Наконец в двенадцать часов дня двадцать пятого декабря семьдесят девятого года войска получили распоряжение министра обороны СССР Устинова о том, что переход и перелет государственной границы Демократической Республики Афганистан войсками сороковой армии и авиации ВВС следует начать в пятнадцать часов двадцать пятого декабря.
А у Дроздова и Богомолова голова болела совсем из-за другого. Узнав о приказе министра обороны СССР, Дроздов тут же связался с майором Джандадом и попросил его разрешить подетальнее ознакомиться со всеми помещениями дворца своим специалистам, «чтобы иметь стопроцентную гарантию безопасности Генерального секретаря Народно-демократической партии Афганистана». Как мог Джандад отказать? Чтобы вызвать у афганцев еще более почтительное отношение, генерал Дроздов решил сам присутствовать во время осмотра. Он, Богомолов и еще два офицера спецназа КГБ начали медленный обход дворца, не пропустили ни одного, даже подсобного помещения, внимательно запоминая, чтобы, вернувшись, сразу составить поэтажный план дворца Тадж-Бек.
А вторая группа, в составе трех специалистов КГБ по терроризму, стала обходить огневые точки, расположенные на ближайших от дворца высотах, отмечая их на картах, а потом устанавливая за ними круглосуточное наблюдение. В этот же день, чтобы совсем притупить бдительность афганцев, командование «мусульманского» батальона устроило прием командованию афганской бригады охраны. Стол в буквальном смысле слова ломился от различных деликатесов и выпивки: кагэбэшники расстарались. Расстались все друзьями, а поздно вечером командование «мусульманского» батальона было совершенно трезвым, так как они пили на приеме только воду. Они собрались с командирами спецгрупп КГБ и генералом Дроздовым, чтобы еще раз во всех деталях обговорить все нюансы действий по захвату дворца Тадж-Бек.
Утром двадцать седьмого декабря началась уже конкретная подготовка к штурму дворца Амина. В строжайшей секретности готовились вспомогательные приспособления: штурмовые лестницы, экипировка, оружие, боеприпасы, белые нарукавные повязки, которые должны были быть у каждого нападающего, чтобы отличаться еще издалека от афганцев. Именно двадцать седьмого декабря в любой момент ожидался приказ о начале штурма дворца, а он все не поступал и не поступал.
И только потом, когда штурм был закончен, стало известно, почему произошла задержка. Один из специальных отделов КГБ в строжайшей секретности готовил самостоятельную операцию, которая могла помочь если не избежать кровопролития, то уж значительно его уменьшить, физически убрав Амина, отравив его во время обеда.
В этот день Амин решил отпраздновать «великое событие»: долгожданный ввод «дружеских» войск в Афганистан. Это событие он решил отметить в пятнадцать часов дня именно двадцать седьмого декабря, пышным обедом в своей резиденции — дворце Тадж-Бек, куда были приглашены все члены политбюро Народной партии Афганистана, а также министры со своими семьями.
А Дроздов, Колесник и Богомолов, встав двадцать седьмого ранним утром, по старому русскому обычаю, перед предстоящим боем помылись в бане и сменили белье. После чего доложили руководству о своей готовности к штурму и получили предварительный приказ о часе начала штурма: пятнадцать часов. Однако вскоре из советского посольства пришло сообщение, что штурм переносится на десять часов вечера. Время начала операции переносилось еще несколько раз, пока советское руководство не решило наконец: девятнадцать часов тридцать минут. Видимо, до последней минуты советское руководство ожидало сообщения о том, что тайный план по физическому устранению диктатора Амина закончился успешно.
Однако разработчики этого плана не смогли предвидеть того, что Амин обратится к советским врачам. План провалился: врачи сделали все возможное, чтобы спасти главу «дружественной страны».
Когда советские врачи были срочно вызваны во дворец, они настолько ужаснулись увиденному, что несколько минут приходили в себя. По всему дворцу — на ступеньках лестниц в вестибюле, возле стен, в комнатах — лежали скорчившись в неестественных позах люди: массовое отравление. Это врачи определили сразу и хотели немедленно начать оказание помощи пострадавшим, но тут к ним подбежал майор Джандад и едва не силой потащил к Амину, уверяя, что Генеральный секретарь находится в гораздо более тяжелом состоянии.
Амин лежал в спальне на втором этаже. Он находился в тяжелой коме. И наши врачи, не предупрежденные сотрудниками КГБ, не задумываясь, приступают к спасению Амина. Только к шести часам вечера им удалось добиться своего: они сохранили Амину жизнь, отодвинув его смерть на несколько часов.
— Как? Почему это случилось в моем доме? Кто это сделал? Случайность или диверсия? — спрашивал Амин, как только пришел в себя.
— Мы уже предприняли все нужные шаги, чтобы выяснить это, — склонился над ним майор Джандад. — Если это происки врагов, то они дорого заплатят! На всякий случай я приказал усилить посты и предупредил танковую бригаду о готовности.
— Ты правильно все сделал, — слабым голосом одобрил Амин.
Вспоминая о самоуверенности майора Джандада, Богомолов грустно улыбнулся. Откуда начальнику охраны было знать, что этим уже занялись специалисты из КГБ? В каждой бригаде, в каждом полку и даже в каждом батальоне были советские военные советники, которые, как оказалось впоследствии, оказывали на афганских командиров весьма существенное влияние.
Перед самым началом штурма Богомолов собрал всех своих гвардейцев и разбил их на небольшие группы, каждой из которых поручил самостоятельную задачу: одна группа, из трех человек, должна была взорвать «колодец» связи; другая, тоже из трех человек, снайперов, под командой старшего сержанта Саркисова, должна была взять на себя предотвращение любых попыток танковых экипажей добраться до своих машин; третья группа должна была бесшумно убрать кордон охраны на дальних подступах к дворцу, чтобы те не подняли тревогу раньше времени. Остальные остались ждать сигнала, чтобы начать штурм дворца.
Услышав взрыв, командиры отдали приказ: «Вперед!» И тут же по дворцу прямой наводкой открыли огонь зенитные самоходные установки, обрушив на него море снарядов, а автоматические гранатометы стали вести огонь по расположению танкового батальона, не давая экипажам подойти к танкам.
Взорвав «колодец» связи, первая группа Богомолова тоже устремилась к дворцу, чтобы помочь второй группе избежать главной опасности: не дать экипажам залезть в зарытые танки. Богомолов с командиром снайперов Арутюном Саркисовым заранее выбрали наиболее удобную позицию, и ребята пролежали в ней несколько часов, стараясь, чтобы их раньше времени не обнаружили афганцы. Как только начался штурм и экипажи попытались пробраться к танкам, Саркисов со своими снайперами, меткими выстрелами уложив самых отчаянных, заставил залечь остальных. Этой передышки другой группе Богомолова хватило для того, чтобы захватить эти танки и направить их огневую мощь против защитников дворца.
Первые боевые машины с воздушными десантниками, сбивая по ходу внешние посты охраны, устремились к дворцу по единственной дороге, которая серпантином взбиралась в гору, откуда можно было попасть на площадку перед дворцом. Эта дорога усиленно охранялась, а другие подступы были заминированы. Едва первая БМП миновала поворот, выходя на открытый обзор из дворца, оттуда ударил крупнокалиберный пулемет и подбил машину. Десантники выскочили из горящей машины и залегли, обстреливая защитников дворца, а некоторые, используя штурмовые лестницы, стали ловко взбираться в гору. Вторая БМП столкнула подбитую машину в пропасть и освободила дорогу для других.
