восклицание:
– Ах, разбойник!
Кердок в самом деле предусмотрел все случайности.
Он хотел не только привести в бездействие мотор, но и лишить еще аэроплан способности плавать после неизбежного падения.
Несмотря на проявленное до сих пор мужество, Морис Рембо не мог теперь подавить страшного волнения.
Итак, он уехал вполне уверенный в способности аэроплана держаться на поверхности воды, и если бы, к несчастью, ему вздумалось опуститься на воду, далеко от всякой помощи, поплавки быстро наполнились бы водой и аэроплан погрузился бы на дно в несколько минут. Авиатор очутился бы один среди волн, без всяких спасательных средств и стал бы неизбежной жертвой акул.
Но он недолго предавался этим тяжелым размышлениям.
И возвращаясь к не оставлявшей его все время мысли, он спросил:
– Какое расстояние отсюда до Сан-Франциско?
– Четыреста пятьдесят миль.
– Это пустяки для вашего беспроволочного телеграфа, командир… Нужно сейчас же телеграфировать…
Командир сделал движение, означавшее его бессилие в этом вопросе.
– Невозможно!
– Почему, – спросил молодой француз, глядя на прикрепленную к большой мачте перекладину. – У вас все имеется… Разве телеграф испорчен?
– Нет, он действует… Но за последние два дня после нашего отъезда из Сан-Франциско вместо ответа нам дают знать, что там ничего не понимают из наших сообщений…
– Это странно… А вы понимаете их сообщения?
– Нет, но условный знак «ошибка», обозначаемый известным числом точек, постоянно доходит до нас. Мы и не стараемся теперь передавать что-либо по телеграфу, так как убеждены в существовании совершенно неизвестной нам причины нарушения правильности телеграфного сообщения.
Этот разговор происходил на палубе при окружавших авиатора офицерах, между тем как команда, собравшись вокруг аэроплана, была поглощена самыми оживленными рассуждениями.
«Фултон» представлял собой судно последнего образца, предназначенное для прокладки кабеля. С этого парохода недавно был проложен панамский кабель у островов Гальпаго, расположенных в 250 милях от канала. Таким образом, эти острова приобрели для Соединенных Штатов очень важное стратегическое значение.
После своего возвращения в Окленд командир Хоу узнал о грозящей войне с Японией, так как внезапно было прервано всякое сообщение с Гавайскими островами, и он получил приказ готовиться к поездке в Гонолулу, эскортируемый пятью бронированными крейсерами, представляющими в данную минуту весь состав американского флота в Тихом океане.
Затем этот приказ был отменен. Адмиралтейство воспротивилось тому, что губернатор Калифорнии посылал эти суда в путь, где они могли быть лишены возможности возобновить запасы, и решено было ожидать возвращения флота в Сан-Франциско к 15 июня.
В ожидании его нужно было подготовить известное число угольщиков и ввиду их медленного хода отправить их вперед по направлению к западу. Эскадра же, уверенная, что нагонит их на своем пути, отправится к Гонолулу.
Но и это решение было позже отменено, так как по беспроволочному телеграфу дали знать с Таити, что Гонолулу находится в руках японцев.
В настоящий момент все жители Америки были охвачены невероятным волнением.
Многие закусили удила и утверждали, что флот Соединенных Штатов должен идти навстречу желтолицым.
Но большинство было благоразумнее и сознавало, что эскадра значительно слабее в сравнении с флотом противника, снабженным углем и владеющим теперь портом Гонолулу, где могут укрыться его выведенные из строя суда.
Если Америка найдет там свою Цусиму, то это будет неслыханное торжество до сих пор презираемой желтой расы.
Это будет конец мечты об империализме и упадок Соединенных Штатов на 50 лет.
Когда ему стало известным положение, которое было еще предугадано в Мидуэе, инженер спросил командира «Фултона», на что он рассчитывает, отправляясь один навстречу японскому флоту?
Американец был высокого роста, худой, с гладким лицом, тонкими губами и медленной, размеренной речью.
– Я совершаю не более как рекогносцировку, – ответил он. – Вследствие своего специального назначения мое судно обладает очень ограниченной скоростью. Но его большое преимущество состоит в огромных угольных ямах, и оно может совершать рейсы взад и вперед, не возобновляя запасов угля. Я рассчитывал добраться до Гило, еще, быть может, не занятого японцами, и оттуда передать какие-нибудь вести с других островов.
– Это очень рискованно, командир, для невооруженного судна.
– Я знаю… Но так как кабель Тихого океана доходит до Гило, то я могу в этом месте найти прямое сообщение с Сан-Франциско по беспроволочному телеграфу, так таинственно перерезанному японцами. Если же кабель перерезан и в Гило, то бросив якорь, у меня найдутся необходимые аппараты для того, чтобы вытащить кабель из воды на некотором расстоянии от берега и тотчас воспользоваться им.
– Но я доставил и вам необходимые сведения, – сказал молодой француз. – Это все, что было двадцать четыре часа тому назад, и мне кажется, что эти известия таковы, что должны повлиять на изменение ваших планов…
Командир «Фултона» сжал свои тонкие губы.
– Мне остается только одно, – сказал он, – повернуть к Сан-Франциско и доставить туда, вместе с вашей особой и аэропланом, радостную весть о сопротивлении Мидуэя.
– Сколько времени вам понадобится для этого?
– Тридцать шесть часов при условии не терять ни минуты.
– Тридцать шесть часов! – повторил молодой человек, и на лбу его появилась складка, выражавшая беспокойство. – Это слишком долгий срок!
И он мысленно перенесся в Мидуэй, где, быть может, бомбардировка усилилась и где Кэт молится у постели умирающего.
– Я отлично знаю, что вы, мой молодой товарищ, добрались бы туда через три часа, – возразил командир «Фултона», – и что вы прибыли бы именно в тот момент, когда наша эскадра огибала бы мол. Но вы должны покориться и остаться нашим гостем до Сан-Франциско.
Мориса Рембо охватило невыразимое волнение.
Он хорошо знал, что каждый потерянный час мог повлечь за собой гибель крепости, на которую желтолицые бросятся с тем большим ожесточением, потому что знают об отъезде аэроплана на материк и о поручении, которое он должен исполнить.
Навесный огонь, направленный на башенки, разрушит их, а когда будут уничтожены большие орудия, суда подойдут к берегу и наверняка найдут в стене точку, куда направят свои выстрелы для того, чтобы пробить брешь.
Если они высадятся на берег разбитой крепости, слабый гарнизон не будет в силах долго сопротивляться, особенно лишенный поддержки со стороны непоколебимо строгого майора Гезея. Молодой француз старался не думать о том, что будет с Кэт в ужасный момент взятия крепости приступом.
«Фултон», не теряя времени, повернул к Сан-Франциско.
И хотя Морис Рембо меньше всего заботился о своем питании со времени отправления из Мидуэя, теперь он еле прикоснулся к поданному ему завтраку и рассеянно отвечал на предлагаемые ему офицерами судна оживленные вопросы.
Все его мысли были сосредоточены на одном: если помощь прибудет на несколько часов позже, то это
