к себе меня.
Я похолодела.
– Он вас бил?
Виконт кивнул.
– Это было лучшим решением. Так мама была в безопасности.
– Вы не сопротивлялись?
– Это было одним из условий. Я должен был оставаться покорным, чтобы с мамой ничего не случилось. Но когда мне исполнилось семнадцать, я решил уйти из дома. Забрать маму и переехать в особняк, оставшийся мне от ее родителей. Чтобы все это прекратилось. Земли ее семьи были достаточно богаты, но что самое важное – они принадлежали именно мне, отец не имел на них никаких прав. Но мы не успели уехать. Кто-то из слуг донес, и отец вернулся домой раньше. Сначала он занялся мной. Я был смирным, помня о нашем соглашении. – Маэль замолчал, пытаясь взять эмоции под контроль. – Но отец о нем забыл. Утром, когда я пришел в себя, Эстелла сказала, что мама мертва. И что в этом виноват я. Эстелла не хотела уезжать с нами, она считала идею дурацкой… так оно и оказалось.
– Вы же понимаете, что не виноваты, правда? Понимаете, что все случившееся – вина вашего отца, да?
Виконт смотрел на поводья в своих руках и молчал. А я не могла позволить этим вопросам остаться без ответа. Потому что, кажется, он не понимал.
– Послушайте, вы были правы, когда хотели от него уехать. Неправ был тот, кто рассказал о ваших планах вашему отцу. Вы все делали верно.
– Спасибо, – сказал он негромко, но меня было уже не остановить. Я успела узнать, как мало ответственности за свои действия несут аристократы, и, пусть ничего сделать Герсу-старшему я была не в состоянии – слишком много времени прошло с момента убийства леди Герс и никаких улик уже давно нет, а показания Маэля скорее сочли бы попыткой обиженного ребенка отомстить родителю за лишение звания наследника…
Но я все еще могла оставаться на стороне виконта.
– И знайте: я не отказываюсь от своих слов о том, что могу стать вашей сестрой. Теперь я только больше утвердилась во мнении, что из меня сестра выйдет лучше, чем из Эстеллы.
По крайней мере, я не стала бы обвинять его в том, в чем он никогда не был виноват.
Виконт удивленно посмотрел на меня.
– Вы узнали неприглядную правду о моем прошлом. И знаете, что я причастен к убийству людей, но все еще…
Он не договорил. Не смог найти слов.
– У меня есть друг, в прошлом он был отравителем, – призналась я. – А еще меня отстранили от службы, потому что недавно я сделала одного человека инвалидом. Он был преступником и заслужил, но это никак не отменяет того, что я нарушила закон.
В неконтролируемом порыве искренности я призналась в том, о чем не решалась рассказать даже Йормэ. Зажав ладони коленями, чтобы они не дрожали от волнения, я произнесла ужасные слова:
– И знаете что? Когда я поняла, что покалечила человека, то не почувствовала сожаления. На самом деле я думала, что он заслуживал смерти и слишком легко отделался. Так что, какую бы Вейю вы ни представляли в своем воображении, я – не она. Вы были ко мне добры, и я не могу так просто это забыть. И, эй, смотрите-ка, вы спасаете меня от своей сестры и ее умалишенных дружков. Пусть и хотели остаться там, но поехали со мной просто потому, что я не умею управлять упряжкой.
Виконт покосился на меня. Его взгляд ненадолго задержался на моем лице, после чего опустился ниже.
– Я поехал с вами не из-за этого, – сказал он. – Ваша шея…
Я крепче сжала разорванный ошейник. Мягкая кожа податливо мялась в пальцах.
На какое-то мгновение мне захотелось обнять Маэля. Но я продолжала сидеть и теребить край ошейника, думая о том, как все могло бы измениться, если бы мы встретились раньше.
Как все обернулось бы, познакомься мы еще детьми? Может, я смогла бы его поддержать, хотя бы просто сказать, что он не виноват? Или уговорила бы вместе сбежать в академию?
Как все было бы тогда? Выжила бы его матушка? Стала бы Эстелла такой жестокой? Оказался бы Маэль в столь плачевном положении?
Смогла бы я сделать хоть что-то?
Какое-то время мы ехали в тишине. Пока я не нашла новую тему для разговора. Важную и, я надеялась, не такую болезненную для виконта…
ГЛАВА 20
На всем пути до города нас и не настигла никакая неприятность. Но не потому, что нам так уж сильно везло.
Просто самая большая беда уже ждала в управлении.
Когда мы остановились перед трехэтажным зданием городской стражи, я крепко схватила виконта за руку и потянула за собой. Он больше не сопротивлялся.
Во время поездки мне с трудом и большими потерями для своих нервов удалось убедить его рассказать все дознавателям, чтобы прекратить эти жестокие убийства.
Маэль упрямо не хотел свидетельствовать против сестры. Несмотря на ее к нему отношение и их непростое прошлое.
Меня это злило. Я не знала, как поступила бы на его месте, но хотела верить, что не стала бы жертвовать собой ради человека, которому нет до меня никакого дела.
В конце концов мы сошлись на том, что он просто расскажет, как и кем был придуман план по созданию Мясника – к барону Мьеле у виконта не было таких нежных чувств, и покрывать барона он даже не думал.
Только не после того, как оказался загнан им же в угол.
По словам Маэля, которым я верила, Мьеле удалось сблизиться с виконтом благодаря искусству. Услышав об этом, я ощутила укол совести – виконт, так же как и нам с Йормэ, когда-то показал свои картины барону. Тот был впечатлен. Говорил, что у него талант. Что он способен на большее…
И как-то совершенно случайно обмолвился, что знает один способ, благодаря которому виконт смог бы раскрыть свой потенциал.
Сначала это были тела из морга – первые неловкие попытки, которых не видел никто, кроме Мьеле. А тот охотно поощрял виконта.
Я могла себе представить, как много могло значить для такого одинокого человека, как Маэль, чье-то доброе внимание. И даже если сначала затея барона казалась ему странной, со временем сомнения просто развеялись. Ведь если тебя за что-то хвалят, значит, ты все делаешь правильно.
Когда все вышло из-под контроля, виконт уже не помнил. Просто однажды тело на столе для осмотра сменилось телом на улице, у стены одного из домов.
Тем вечером и родился Мясник.
Когда Маэль осознал, что же
