смотрю?
— Можно и так сказать, — Тоха хмыкает и достает сигареты. — Будешь?
— Не курю, — хер знает, насколько зло это звучит, но мне плевать. Разворачиваюсь и захожу в универ, потому что смотреть на эту довольную рожу совершенно не хочется.
Я надеялся, что Лиза найдет себе нормального, а не… Нахер, короче.
«Можно и так сказать». Помирились, значит. Не, ну все сходится, она реально с ним закрутила! Не знаю, что ей двигало, но явно не адекватность. Надо будет поговорить, потому что это реально какой-то пиздец. Даже я с ним до сих пор общаться после всего не хочу, она-то куда?
Но поговорить с Лизой не выходит: мы вообще не пересекаемся целый день. То ли она специально меня избегает, то ли просто совпало так, но мелочь в огромном чёрном свитере на горизонте не появляется.
Я, честно говоря, поддавшись порыву, даже после пар заглядываю в раздевалку, где обычно торчит Гаврилова по полчаса, укутываясь в верхнюю одежду, но ни самой Лизы, ни её куртки, там не нахожу.
Ладно.
Прыгаю в тачку и пишу Ксюхе, что уже еду. Как раз минут через двадцать буду на месте, где договорились встретиться. Надо выкинуть лишние мысли из головы и сосредоточиться на самом важном, потому что времени до встречи с тренером остаётся катастрофически мало, а решение я все ещё не принял.
Решаю набрать Ксюхе, чтобы предложить пойти не в кофейню, как договорились, а куда-нибудь нормально пожрать, потому что очень хочется, но после шести долгих гудков в трубке звучит явно не её голос.
— Здравствуйте. Вы звоните Ксении Савельевой? — раздается женский голос, и если бы не странный вопрос, решил бы, что это мама. Похоже очень.
— Да, что происходит? Где Ксюха?
— Не волнуйтесь, с Ксенией все в порядке. Я её лечащий врач. Она упала в обморок, и я не хотела бы оставлять ее одну, потому что, когда очнётся, будет слабость. Если вы близко знакомы, может, подъедете? Или знаете, кто может приехать прямо сейчас.
— Скоро буду.
Я не вижу ни черта. Мне плевать на всё. На переходы, на цвет светофора, на штрафы и даже собственную жизнь. Я разворачиваюсь через двойную сплошную, на пару секунд выезжаю на встречку и мчу в клинику, благо, та находится совсем недалеко.
В голове только две информации: «Ксю без сознания» и номер кабинета на втором этаже.
Перед глазами проносятся самые нерадужные картинки, которые я безуспешно пытаюсь от себя отогнать. Она болела? Почему молчала? Что вообще, блядь, происходит.
Прилетаю через минуту, бегу по коридорам в двадцать шестой кабинет отмахнувшись от злой медсестры, которая требует снять верхнюю одежду и натянуть бахилы. Мне плевать на бахилы, честно, мне вообще сейчас на все плевать.
Врываюсь без стука, вижу Ксюху, и сердце замирает. Лежит, бледная, мелкая такая, как будто я в семье старший, а не она. Но доктор вроде спокойна, поэтому пытаюсь не паниковать. Усаживаюсь рядом, глажу все ещё спящую Ксюху по волосам и вижу, как доктор достает из шкафчика ватку и пузырек. Ну неужели.
— Не волнуйтесь вы так, все в порядке. Вот, дайте ей понюхать.
Ксю очухивается сразу, как только подношу нашатырь к носу, но встать ей не даю. Кто вообще так подрывается после обмороков?
Все ещё ни черта не понимаю, а когда доктор спрашивает, не я ли папа, запутываюсь ещё сильнее. Какой папа? Ксюхи?
— Нет, это мой брат, — сеструха смотрит на меня со странной улыбкой. Головой не ударялась, когда падала? — Тём, я беременна.
Ёп. Твою. Мать.
Охуеть. Это просто… Что?
Она от этого сознание потеряла? Ну, в целом это лучший из вариантов, которые вертелись в башке, пока я ехал. Хотя такого я даже предположить не мог.
Они что-то говорят, записывают, а я вообще прийти в себя не могу. Моя Ксюха беременна. Это ж… Да с ума сойти! Я не могу понять свои эмоции, но это просто какой-то полный звездец. В хорошем смысле, конечно.
Врач оставляет нас одних, мы немного болтаем с Ксюхой, и путем нехитрых вопросов оказывается, что ребенок от мужа, что уже хорошо, и что первым о событии узнал я. Вот это уже очень приятно. Этим можно гордиться? Я буду.
Ксюха ржет, когда за руку её веду к машине, которую со страху на клумбе припарковал. Нет, а в чем дело? Я бежал спасать сестру.
В кафешке мы болтаем обо всем на свете, но я больше жру, потому что голодный как слон. Давно не виделись с Ксю, соскучился дико, и настроение из дерьмового вырастает до приятно хорошего. Даже забываю о том, что хотел спросить у сестры совета по поводу предложения о работе.
Выходим сытые и довольные через пару часов, нужно отвезти Ксюху домой, чтобы спала и… И что там ещё беременным делать надо?
— Тём, ехать далеко, я такси вызову.
— Да сейчас же, — она что, совсем ку-ку? — А если попадется какой-нибудь неопытный? Все кочки словит или наоборот лететь будет. Не-не, Ксюх, я тебя никому не доверю. Цепляйся за руку и пошли к машине.
— Ладно, — женщина смеётся, но перечить не решается, и правильно. Как она себе представляет, я её пузатую в лапы другого водителя отдам?
Так. Стоп.
Останавливаюсь, поворачиваюсь к сестре и осматриваю с головы до ног. Живота нет.
— Ксюх… А живот где? — задаю логичный вопрос. Беременная, значит с пузом, не?
— Господи, Тёма, — сеструха смеётся, я правда не знаю, с чего, но радуюсь, что ей хотя бы не плохо, — живот не с первых дней появляется! У меня ещё очень маленький срок, ну ты чего?
— Да чё я тебе каждый день изучаю беременных, что ли?
Кстати, надо резинок купить. От греха подальше.
Садимся в машину, контролирую, чтобы эти двое пристегнулись, и только удостоверившись, что Ксюха с мелочью внутри в безопасности, отъезжаю с парковки.
— Тём, — говорит Ксюха через пару минут молчания, вырывая меня из мыслей, — ты говорил, что и тебе о чем-то со мной поболтать надо. У тебя случилось чего?
— Не, ничего плохого, ты только не волнуйся, тебе нельзя! — сразу предупреждаю, а то знаю я её, сейчас надумает себе всего, чего можно, а мне опять от обмороков спасай. — Хотел посоветоваться с тобой, как с мудрым человеком, потому что в моём окружении «человеков» всего несколько, а из мудрых вообще только ты. Поможешь?
— Чем смогу, конечно, — Ксюха кивает и кладет ладонь мне на руку, сжимая, оказывая поддержку. Флешбеком меня относит во вчерашний день, и я вспоминаю, как точно так же делала Лиза.
