За стеной послышалось урчание, похожее на пожелание удачи. Впереди уже ставший привычным коридор. Я осмотрел свою команду и проговорил:
— Идем дальше, господа победители…
Глава 24
— Стремная какая-то башня. Внутри гораздо больше, чем снаружи, — произнесла Шакко, пока мы шли по каменному коридору.
— С чего ты взяла, что мы ещё в башне? — спросила Кацуми.
— Ну а где же?
— Коридоры могли увести нас куда угодно. Мы же не видели путь. Может, мы в горах или подземельях… Только один Абэ знает, куда нас послал…
— Я бы тоже послал его куда подальше, да ведь не пойдет. И на метле не полетит, — сказал я. — Что же у правителей за фича-то такая — играться с людскими жизнями? Неужели нет других увлечений, рыбалка там, грибы?
Кацуми только вздохнула. Она в очередной раз пересчитала свои Гофу в экипировке. На пару раундов вроде зомби или нагов должно хватить.
— Знаешь, когда доступны все ресурсы, то рано или поздно наступает пресыщение. Хочется эмоций поострее, чувств поглубже. А что может быть острее чужой смерти, когда её невольно примеряешь на себя и радуешься, что это случилось не с тобой? — заметил Норобу. — Когда люди достигают предела в своих желаниях, когда их не волнуют голод, холод, болезни, то им хочется большего…
— Уроды, — констатировал я. — Что власть с людьми делает? Вроде как принимают нормальных людей, потом ломает, пережевывает и выплевывает их уже совсем другими. Скособоченными что ли… Повернутыми люди становятся, с ними уже и не бухнешь как раньше, уже другие приоритеты… И через тебя переступят, стоит только запнуться. А раньше бы поддержали, подняли. Если и было в нашем мире что страшнее власти, то только психи. А психи при власти вообще полный пи…
— Это кто? — перебила мои философские рассуждения Шакко.
Кицунэ показывала на огромную поляну среди нового пещерного зала. Трое невысоких человечков со смехом перекидывались глиняным горшком, будто мячом. Из горшка высыпались желтые кругляшки, но не падали, а непонятным образом оставались в воздухе, поблескивая при свете факелов на стенах.
Сами человечки были морщинисты, пучки волос высовывались из-под цилиндров, полы зеленых кафтанчиков доходили до пят. Они не обращали внимания на клан ровно до того момента, как за нами с грохотом не захлопнулась очередная дверь.
— Смотрите, братья, кого к нам ветер перемен притащил, — пискляво воскликнул один из коротышек. — Давайте с ними поиграем?
— Идите на хрен! — буркнул я в ответ. — Нам всего лишь нужно пройти дальше. Не до игр сейчас — Родина в опасности!
— Нет, мальчик, мы хотим поиграть, — воскликнул другой коротышка. — Ты умеешь играть в наперстки?
— Чо? — не поверил я своим ушам. — И тут каталы тусуются, да ещё и малорослые?
— Не в размере счастье, — проговорил один из коротышек и подмигнул Шакко. — А у лепреконов и вовсе счастье безразмерное.
Рыжая только фыркнула в ответ.
Лепреконы? Мало нам своих ёкаев, ещё и иностранную нечисть подогнали? Интуристы-маломерочки…
Я повернулся к своим:
— Ребят, если тут такая же хрень, как и с мертвяками, то пустите меня вперед… Отвечаю, я постараюсь обойтись без кровопролития. Разведу мелочь по быстренькому…
— А если нет? — хмуро спросил Норобу. — Если не обойдется?
— Тогда валим их и дело с концом, — отрезал я и вступил на полянку.
Лепреконы улыбнулись и щелкнули пальцами. Тут же возле ног каждого появился горшочек с золотом.
— Вот это наши ставки — десять монет за выигрыш, а ты будешь ставить каждый раз одного из своих друзей. Если мы выиграем, то они останутся у нас, а если выиграешь ты, то пропустим беспрепятственно и даже не будем на спину плевать, — сказал первый коротышка и снова щелкнул пальцами.
Перед ним из земли вырос небольшой пенек, на котором находились три обычных наперстка. Лепрекон достал из кармана золотую монету и скомкал её в руке, превратив в золотой шарик.
— Ну что, готов? — спросил лепрекон.
— Как пионер, — поморщился я в ответ. — Давай, раскатывай свою катку…
Лепрекон положил шарик под один из наперстков и начал их двигать. Сначала движения были медленными, потом начали убыстряться и в конце вообще невозможно было уследить за мельтешением рук и наперстков.
Я включил камеру на шлеме и та зафиксировала нужный наперсток. Теперь даже если будет мелькать со световой скоростью, то всё равно угадаю нужный объект. Да ещё и вибрация от камня передавалась неплохо.
— Кручу-верчу, запутать хочу. Положи монету, обойди полсвета, а когда назад придешь, то целых пять монет найдешь. За хорошее зрение десяток монет премия. Смотрим внимательно — выигрываем обязательно! Друзья есть — можешь рядом сесть, а друзей нет — привяжи к заду кастет! — бормотал лепрекон. — Ставлю на белого.
Норобу хмуро посмотрел на меня и кивнул:
— Я верю в тебя, мой ученик… Если ошибешься, то глаз на жопу натяну и моргать заставлю.
После такого доброго пожелания мне сразу же захотелось ошибиться. Из вредности!
Наперстки остановили свой бег и застыли три блестящими пупырышками на пеньке. Нужный напёрсток мерцал в шлеме зеленоватым светом.
— Вот этот, — сказал я и показал на левый наперсток.
— А вот и не угадал! — расхохотались лепреконы, а катала поднял правый наперсток. — Мы забираем белого!
Один из лепреконов щелкнул пальцами и тело Норобу окутало синим коконом. Сэнсей попробовал пробить кокон, но полупрозрачная оболочка не поддавалась, тогда он скрестил руки на груди и с та-а-акой укоризной посмотрел на меня.
А что? Я только развел руками.
— Играем? — спросил коротышка. — Давай на рыжую девчонку?
— Играем, — процедил я. — Катай!
Снова отвлекающая внимание скороговорка и наперстки застыли на пеньке. Остальные два лепрекона издали звуки голодных гиен.
— Средний, — буркнул я в ответ.
Настоящие шулеры сначала дают выиграть, чтобы увлечь игрока, а эти лепреконы собрались играть честно. Что же, тогда сыграем по их правилам. Если они думают, что великие обманщики, то пришла пора их в этом разубедить.
— А может… выберешь другой? — улыбнулся лепрекон так, что его личико превратилось в печеное яблочко.
— Средний!
— Изаму, возьми правый, — пискнула Шакко.
— Мне кажется, что левый, — заметила Кацуми.
У Норобу тоже было своё мнение, но сквозь пелену тумана
