все не так, как у Пушкина, где Ленский после примирения с Ольгой пишет свои стихи («его стихи полны любовной чепухи») в «лирическом жару» и засыпает под утро крепким сном, остановив перо «на модном слове „идеал“».
У Чайковского все всерьез. Ленский поет свою арию на месте дуэли, в утренних сумерках. Сердце его разбито, душа томится тяжелым предчувствием, и мы знаем, что смерть неотвратима. На этом фоне трогательная высокопарность философских рассуждений «осьмнадцатилетнего» поэта звучит режущим душу диссонансом.
Куда, куда вы удалились,
Весны моей златые дни?
Что день грядущий мне готовит?
Его мой взор напрасно ловит,
В глубокой тьме таится он.
Нет нужды; прав судьбы закон.
Паду ли я, стрелой пронзенный,
Иль мимо пролетит она,
Все благо: бдения и сна
Приходит час определенный;
Благословен и день забот,
Благословен и тьмы приход!..
Ситуация, когда герой или героиня поют свою арию перед тем, как погибнуть — это больше, чем частое явление, это, практически, закон оперы, потому что, с точки зрения драматургии, это максимально выгодный момент — музыка ложится на почву зрительского сопереживания. В случае прощальной арии Ленского этот эффект действует многократно.
Во-первых, Ленский слишком юн — практически ребенок, он влюблен и чист душой. А во-вторых, нет никакой настоящей причины, по которой он должен умереть. Ленский и Онегин «от делать нечего друзья» и враги от глупого недоразумения. Но почему-то колесо надвигающейся трагедии невозможно остановить. К тому же все это накрыто тенью нашего знания о том, что в этой сцене Пушкин описал свой собственный конец.
Ария написана для лирического тенора, и трудности ее довольно специфичны. Здесь нужно пройти по тонкой грани, разделяющей оперную сентиментальность и искреннее, идущее от сердца, чувство. Многие даже очень известные тенора (особенно иностранные) терпят крушение на подводных рифах этой арии, не сумев удержаться от мелодраматического надрыва и демонстрации своих возможностях на высоких нотах.
Главная беда этой арии — то, что из-за частого употребления она стала общим местом оперной лирики и даже объектом карикатуры на оперные штампы. Многим она кажется излишне чувствительной или невыносимо пафосной, или уныло-меланхоличной. Но тут все дело в инерции восприятия и, как правило, в не очень хорошем исполнении.
Кстати, эта музыка прекрасно звучит в инструментальных переложениях, особенно ей «идет» тембр флейты.
Тема арии — чудо мелодической красоты, теплоты и такого пронзительного сострадания к бедному Ленскому, что даже без слов она вызывает ком в горле. Казалось бы, все в ней сделано из простых и даже банальных вещей: ниспадающей гаммы, элегических вздохов, романсового аккомпанемента. Но эта простота — не бедность композиторского воображения, а прием, которым Чайковский рисует своего героя, живущего в мире наивных лирических грез.
Невооруженным взглядом видно, с какой симпатией к Ленскому написана эта музыка. Она согрета авторским вдохновением, любовью и состраданием.
ЧТО ЕЩЕ ПОСЛУШАТЬ ИЗ ЗНАМЕНИТЫХ ОПЕРНЫХ АРИЙ ЧАЙКОВСКОГО:
Сцена письма Татьяны из 2 действия оперы «Евгений Онегин» — не ария, а именно сцена (как в романе) с подробным следованием за каждым поворотом хрестоматийного текста Пушкина.
Вариант исполнения: Анна Нетребко и оркестр Мариинского театра, дирижер Валерий Гергиев (2006 Deutsche Grammophon GmbH, Berlin).
Ария Гремина «Любви все возрасты покорны» из 3 действия «Евгения Онегина» — знаменитая лирическая ария генерала Гремина — мужа Татьяны — о благотворной силе любви. Ее текст благодаря вмешательству Чайковского меняет смысл пушкинского высказывания с минуса на плюс.
Вариант исполнения: Николай Гяуров и Лондонский симфонический оркестр, дирижер Эдвард Даунс (Edward Downes).
Песенка Графини из оперы «Пиковая дама» — последнее, что произносит старая Графиня в своей жизни. Окутанная пыльной паутиной времени ария-воспоминание из популярной французской оперы XVIII века, зловещий момент затишья перед тем, как Герман выйдет из-за портьеры и направит на старуху пистолет.
Вариант исполнения: Валентина Левко и оркестр Большого театра СССР.
Ария Германа «Что наша жизнь — игра» — блестящая ария-тост в игорном доме, которую Герман поет в тот момент, когда тройка и семерка уже принесли ему выигрыш. Гимн циника и жертвы азарта на краю катастрофы. Следующая поставленная им карта — туз — обернется дамой пик и приведет к проигрышу и смерти.
Вариант исполнения: Петр Бечала (Piotr Beczała) и Симфонический оркестр польского радио (Polish Radio Symphony Orchestra), дирижер — Лукаш Борович (Lukasz Borowicz).
Ария Роберта «Кто может сравниться с Матильдой моей» из оперы «Иоланта» — оперный шлягер, восторженный гимн яркой женской красоте и жгучему темпераменту.
Вариант исполнения: Дмитрий Хворостовский и Роттердамский филармонический оркестр, дирижер Валерий Гергиев.
Петр Ильич Чайковский
Первый концерт для фортепиано с оркестром
https://youtu.be/Wb4qW4IhLdM
Любой человек узнает первые торжественные аккорды этого концерта. Они давно уже стали чем-то вроде личного автографа Чайковского, а также эмблемой русской музыки и даже национально-патриотическим символом России. Между тем, первое признание Концерт получил не на родине, а в США. А те самые знаменитые начальные аккорды стали предметом долгой дискуссии о том, кто же на самом деле был их автором.
ВАЖНО ЗНАТЬ:
Первый концерт для фортепиано с оркестром Петр Ильич Чайковский написал в 1875 году. В нем три части.
У Чайковского всего три фортепианных концерта, но Первый во много раз превосходит другие два по популярности.
Премьера концерта состоялась зимой этого же года в США (Бостон), первым исполнителем его стал ученик Ференца Листа, известный немецкий пианист и дирижер Ганс фон Бюлов. Ему Чайковский и посвятил свое сочинение, исправив первоначальное посвящение Сергею Танееву, который впервые сыграл это сочинение в Москве.
Фортепианный концерт, как и опера — неумирающий жанр классической музыки. Его всегда любила, любит и будет любить публика за эффектную виртуозность, музыкальное разнообразие (в концерте обычно три контрастные части) и роскошь звучания: симфонический оркестр и рояль — очень удачное сочетание. Кроме того, в концерте есть интрига взаимодействия двух сторон — солиста и оркестра, отношения которых меняются от противостояния (слово concert переводится с итальянского как «состязание») до полного
