на коленях и, казалось, не мог двигаться. Слезы застилали ему глаза, мешали видеть, но руки продолжали держать ее, они блуждали по бледному лицу, аккуратно огладили волосы, скользнули к ярко-алым губам, к груди и талии, минуя растерзанную кожу шеи.
Они изучали ее прикосновениями, словно старались запомнить каждую особенную черту, игнорируя исходящий от тела холод.
Он касался, касался, касался ее, пока не закричал, так громко и пронзительно, что вороны вспорхнули с ветвей и разлетелись по лесу, повествуя всему этому миру о смерти, об ужасном кошмаре, который обратился в реальность.
Луна скрылась за облаками, небо вновь стянули тучи, запел ветер, унося с собой в неведомые края имя той, что навсегда останется связанной с этим лесом. Он нежно шептал ей неизвестные слова, пока Вестники укладывали на голую землю возле скалы собранные ранее дрова и поленья, накрывая их сухими ветвями, травой и опавшими листьями.
Погода стремительно ухудшалась, облака сгущались в небе, мешая разглядеть очертания собственных рук, но они закончили выкладывать костер и положили на него бездыханное тело.
Огонь разгорелся быстро.
Пламя накрывало тело Харисы, хоронило память о Вестнице, чья история уйдет вместе с последним, знавшим ее имя и видевшим ее лицо. Горящее марево сплеталось с золотыми волосами, искры рассыпались на руки и одежду девушки, она утопала в бескрайнем огне, освещающем лес, скалу и стоявших вокруг костра служителей.
Арон сидел рядом с костром, крепко сжимая в руках листву. Он не видел ничего вокруг себя, кроме пожирающей это место пустоты.
Лес молчал. Не было слышно больше ни рева зверя, ни карканья ворон, только хруст горящей травы.
Ярлина и Феликс стояли неподалеку и держались за руки. Мужчина успокаивал ее, шепча что-то, а она обнимала его, не в силах остановить поток слез.
Алиса находилась на некотором расстоянии от всех, наблюдая за Принцем, смотрящим на бездыханное тело своей возлюбленной, охваченное огнем.
Все вокруг него меркло, любовь, хранящаяся раньше внутри Арона, теперь обращалась болью и прожигала тело Харисы настоящим пламенем. В его невидящем взгляде мерцала скорбь.
Девушка не могла смотреть на него, ей хотелось подойти, прошептать, что горечь пройдет, но она продолжала стоять вдалеке, опустив голову и обняв себя руками.
Марго отвернулась и осторожно прикоснулась ладонью к руке Филиппа, а он тут же прижал ее к себе и вдохнул аромат волос, запах жизни, исходящий от кожи, почувствовал горячее дыхание на своей шее.
Никто не понимал до конца, что произошло, но не задавал вопросов. Беззвездная ночь окутала служителей Богини Гекаты, вновь засыпающий лес и тайны, что сохранятся только в их памяти.
Ева чувствовала ледяные ладони Марка и тепло, исходящее от его груди. Она дрожала от холодного воздуха, прикасающегося к оголенным участкам кожи, от звучащего в сознании звериного рычания и жара погребального костра.
Арон поднялся, на негнущихся ногах отходя от огня, что вгрызался в древесину под телом Харисы, медленно распространяясь по сухой траве к находящимся поблизости деревьям, желая уничтожить их.
Алиса наблюдала за тем, как пламя поглощало все больше земли вокруг, порывами ветра разносилось по ветвям. Перед ее глазами разгорался настоящий пожар.
Одна из веток, склонившихся над костром, с треском раскололась и рухнула вниз. Дым клубами взмыл в воздухе, обжигая глаза и легкие.
— Нам нужно уходить, — крикнул Марк, обращая на себя внимание стоящих рядом Вестников.
Раскаты грома раздались вдалеке, стоило служителям последовать за мужчиной сквозь темноту, не обращая внимания на пробирающий до костей холод. Они боялись оглянуться и вновь увидеть растерзанное тело той, что сама вела их на смерть.
Алиса продолжала стоять на месте, ощутив крупные капли, падающие с неба на ее плечи. Постепенно их становилось все больше, пока дождь не хлынул на землю единым потоком, очищая ее от огня. Он размывал кострище, тушил раскинувшееся пламя, впитывал свежую кровь глубоко в почву.
Страх растворялся в небесных слезах, а вместе с ним и печаль.
***
Граница леса была совсем рядом, верхний этаж и крыша Дома Луны виднелись сквозь верхушки редеющих деревьев. Ели и сосны словно расступались пред идущим впереди Марком, что нес на руках Еву и направлял всех остальных.
Туман тянулся по всей поляне. Медленно, он обволакивал ноги Вестников, искажал землю. Он был вязким, будто бы живым. Холод пробирал до костей, а двигаться становилось все труднее.
Резкий порыв ветра заставил всех остановиться. Воздух пропитался необъяснимым запахом, от которого скрутило живот. Возле фонтана стояла неизвестная. Она внимательно смотрела на прибывших из леса служителей, недвижимо, спокойно, словно ждала их в ночи.
— Здравствуйте, дети мои.
На ней не было короны, рядом не рычали гончие псы, но каждый понимал, кто перед ним. Она была отражением их всех, и в то же время абсолютно другой. От нее исходила неведомая сила, заставляющая содрогаться. Вся тьма Богини ночи собралась воедино и спряталась ледяным пламенем в изумрудных глазах. Каждому, кто смотрел на нее, становилось неуютно, не по себе.
Она во всем была похожа на хищную птицу — низкий рокочущий голос, «вороний» нос, четкие очертания черепа, острые плечи и прямая осанка. Фарфоровая кожа будто вовсе отсутствовала на теле, а точеные кости покрывала белесая дымка в крохотных сосудах. Мрачная и холодная, Геката стояла босиком на голой земле, окутанной туманом.
В ней ощущалась опасность от кончиков пальцев до угольно-черных волос. Изящные руки с ухоженными ногтями держали край длинного темного платья, небрежно висевшего на угловатом теле, что не гремело костями, но выглядело болезненно бледным. В ней не было ни единой мягкой черты, ни лучезарной улыбки, ни румянца на белоснежной коже.
Ее неестественная безжизненность пугала, но при этом она была безупречной, обманчиво красивой.
Она встретила их. Встретила вместе с Марией, стоящей поодаль. Ева не сводила глаз с Принцессы. Ее черты оставались прежними, но казались более живыми, энергия ощущалась в жестах и мимике. В то же время она неотрывно смотрела на Арона, и что-то непривычное и странное скрывалось в этом взгляде.
Каждая клеточка тела Принца содрогнулась при виде Гекаты. Он стоял неподвижно, но глаза по-прежнему были полны ужаса. Его кисти, пропитанные чужой кровью, тряслись, он заламывал пальцы, убрав руки за спину.
Богиня улыбнулась, увидев его, и эта улыбка больше походила на оскал.
— Ты с самого начала знал, что падение неизбежно.
Ее голос разнесся по мертвенной поляне, деревья более не качались от ветра, и даже дождь перестал осыпаться на землю.
Тьма окутала Вестников, которые оставались в Доме, но вышли, замерев на крыльце, и не решались подойти ближе. Позади всех
