Книга Незримые тени - Дея Нира

Он снял седло с перегородки и накинул его на вздрагивающую гнедую спину. Лошадь фыркнула, тряся головой. Очевидно, что у нее и в мыслях не было отправляться куда-то. Но здесь решал человек, которому вздумалось следовать какому-то настойчивому голосу.

Деметрий, седлая лошадь, пришел к выводу, что животное разумнее его, потрепал гнедую по блестящей шее и, взяв ее за поводья, подвел к выходу. Новый порыв ветра обрушился на двери конюшни, отчего те так и заходили ходуном. Лошадь захрипела, попятившись, но Деметрий крепко сжал узду.

Животных оберегает единственное, что им досталось от природы для выживания – инстинкт самосохранения. Есть он и у людей. Но выше его лишь другая удивительная способность человечества ввязываться в неприятности вопреки здравому смыслу.

Земля вся промокла, отчего лошадь то и дело скользила, перебирала ногами, спотыкаясь под льющимися потоками дождя. Вода лилась повсюду. Ветер приносил ее мельчайшие капельки, задувая под шляпу, под капюшон и в сапоги. Он дул зло и беспрестанно, словно напоминая человеку о том, что бороться с природой глупо и бессмысленно.

Чем лучше Деметрий понимал это, тем больше противостоял разбушевавшейся стихии.

Дорога опустела.

Люди и животные успели спрятаться в домах и в укрытиях, чтобы переждать налетевшую бурю. И только одинокий всадник подгонял гнедую лошадь, с усилием двигавшуюся то быстрым шагом, то размашистой рысью.

Всадник то и дело подбадривал лошадь, направляя ее. Он ориентировался на зрительную память, а не на то, что сейчас являлось его взору. Деметрий старался держаться подальше от деревьев. Он уже несколько раз становился свидетелем тому, как взбесившийся ветер с хрустом ломал ветки и целые стволы.

Неважно, сколько времени и сил ему понадобится. Он дойдет до конечной цели.

Деметрий миновал рощу и выехал к развилке. Серая мгла скрывала лес вдалеке, но мужчина знал, что если ехать дальше, следуя памяти, то слепая дорога выведет к усадьбе, где жила София.

Кое-где мелькали частоколы, и, словно ниоткуда, возникали дома. В окнах смутно, едва различимо горел свет. Оставалось еще немного, и вскоре показался развесистый дуб, могучий, с огромной зеленой шапкой. Она раскачивалась во все стороны и сотрясалась. С нее градом сыпались листья и ветки, которые подхватывал неугомонный ветер и уносил прочь.

«Жаль, если дуб не уцелеет», – подумал Деметрий. Нескончаемые потоки и громадные лужи собирались воедино, все больше напоминая бурлящие озера и реки.

Голос Софии вновь донесся до него, полный отчаяния и боли, а значит, больно стало и ему самому. Это чувство тревоги и безысходности захватило его целиком. Стало трудно дышать. Кто-то заболел? Может, дети?

Он пришпорил лошадь.

Желтый призрачный свет блеснул из густого тумана. Из темной глубины проявились очертания большого каменного дома. Мелькнула знакомая дорожка и прибитые к земле цветы в клумбах.

На пороге дома показалась фигура. Пытаясь закрыться от дождя выбежал один из работников, чтобы взять лошадь. Деметрий, не глядя на него, спешился и бросился в дверной проем.

Внутри царил полумрак. Это была не спасительная полутень, обещающая отдых и покой, а скорее, гнетущая и пугающая. Слуги избегали его взгляда, делая вид, что чем-то заняты. В этом доме больше не чувствовался праздник и радость. Но самое главное: здесь больше не было любви.

Деметрий поднялся по лестнице. Он знал, где находится комната Софии. Мимо пробежала испуганная горничная. Деметрий не стал ее задерживать. Чувство безысходности и горя снова захлестнуло его. Помедлив мгновение, он рывком распахнул дверь и замер на пороге.

София неподвижно сидела на полу в ночной рубашке.

Вокруг царил настоящий хаос. Всюду валялись подушки, покрывала, платья. Окно было настежь открыто, и косые струи дождя били в ставни, откосы, разлетаясь во все стороны, с подоконника в комнату тонкими ручейками стекала вода. Деметрий шагнул к распахнутому окну и резко закрыл его. Под ногами что-то хрустнуло: не глядя, он наступил на разбросанные черепки.

Деметрий промок до нитки, но от невероятного нервного напряжения не ощущал холода. Он схватил одно из одеял и бережно набросил на плечи сестры. Коснувшись ее, он ужаснулся тому, как сильно она заледенела. Выругавшись, он подхватил ее и перенес на диван. Ее тело сотрясала мелкая дрожь. Он принялся растирать сестре руки и ноги, пытаясь восстановить кровообращение.

– София, – он ласково позвал ее по имени, проводя пальцами по волосам. – Родная, что произошло?

Ее взгляд переместился. Сейчас она смотрела на него, но будто не видела. Он снова позвал ее, держа ее ладони в своих руках.

– София, это я…

Она выглядела потерянной и несчастной. Ее боль терзала его, будто была его собственной.

– Где твой муж?

При упоминании об Антонии сестра оживилась. Ее брови приподнялись, появилось удивленное выражение.

– Он очень любит детей…

– Да, я знаю это. Но где он?

София удобнее устроилась, поджимая ноги под себя. Взгляд ее стал осмысленнее. На лбу появилась легкая морщинка. Она что-то вспоминала.

– Кажется, на прогулке.

– На прогулке?

Деметрий потрясенно посмотрел на нее.

– Дорогая, ты уверена? Там сильная буря. Я еле добрался сюда.

Слова брата постепенно доходили до нее.

– О, неужели? Я не заметила…

Это становилось все невыносимее. Деметрий аккуратно поправил одеяло. Сестра больна. Он с ужасом осознал, что какое-то сильное потрясение превратило полную жизни молодую женщину в надломленное существо.

Как он мог допустить это? Как пропустил?

– Расскажите, – потребовал он у горничной не терпящим возражений голосом. – Что происходит?

Герта испугалась. Это очевидно.

– Я не хочу потерять работу, – пролепетала она.

– Вы ее не потеряете, обещаю, – твердо возразил Деметрий. – Говорите.

Роняя слезы, горничная принялась рассказывать, что последнее время у хозяйки и хозяина не ладятся отношения.

Антоний часто приезжает домой очень поздно или совсем не является. Бывает, что берет детей с собой. И вот до сих пор их нет дома. Но больше всего пугает то, что хозяйка стала разговаривать сама с собой.

– Бывает, захожу к ней, – запинаясь, отвечала Герта, – спрашиваю, нет ли каких распоряжений, а она стоит в углу и руками размахивает, будто ругается на кого-то.

– А вы что?

Она округлила глаза.

– А что я? Я всего лишь горничная.

Деметрий погрузил пятерню в волосы.

– Вы кому-нибудь об этом рассказывали?

Герта покачала головой.

– Мы все живем здесь, почти никуда не отлучаемся.

– Правильно. Держите язык за зубами, так лучше.

Он обвел руками комнату.

– Тут нужно навести порядок. Принесите что-нибудь горячее хозяйке.

Он уложил Софию в постель. Нужно помочь ей, как он помогал другим людям. Возможно, еще не поздно спасти ее разум. Деметрий положил одну руку ей на затылок, а второй закрыл лоб. Сестра смотрела на него отрешенно, не пытаясь возражать. Боль пульсировала в ней, мешая подобраться ближе.

Он мысленно позвал ее, представляя ее образ, взывая вернуться в реальный мир. Там, во тьме, скользя, словно бесплотная тень, она двигалась бесцельно. Никакого проблеска настоящей личности Софии, только далекое подобие. Она глубоко