознания лениво пульсирует мысль, что нас может кто-то услышать. Но… Это просто напросто становится невыполнимым, когда он толкается пальцами глубже и резче, посасывая пульсирующую точку, и доводит меня до судорожного оргазма.

Бьюсь в сладострастной агонии и меня охватывает чувство невероятной эйфории… Тело переполняет трепет. В голове туман. Уши закладывает, то ли от пережитого удовольствия, то ли от собственного крика.

Долго не могу вернуться назад, словно нахожусь где-то между временных пространств. С глупой улыбкой проживаю последние отголоски наслаждения и постепенно расслабляюсь.

Сколько томлюсь в таком состоянии, не могу понять. Окончательно отрезвляет вкрадчивый голос Артёма с легкой усмешкой:

— Ты такая громкая.

Теряюсь от этой прямоты и, когда ложится рядом, притягивая к себе ближе, хлопаю его ладошкой по плечу.

— Нет, мне нравится, — продолжает он, посмеиваясь. — Но, думаю, нужно будет сделать в машине шумку.

— Издеваешься?! — вспыхиваю я, но тоже улыбаюсь в ответ.

Артём уже откровенно смеется, качая головой.

— Просто хотел тебя отвлечь, — коротко целует в губы. — Ты так засмущалась.

— Когда так говоришь, только хуже становится!

Резкий выпад вперед, и все чувства во мне взрываются, когда накидывается на мой рот с диким голодом. Словно одержимый толкается влажным языком глубже, заставляя задохнуться воздухом.

Дышу рывками. Возбуждение вновь нарастает с бешеной скоростью.

Артём сбавляет напор, посасывает то одну губу, то другую. Отпускает, снова захватывает, оттягивает, засасывает и легко покусывает.

Когда немного отстраняется, упираясь лбом в переносицу, натужно тянет воздух. Его грудь широко вздымается и также тяжело опадает.

Разум немного проясняется. Смотрю на него, и мне становится неловко. Осознаю, что на мне из одежды лишь один лифчик, в отличии от Артёма, который полностью одет.

— Почему ты в одежде? — возмущаюсь, не подумав.

— Так это сейчас быстро исправим.

Ожидаю, что снимет футболку, но он тянется к поясу и расстегивает джинсы…

Наблюдаю, как в распахнутой ширинке появляются серые боксеры. Он достаточно быстро избавляется от штанов, подтягивается к изголовью кровати, садится и перемещает меня к себе между ног. Я даже не успеваю сориентироваться и подумать воспротивиться.

Взгляд непроизвольно падает на пах с внушительным… желанием, и я сперва в шоке распахиваю глаза, а затем и вовсе жмурюсь, отворачиваясь куда-то к стене.

Понимаю, как это глупо, особенно после того, что он сделал для меня, но… Боже… Мне даже взглянуть туда сложно.

— Заай?

Заставляю себя повернуться к нему лицом и посмотреть прямо в глаза.

— Потрогаешь?

— Руками?? — выпаливаю ошарашено.

Взгляд сам собой устремляется вниз. Снова наверх. Приклеиваюсь.

— Черт… — шипит как-то вымученно. — Ну… Можешь и губами, — продолжает осторожно и даже с неким смущением. Я же столбенею, не зная, что делать дальше.

Артём очень старается выглядеть расслабленным, все также улыбается одними уголками губ. Берет меня за руку, плавно поглаживает ее, переплетая и сжимая наши пальцы. А потом также легко выпутывается и тянет к своему напряженному паху.

Едва ощущаю всю твердость его возбуждения, под ладонью разворачивается раскаленный жар. По телу несутся сотни мурашек. Жутко нервничаю, но руку не одергиваю. Позволяю ему управлять моими движениями самостоятельно.

— Попробуешь сама? — отпускает мою ладонь, как только успеваю привыкнуть. Даже взгляд уже не отвожу.

Но стоит лишиться своеобразной поддержки, моя уверенность тут же испаряется.

— Я же… не знаю как…

— Бля, зай… — протяжно стонет. — Просто… продолжай.

И я продолжаю.

Несмело, осторожно и медленно, но продолжаю гладить его разгоряченную плоть через натянутую ткань трусов. С нарастающим волнением отмечаю его увеличение в размерах, хотя, казалось бы, куда еще?!

Артём часто и неровно дышит, тяжело сглатывает, сдерживая дрожь. Смотрит на меня, не моргая, усыпляет затуманенный разум, подчиняет сердце и извращает душу. Опускает взгляд ниже, утягивая мое внимание за собой.

Резинка трусов заметно давит на его орган, который рвется наружу, очевидно, доставляя ему тем самым дискомфорт. Артём оттягивает ее и спускает ниже. А затем еще… и еще. Спускает до конца, оголяясь полностью.

Завороженно смотрю на него, уже не в силах отвести глаз. Разглядываю с особым интересом, поражаясь его величине. Ощущаю, как пылают мои щеки, и нарастает собственное возбуждение.

— Мне нравится, что ты так смотришь, — оглушает меня этими словами.

Снова берет за руку, тянет к паху, вынуждая ласкать его уже кожа к коже.

Сердце рвется