class="p1">Волшебник взял его к себе на руки и пошел мимо чародеев. Колин все еще удивленно смотрел на него.
— Мантос! Эй! — Колин выбежал следом в коридор.
— Учитель! — хвостиком побежал и Чисо.
— У тебя тоже есть ученик?!
— Заткнись.
Голоса в коридоре сильно отдалились.
— И нам пора. — Амос слегка кивнул Тарадеусу, выходя из комнаты.
— Был рад знакомству. — Михей кивнул Тарадеусу и, помахав, выбежал за учителем.
Тот тоже помахал в ответ, улыбаясь.
Михей с Амосом шли по коридорам магической башни, вышли на улицу, прошли через сад и оказались в другой башне, гораздо меньших размеров, чем основная.
— А куда мы?
— Мне нужно встретиться с моим старым учителем, а потом мы пойдем к Элиоту и Сетре.
Амос снова нахмурился и остановился перед лестницей в башню. Михей с интересом смотрел на мастера. Он явно колебался идти дальше. Его тень зашевелилась, и из нее вылез Элим.
— Иди. Нам нужно знать, что он от тебя хочет. — Голос волка был шипящим, но с утробным рычанием. — Может, он хочет поделиться прекрасной вестью о своей скорой кончине.
— Если бы… — прохрипел Амос.
Они поднялись на третий этаж. Каждый шаг отдавался гулом в ушах.
Он сидел там. На самом дальнем диване. Он смотрел на закат и выглядел как милый старик. Амос подошел сзади.
— Садись, мой мальчик. — Он повернулся и улыбнулся, заметив Михея. — Так ты сыночком обзавелся… о тебе я бы такого не подумал. Похож мальчуган, похож. Аж воспоминания нахлынули…
Амос с отвращением посмотрел на него. Вспоминать ему совсем ничего не хотелось.
— Ближе к делу, а то мне все больше хочется скинуть тебя с этой башни. — Амос смотрел на огромное открытое окно.
Его брови были нахмурены так, что у него появились морщины и словно его магия спала, обнажая истинный возраст.
— Чего тебе надо?
— Ты же знаешь, что мне нужно. Не будь таким глупым, как в детстве, а то я и впрямь подумаю, что ты не изменился за эти годы. — Он противно усмехнулся и почесал подбородок. — Я хочу знать, стоит мне остаться здесь или скорее убегать. Ты ведь тоже понимаешь, что здесь что-то происходит.
Амос не желал ему ничего говорить, но Мэтво всегда понимал каждое изменение в его эмоциях. Он довольно улыбнулся и хотел похлопать Амоса по плечу, но тот магией его остановил.
Старик удивленно вскинул брови, но улыбнулся.
— И все же ты немного вырос. Совсем не такой, как был, будучи моим учеником. Только шрам так и остался. — Старик усмехнулся, с интересом рассматривая свою работу.
Он словно гордился этим. Старик, смеясь, откашлялся. На лице Амоса виднелась крайняя степень раздражения. Его некогда существовавший страх перед этим человеком испарился, полностью заменившись на отвращение и злость.
— Ты ведь мог с легкостью исправить мою… ошибку, — он долго подбирал слово, что еще сильнее раздражало Амоса.
— Ошибку, говоришь? Ты так труслив, чтобы признать свою жестокость или в тебе говорит наконец проявившийся стыд? Та летящая в меня колба не была ошибкой. Ты знал, что в ней. Ты даже знал, что она разобьется у моего лица и разъест кожу. Ты был сильным оракулом. Ты НЕ МОГ этого не предвидеть. — Амос зло прошипел это.
Михей теперь смотрел на шрам учителя, красочно представляя, как в юного Амоса летит колба с зельем и, врезаясь в стену рядом, разбивается на мелкие осколки. Блестящая стеклянная пыль медленно оседает, а на щеке Амоса дымящаяся жидкость разъедает кожу. Он кричит, а злобный ученый с интересом наблюдает, гадая, насколько быстро она оставит дыру в его щеке.
Михей вздрогнул, словно это было не просто его воображением, а суровой реальностью. Он все больше боялся человека, сидящего рядом с ними. Этот с виду ученый старик на самом деле был кошмаром Амоса, и теперь мальчик понимал почему.
Старик нахмурился и снял очки, начав протирать стекла платком. Он начал говорить так, словно читал лекцию. Говорил о простой ошибке в расчетах.
— Возможно, я сделал это отчасти намеренно. Ты разозлил меня. Наш эксперимент шел идеально, пока ты не отпустил образец… — Он не успел договорить, когда его прервал голос Амоса.
— Это не образец, а разумное существо. Ты бы убил его так же, как и всех до этого. Так же, как Индру… — Старик нахмурился, а его лицо покраснело от злости.
— Ты все такой же слюнтяй, как и раньше! Наука требует жертв! Это истина, которой я так и не смог тебя научить. Я говорил тебе не привязываться к «объектам исследований», но ты даже дал имя золотой рыбке. Ты всегда шел мне наперекор, поэтому мне ничего не оставалось, кроме как учить тебя «тренировкой камнями», ядовитыми зельями и подобным. Ты сам виноват, что мне пришлось учить тебя через боль. Непослушных детей нужно держать в узде. — Он зло вздохнул и сел обратно на диван. — Но посмотри на себя сейчас. Разве не благодаря мне ты стал тем, кто ты есть? Гениальный алхимик. Оракул, живший когда-то при дворе. Я даже учиться тебя отправил, несмотря на твою бездарную магию…
— Я ничего не приобрел благодаря тебе. Не ошибайся на этот счет. Ты только разрушил мою жизнь, в тот момент, когда похитил меня у моей семьи. — Амос холодно посмотрел на учителя, возвышаясь над ним. Его глаза светились зеленым. — Тебе стоит остаться в Тертоне, если ты хочешь получить выгоду. Надеюсь, это все, что тебе было нужно.
Старик зло посмотрел на него и надел очки. Его черные глаза блуждали по чертам лица Амоса, пытаясь определить, ложь это или правда.
— Верно. Это то, что мне было нужно. К тому же я хотел дать тебе пару советов по обучению твоего щенка… — начал было он, но Амос быстро встал и загородил обзор на Михея.
— Тебе стоит закрыть свой рот, пока ты не сказал лишнего. Твои советы мне совершенно не требуются. — Амос говорил холодно и властно. — Ты больше не оракул. У тебя нет тех сил, но они есть у меня.
Амос приблизился, нависая над учителем. За счет своего роста он выглядел угрожающе. От него чувствовалась уверенность и явно закончившееся терпение. Мэтво испуганно вжал голову в плечи. Он быстро встал, боком, стараясь сохранять зрительный контакт. Он был мерзким, но достаточно умным, чтобы понять всю серьезность угрозы.
— Не радуйся своей силе, мой мальчик. Она, бесспорно, очень полезна, но есть вещи, от которых даже знание будущего не спасет. — Он поправил очки и посмотрел на Амоса.
Михей стоял рядом с учителем и встревоженно смотрел на старого мастера.
— Что ты знаешь?
