Книга Лебяжье ущелье - Наталия Ломовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
– Мышка спит?
– Да. Что – там? Вы что-то видели?
– Потом, Ворон. Потом. Я пока не готова… Пока дышать еще трудно…
– Но мы теперь сможем отсюда уехать?
– Не знаю.
– Георгий Александрович, кажется, умер.
Катя посмотрела на него так, что Ворон закрыл глаза, чтобы не видеть, как она смотрит.
– Что значит – кажется?
– Я зашел к нему и увидел – пустой пузырек на полу, таблетки вокруг рассыпаны, бутылка виски валяется, разлитая. Кажется, у него лежала на груди какая-то бумага, записка, что ли. Но я не стал ее читать и не смог проверить, жив он или нет. Я испугался и побежал сюда…
– Да, здесь не так страшно, – пробормотала Катя и с усилием встала. – Пошли. Надо вызвать «Скорую помощь», если телефон, конечно, работает. Ох, я чувствую себя так, словно меня через мясорубку пропустили…
Темное лицо Георгия было словно каменное, седые волосы казались еще белее на фоне этого лица, на фоне черного диванного валика. Сердце у него билось, он дышал. На записке было ничего не понять, сплошные каракули, но Катя разобрала свое имя. «Прости меня, Катя», – прочитала она, и у нее вдруг больно сжалось горло, в глазах защипало…
– Сказали, едут, – обнадежил Ворон, вернувшийся от телефона.
– Хорошо. Вот что, ты давай посчитай, сколько тут таблеток валяется, и посмотри, сколько их было вообще, а я пока…
– Где посмотреть?
– Да на аннотации же, ну, Ворон!
– Понял, понял…
– Мама! Мамочка!
Какой дрожащий, хриплый голосок… С недобрым предчувствием Катя кинулась в спальню к дочери.
– Мама, что случилось?
– Малыш, ты не волнуйся. Георгий Александрович нездоров. Мы вызвали врачей, а пока нужно посидеть с ним рядом. Ты спи, закрой глазки…
– Мам, мне душно.
– Я приоткрою окно, и…
Катя зажгла крошечный розовый ночничок у изголовья и увидела лицо Мышки. Та сидела на кровати, съежившись, словно от невыносимого холода, но лицо ее горело, на лбу выступили бисеринки пота, кудряшки на висках намокли… И отчего она так трудно дышит? Катя коснулась губами дочкиного лба – да у нее жар! Только этого не хватало!
Она вспомнила вдруг, как год назад Мышка захворала, промочив ноги. Легкий жар, насморк, потом кашель… Катя дала ей витаминки, детский аспирин, и уложила в постель. Но ночью девочка проснулась и стала кашлять, и кашель была как собачий лай – гау! гау! – и лицо малышки посинело от натуги, она задыхалась, плакала, в глазах плескался ужас… Катя совершенно растерялась, металась из угла в угол, и вдруг в комнату ворвалась соседка Лиза. Она схватила Мышку на руки, бросилась с ней в ванную, открыла на полную кран с горячей водой, стала поглаживать девочку по спине, бормотать: «Носиком дыши, носиком». Скоро ванная наполнилась паром, Мышка перестала кашлять, сомлела и заснула на руках у Лизы, а взволнованная Катя топталась под дверью, шепча невнятные благодарности… Может, и сейчас у нее просто ложный круп? Но Мышка не кашляет, она только тяжело дышит!
– Мам, что это была за тетя? От нее плохо пахло. Скажи ей, чтобы она больше не приходила!
– Какая тетя, малышка? Что она тебе сказала? Что?
– Мамочка, не кричи. Мне страшно. Она сказала… Она спросила, хочу ли я жить долго, и никогда не умирать, и чтобы у меня было много красивых платьев, и украшений, и игрушек… Я думала, что это во сне, как будто фея пришла, и сказала, что хочу, но она не дала платье, а дала черное яичко, и я его…
– Что?
– Я его как будто съела, только оно само съелось, – призналась Мышка и заплакала. Ей, видно, было совсем худо, у нее заострились черты лица, глаза лихорадочно блестели, тонкий рисунок рта изменился – губы распухли, стали словно губы взрослой женщины на детском лице. И что-то в ее личике показалось Кате новым, незнакомым, будто она внезапно выросла, будто узнала что-то, и новое знание убило в ней ребенка. Новое… Взрослое… Отвратительное… Полно, да от жара ли блестят у нее глаза, не косится ли она на мать хитро, дразняще? – Ты отказалась, а я взяла… Обзавидуйся теперь!
– Мышка, что ты говоришь?
– Плакса-клякса, нос утри, позавидуй и умри, – пропела Мышка, раскачиваясь всем телом. – Мамочка, мне трудно дышать!
Катя молча смотрела на дочь, в ногах у нее суетился, испуганно щебетал Рикки. Дыхание у Мышки рвалось со свистом, лицо побагровело, глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит, и тут в комнату вошел Ворон, который, видно, только что закончил подсчет таблеток. Катя глазом не успел моргнуть, как он оказался рядом с девочкой, схватил ее за ноги, перевернул вниз головой и с силой ударил по спине. Мышка издала звук, похожий на кваканье, и изо рта у нее выскочил комок черно-зеленой слизи размером с яйцо. Нет, это и было яйцо… Но при падении оно разбилось, черная скорлупа торчала не ровными уступами, будто оскаленные зубы…
– Оно живое! – крикнул Ворон.
Что бы это ни было, оно было живым, оно лезло из скорлупы, извиваясь и издавая странный, почти неслышимый, но омерзительный писк. Катя разглядела гибкое, как у змеи, но членистое, как у насекомого, тельце, белесо-белое, глянцевитое, две пары неразвившихся конечностей, и крошечную голову, и лицо – жуткую пародию на человеческое… Существо вылупилось слишком рано, оно было неразвито, рот не прорезался, глаза были затянуты мутными перепонками… Но оно жило. И оно не искало защиты у людей, напротив, нащупывало в полу трещинку, чтобы сгинуть в нее, до поры спрятаться в теплый сухой сумрак и там достичь зрелости, дождаться своего триумфа. Взвизгнув, Катя занесла ногу, чтобы раздавить, расплющить мерзкую тварь подошвой ботинка, но она повернулась и уставилась на нее невидящими, слепыми глазами. Нет, его нельзя убить, от него нельзя скрыться, все отравлено и замарано его присутствием в мире, надо только смириться… Ворон сделал шаг и замер, остановленный той же мыслью. Времени больше не было, время людей закончилось, свет и тьма поменялись местами, пепел звезд запорошил Кате волосы… Но наваждение это имело власть только над людьми.
Темный зверь, некрещеная тварь с душою смертной – ей нипочем были вражеские соблазны. Ощетинившись, вздыбив холку, кинулся из угла мангуст Рикки, и только хрустнуло на острых зубах белесое тельце, брызнула черно-зеленая кровь.
– Рикки, не ешь его, оно, может быть, ядовитое! – вскрикнула Катя.
Но мангуст не ел и змей, и крыс, которых навострился душить на приволье, предпочитал молоко и свежую печенку! Отошел обратно в уголок и брезгливо принялся умываться. Мышка прерывисто вздохнула, постепенно приходя в себя. Катя взяла дочь на руки, подошла к окну. Было тепло, небо уже светлело, и слышался издалека звук сирены – «Скорая помощь» была уже близко.
– Пойду, встречу врача, – сказал Ворон и быстро вышел.
Катя не ответила, прижимая к груди задремавшую, слабую от пережитого Мышку. Она смотрела на звезды, и вдруг блеск их стал расплываться… Близился новый день, стремился в мир новый свет. И только одно созвездие не теряло форму своего извечного образа. Это были Весы, космические Весы, дарящие земле справедливое равновесие, точка опоры и точка отсчета одновременно. Сама от себя украдкой Катя утерла скатившиеся две слезы – и, кто знает, чего стоили эти слезинки, сколько грехов перевесили они на весах справедливости, и не была ли выкуплена ими из вечного пламени одна заблудшая, жалкая душа? Но этого людям знать не дано.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Лебяжье ущелье - Наталия Ломовская», после закрытия браузера.