волосы, прилипшие к лицу от слез и испарины их соития.
Когда кортеж несся в сторону аэропорта, она смотрела в окно, на до боли знакомые и ставшие такими родными пейзажи. Слезы продолжали непроизвольно литься из глаз. Она всё еще чувствовала на себе его запах, чувствовала его мощь внутри себя, чувствовала, как горят его ненасытные прикосновения и жесткие поцелуи на теле… И молилась. Молилась, чтобы их разлука, разлука с Кабилией, стала как можно более короткой.
Глава 34
Дубай,
Спустя три дня
Семейные застолья в доме Макдиси всегда отличались изысканностью и утонченностью. Умение Амаль сочетать и переплетать восточный колорит с современными тенденциями дизайна не просто восхищало, но и вдохновляло. Поговаривали, что своим вкусом она в буквальном смысле выработала новое направление в интерьерном прочтении современных арабских домов.
Правда, сегодня атмосфера за столом Макдиси царила непростая. Привычно красиво сервированная трапеза, приятная музыка на заднем плане, элегантно одетые домочадцы и… отчетливо ощутимая тяжесть в воздухе.
Амаль и Фахд были непривычно молчаливыми и задумчивыми, Шериф- словно бы отстраненный, но на самом деле лишь скрывающий за грациозно-аристократичной холодностью, унаследованной от обоих дедов, максимальную напряженность. Элисса… Элисса ходила бледной неприкаянной тенью с самого своего прилета на родину. Её собственное сердце осталось там, в Кабилии, рядом с любимым, поглощенным примирением разбушевавшихся кланов и одновременно обеспечением их больших прав и свобод. Та же ее часть, что физически присутствовала в Эмиратах, была сосредоточена лишь на растущем в ней плоде, Его плоде…
-Почему он как всегда задерживается?- раздраженно произнес Шериф, всегда отличавшийся от своих родственников европейской пунктуальностью и любовью к доведенной до педантичности точности. В этом он крайне походил на двоюродного брата Адама[1], да и по многим пристрастиям парни скорее смотрелись как родные братья.
- Что бы ни было, он твой дядя, Шериф,- тихо осекла сына Амаль,- мы одна семья.
-Семья…- усмехнулся парень,- хороша семейка, что сказать...
Элисса в этот момент еще ниже опустила голову. Сейчас, когда настроение и так на нуле, начинать семейные разборки было физически неприятно, словно само нутро этому противилось.
Фахд не проронил ни слова за все это время. Но его сосредоточенное выражение лица говорило само за себя. Этот разговор, вероятнее всего, станет одним из самых драматичных в истории их большой семьи.
-Ваше величество,- раздался услужливый голос прислужника после стука в дверь,- его высочество принц Али пожаловали.
- Привет, друзья,- в зал тут же вошел моложавый брат правителя Дубая.
Али никогда нельзя было назвать красивым. Но умение себя преподать, природная наглость и самоуверенность делали его довольно привлекательным мужчиной. Женщины между собой даже перешептывались, что если бы даже у него не было денег, он бы с легкостью находил себе пассий…
-Что за мрачные физиономии?- присвистнул он, присаживаясь, за отведенное место- Эли, привет! Давно тебя не видел! Прекрасно выглядишь! Всегда говорил, для женщины нет ничего полезнее найти партнера поопытнее.
-Заткнись,- со всей силы ударил по столу Фахд, приподнимаясь,- мерзавец! Скажи спасибо, что ты еще не в цепях и подвале! Ты вообще-то разговариваешь с моей дочерью!
-Твоя дочь с удовольствием рылась в моем грязном белье, Фахд,- совершенно спокойно ответил Али,- так почему в этом отказано мне? Шериф, ты ведь один нормальный человек в этой процессии скучных отличников. Скажи мне, пора начинать бояться за свою жизнь? Я закончу так же, как двадцать братьев короля Саудовской Аравии (прим.- ссылка на реальную историю ареста группы близких родственников правителя КСА)?
Закономерно не дождавшись ответа от племянника, который был единственный довольно близкий с Али из всех детей Фахда, мужчина принялся за еду.
-Ну, хотя бы поем отменно перед смертью. Амаль, еда как всегда изумительная. Хотел сказать, что у тебя золотые руки, но вспомнил, что золотое у тебя кое-что другое, за что твой муж создает вокруг тебя всю эту красоту, включая перекупку лучших поваров мира…
На этот раз все закончилось хуже.
Фахд встал из-за стола так же стремительно, как и подошел к Али, и со всей силы въехал тому по физиономии. Из носа мужчины струей брызнула кровь.
-Да, удар у тебя всегда был отменным, братик,- приложил кипейно-белую салфетку к носу.
-Прекращай юродствовать, Али. Ты здесь только потому, что я даю тебе шанс объясниться. Поведай нам, олухам, что делал мой брат в парижском клубе в ночь, накануне которой меня пытались убить, моего сына арестовали, а мою дочь- украсть…
-Вы ведь сами уже все знаете. Все решили. Своим идеальным коллективным разумом…
-Дядя…- посмотрела на мужчину Эли и ее глаза стали влажными,- я… Просто объясните Вашу логику… Я не верю, что Вы могли причинить зло семье. Да, Вы неидеальный человек, но в Вас нет ненависти… Я не верю, что Вы хотели мне зла… И мне, и Тарику…
Али посмотрел на племянницу. Сейчас, когда часть его лица была прикрыта белой материей, глаза, иссиня-черные, с пушистыми ресницами, выглядели еще более выразительно. Настоящий взгляд араба из залива.
-Идеальная красота,- разорвал он напряженное молчание с примесью удивления от его реакции,- твоя мать красива, Элисса, но в ее красоте слишком много нежного и лукавого- это потому, что она наполовину сирийка- наполовину русская, а ты… Кровь Макдиси в твоих жилах видится так же отчетливо, как звезды на ясном небе. И это лучшая кровь этой семейки.
