шлепает меня по голой заднице.
— Раздвинь ноги.
Я подчиняюсь. Опираясь на предплечья, и раздвигая ноги, чтобы обеспечить ему лучший доступ, пока он расстегивает брюки. На его губах затаилась довольная улыбка, пока он наблюдал за мной в зеркало, вынимая свой член.
Как только я занимаю позицию, он берет мои бедра в крепкий захват и наклоняет мою попку вверх, чтобы он мог добраться до моей киски.
— Не отрывай взгляд от зеркала, — приказывает он. — Я хочу, чтобы ты смотрела на свое лицо, пока я тебя трахаю.
Я дразняще ухмыляюсь ему в зеркале.
— Да, сэр.
Его ответная улыбка заставляет мою душу воспарить.
— Хорошая девочка.
Дрожь удовольствия пробегает по мне прямо перед тем, как Александр вводит в меня свой член. Мои глаза в зеркале расширяются, а рот приоткрывается, когда из моего горла вырывается стон.
Он вытаскивает член, а затем вколачивает его в меня до упора.
Я задыхаюсь и сжимаю пальцы в кулаки, чувствуя, как его член полностью заполняет меня, и по моему телу прокатывается новый импульс удовольствия. Он медленно выходит из меня, а затем снова входит.
Мои глаза трепещут от трения.
С моих губ срывается стон, когда Александр задает жестокий темп. Я наблюдаю за тем, как мой рот слегка приоткрывается при каждом его толчке, и за тем, как мои глаза разгораются от удовольствия, когда он двигается.
Искорки пробегают по моей коже, когда он ласкает мои голые бедра, а затем снова сжимает свою хватку.
Я издаю стон, когда он увеличивает темп. Внутри меня нарастает напряжение.
Шлепающий звук обнаженных тел эхом разносится по ванной, когда Александр с дикой силой вбивается в меня. Мои бедра ударяются о край стойки. Снова сжимая руки в кулаки, я вдыхаю рваный воздух, пока сдерживаемое удовольствие внутри меня растет, и я взлетаю к очередному оргазму.
Выгнув спину, я бросаю взгляд вниз, пытаясь снять напряжение, пульсирующее в моем теле.
Рука тут же хватает меня за волосы. Намотав мои белокурые локоны на кулак, он поднимает мою голову, заставляя снова повернуться лицом к зеркалу. Как только мои глаза снова оказываются на моем собственном лице, я жду, что он отпустит меня. Но он не отпускает. Его кулак остается в моих волосах, а он снова и снова вгоняет в меня свой член.
— Посмотри на свое личико — приказывает он между толчками. — Посмотри на свое прекрасное лицо.
Сердце бешено колотится в груди, когда я смотрю на собственное отражение. Вожделение мерцает в моих глазах, как золотые блестки, и волны удовольствия пробегают по моим чертам.
Я быстро приближаюсь к этому сладкому краю, пока Александр входит в меня с абсолютной уверенностью и контролем. Я чувствую, как он претендует на каждую частичку моего существа с каждым толчком его члена и каждым рывком моих волос.
Мое изображение слегка расплывается по краям, когда мои глаза выходят из фокуса. Сдерживаемая разрядка бьется во всей моей душе. Мне нужно кончить. Мне нужно…
Его член ударяет в точку глубоко внутри меня, и разрядка обрушивается на меня, как ураган.
Беспорядочные стоны срываются с моих губ, когда оргазм обрушивается на меня, заставляя мои внутренние стенки трепетать и сжиматься вокруг его члена. Он снова наматывает мои волосы на кулак, приподнимая мою голову так, что я вижу только собственное отражение. Удовольствие пляшет в моих глазах и мелькает на каждой черточке лица.
— Посмотри на это, — приказывает он, хватаясь за мои волосы и крепко встряхивая мою голову, пока продолжает трахать меня до оргазма. — Это личико предназначено только для меня. Никто другой никогда не увидит его таким. Никогда. Только я. Ты понимаешь?
Молнии сверкают в моих конечностях, и сама моя душа вибрирует, но мне удается выдавить:
— Только для тебя.
— Да. Потому что ты моя.
— Я твоя. — Мое сердце словно разрывается. — Я твоя, Александр. Черт, я твоя.
Темный стон вырывается из его груди, когда он освобождается.
Я задыхаюсь от этого ощущения.
От ощущения того, как он входит в меня. От невероятного опыта наблюдения за тем, что этот мужчина делает со мной: видеть эмоции, которые он может извлечь из меня, видеть блеск, который только он может добавить в мои глаза, видеть блаженство, которое только он может нарисовать на моих чертах.
Я понятия не имею, как мы сюда попали.
После того как наши отношения начались с издевательств, шантажа и унижений, как мы смогли дойти до того, чтобы создать вместе такой идеальный кусочек рая?
Я не знаю точного момента, когда между нами произошел сдвиг. Я не знаю, что послужило этому причиной. Я даже не знаю, понимаю ли я это.
Так что нет, я понятия не имею, как мы здесь оказались.
Но это не имеет значения.
Потому что сейчас я просто чертовски рада, что мы здесь.
Когда он наконец вынимает руку, я так и остаюсь стоять, облокотившись на столешницу, пытаясь восстановить дыхание и замедлить стук сердца.
Александр снова застегивает брюки, а затем аккуратно сдвигает мое платье так, чтобы юбка снова упала на ноги. Трусики все еще лежат на полу рядом со мной, поэтому я делаю вдох и поднимаюсь с прохладного мрамора. Повернувшись, я готовлюсь нагнуться и поднять брошенное белье, чтобы снова надеть его. Но Александр уже взял их.
Я протягиваю руку, когда он снова выпрямляется.
На его губах появляется дьявольская ухмылка, когда он встречает мой взгляд. И вместо того, чтобы отдать мне трусики, он кладет их в карман.
Мои глаза расширяются.
— Нет. Подожди.
Я бросаюсь к нему, но он легко хватает меня за запястье, прежде чем я успеваю выхватить трусики из его кармана.
— Отдай их, — требую я.
Из его груди вырывается мрачная усмешка.
— Нет.
Вырвав запястье из его хватки, я вырываю руку и тычу ею в сторону двери.
— Я не могу выйти туда без трусиков! А вдруг кто-нибудь увидит?
— Полагаю, тебе просто придется держать ноги закрытыми до конца вечера. — Он обхватывает мою челюсть рукой и наклоняется, чтобы впиться в мои губы собственническим поцелуем. — Напоминание о том, кому ты принадлежишь.
— Ах ты злобный ублюдок!
— Да. — Он крадет еще один поцелуй, от которого у меня трепещет позвоночник и подгибаются пальцы на ногах. — Но ты уже знала это.
34
АЛЕКСАНДР
Музыка кружит в воздухе, словно шелковые ленты, свет свечей отражается от сверкающих люстр, но я едва замечаю все это, потому что все мое внимание приковано к великолепной девушке в моих объятиях.
Белокурые локоны Оливии развеваются в воздухе,
