на горизонте.
– Ищу невесту и маму для своей маленькой дочки! Отбор невест состоится двадцать пятого апреля, – низким, бархатистым голосом продолжил он, – приходите, заполняйте анкеты, удивляйте вашими талантами.
Далее, он перечисляет все-все навыки, которыми должна обладать его будущая жена. Честно сказать, список какой-то космический. Вот это губу раскатал главный холостяк года! Да с такими темпами он никогда не найдёт себе даму сердца.
«И швец, и жнец, и на дуде игрец».
Так и хочется высмеять умника, шутливо съязвив.
– И главное правило – моя невеста должна любить детей! Не просто любить, а души не чаять!
В его тоне чувствуется лёд, а ещё акцент своеобразный. Иногда он слова вообще неправильно произносит, но это выглядит, напротив, очаровывающе. Сексуально.
– Супер! – подмахнул ему продюсер. – Любая женщина, абсолютно любая ваша!
Я не сразу поняла, что здесь происходит, когда вошла на этаж. Одним словом, суета. Здесь расположилась импровизированная съемочная площадка, а директор восседал в центре роскошного кожаного дивана, возле панорамного окна с видом на центр города, и вещал заранее заготовленную речь перед кучкой людей с камерами.
Они тут что шоу «Холостяк» снимают?
Судя по всему, так и есть.
Любопытненько!
Я настолько им залюбовалась, что ткнула кого-то по туфлям шваброй и чуть не сбила с ног.
– Эй, ты! Муха сонная! Глаза разуй!
Возмутилась незнакомая фигуристая блондинка в красном брючном костюме, огрызнувшись на меня.
– Ужас! Ты коснулась своей вонючей шваброй моих новеньких лабутенов! Да как ты только посмела, холопка!
– Ленка, да забей ты на неё, – из-за угла выскочила её подружка, такая же красопета напыщенная, помешанная на моде и красоте, – ты что не видишь кто там! Это же Ханс! Ханс Леман! Самый завидный холостяк года! И он объявил конкурс невест, бежим скорей! На кастинг могут прийти абсолютно все желающие!
– Ох, Валяяя, бежим!
Толкнув меня плечом, девицы ринулись вперёд, за секунду позабыв обо всём на свете.
Ненормальные.
Я скорчила им рожицу вслед, пока эти калоши, напоминая парнокопытных коз в хлеву, во время объявления кормежки, убегали в сторону импровизированной съемочной площадки, и продолжила надраивать полы.
Сегодня надо домой пораньше вернуться, целую ночь буду готовиться к зачёту. Работа уборщицы – это так, временная подработка. На самом деле я студентка. Молодая, без опыта работы второкурсница. Жить на что-то надо, а без образования сразу в бизнес леди не берут.
Мне повезло найти работу, где очень недурно платят. Пусть она и грязновата, для некоторых унизительна, но зарплаты мне хватает на прожиточный минимум, даже ещё часть суммы остаётся, которую я откладываю на свои мечты.
Хоть Ханс Леманн сложный человек, черствый с виду какой-то, авторитарный, да ещё и чистокровный немец, а они мужчины такие своеобразные… ледяные, излишне требовательны и вечно гоняются за каким-то нереальными идеалами, я отношусь к нему нейтрально.
Относилась…
До переломного момента, круто изменившего моего жизнь.
Мокнув тряпку в ведро, я двинулась дальше по коридору, пока не услышала странный всхлип.
Что это?
Остановилась и прислушалась.
Всхлип повторился.
Это ребёнок?
Мне не послышалось, голосок детский!
Это точно ребёнок! Кто-то плачет в соседнем кабинете.
Заглянув в пустующий кабинет, я увидела маленькие красные башмачки, выглядывающие из-под стола. Подошла ближе, наклонилась и встретилась с большими карими глазами маленькой девочки, лет четырёх.
– Малышка, ты здесь одна?
– Угу, – потирая кулачками глазёнки, ревёт она.
– Боже мой! Иди-ка сюда. Не плачь, ладно? Только не надо плакать, солнышко!
Сердце сжалось от жалости, видя её слёзки. Она маленькая такая, манюнечка сладкая. Какой же нужно быть чёрствой сволочью, чтобы оставить ребёнка одного в огромной здании, полном незнакомых людей. Это слишком опасно!
– Не бойся, давай сюда свою ручку. Меня зовут Тая, а тебя?
Помогла крохе выбраться и подхватила её на руки.
– Ой, кто это тут у нас? Ты девочка или куколка?
Вай, какая милашка! Ну точно кукла! Большие глазища, длинные кучерявые волосы, красивая одежда с пышной юбочкой-пачкой и милейшие красные туфельки с бантиками.
Я улыбнулась ей, а малышка мне в ответ. Ей понравилось, когда я её куколкой назвала.
– И откуда такая красота взялась? Где твоя мама?
– Не знаю, – жмет плечиками, – я давно её не могу найти. Долго-долго ищу. Ни я, ни папа, ни его дяди-охранники… Поэтому папа устроил конкурс невест.
Ой нет, неужели она…
Ой-ёй! Она дочь директора?!
Та самая, ради которой он устроил целое громогласное шоу?
С ума сойти…
– Почему ты здесь одна?
– Я убежала от няни, потому что она мне не нравится. Она ворчливая тётенька и с ней неинтересно. Я хочу с папой играть! А папа всё время занят. Поэтому я и плачу…
– Бедняжка.
Ну и тюфяк! Ребенок скучает, а он даже десяти минут не может уделить дочке, я в этом уверена. Вместо того, чтобы немедленно решить проблему, он придумал чёрт знает что – организовал гарем и куриные бои за возможность самой хитрой участнице в итоге отхватить золотой билет в счастливую, беззаботную жизнь.
Да кому это надо? Конечно ему, а не ребёнку. Ребёнок – всего лишь инструмент для того, чтобы популярность себе поднять. Благодаря этому шоу, о нём теперь будут все говорить. Как же это подло со стороны миллиардера!
Мой взгляд случайно зацепился за разбросанные на полу фломастеры. Со вздохом я опустилась вниз, присев на корточки, чтобы их собрать. Заглянув за стол, охнула, увидев, что он весь разрисован яркими человечками.
– Это ты нарисовала?
– Да! – счастливо выдала куколка. – Это папочка! А это мама. Моя мама потерялась, мы её ищем. А вы случайно её видели?
Кроха повернулась и ее личико внезапно теплом озарилось. Она начала смотреть на меня странно, а потом на её губах заиграла широкая, счастливая улыбка.
– Мамочка?
Я недоумённо хлопнула ресницами.
– Эээ…
– Вы моя мама?
– Не думаю. – Качаю головой.
– Но я на вас похожа!
– Да, так бывает. Совпадение.
И правда я похожа чем-то на малышку. У нас одинаковый цвет глаз, волосы, овал лица. Только её личико миниатюрней. Как ни странно, у нас даже кофточки одинаковые – лонгсливы с горлом оранжевого цвета. Только поверх моего ещё и серая униформа наброшена, а у девочки – пышная белая пачка из фатина.
– Руки прочь от девочки, грязная оборванка!
Со спины кто-то резко набросился на меня, грубо оттащив в сторону.
– Что ты с ней сделать хотела?! Украсть? Продать?
– Прекратите! Отпустите меня, что происходит?
Два здоровенных бугая в форме охранников держали меня за руки, словно особо опасного преступника, и быстро выволокли в коридор.
Дыхание перехватило, мы чуть не столкнулись с ним… гордой поступью идущим в нашу сторону.
Ханс Леманн собственной персоной.
На нём безупречно сидит дорогой костюм цвета тёмного шоколада, на ногах сверкают ботинки из кожи, надраенной до зеркального блеска. Выгляди от на миллион. Если не больше.
– Вышвырнуть эту поломойку?
– Да, уберите, – буркнул немец, даже не глянув на меня, куда-то слишком спешил, погрузившись в бумаги. – Здесь телевидение, а у нас чучело по компании разгуливает, это может отразится на репутации.
– Чучело… – с грустью промолвила я. – Да как вы смеете…
– Ты слышала?
– Пусть пока посидит в подсобке, – устало пролепетал он, потирая переносицу, по-прежнему не глядя на меня. Видимо, слишком много чести. – Когда съёмочная группа уйдёт, можешь выйти и продолжить мыть полы.
– Уберите руки, гориллы неотёсанные!
– Сначала ты тут за собой прибери, – сплюнул похабно один мордоворот, указывая на мою рабочую тележку, – барахло своё убери, живо!
Такого от Леманна я не ожидала. Я, честно, было о нём лучшего мнения, краем уха слушая восторженные оклики о нём сотрудников или клиентов.
Значит, он только хорош с теми, кто солидно выглядит и хорошо зарабатывает. Судит по обёртке?
А такие как я? Рабы. Обслуживающий персонал. Грязь под ногами их, господ, стоящих во главе мира. Как же это унизительно! Меня тошнит от высокомерного подонка!
Гориллы отпустили меня, я шагнула к тележке.
– Знаете что?! – подхватив ведро, кинулась
