ничего отвечать этой девочке…
* * *
— Тебя только это сейчас беспокоит больше всего? Несколько минут назад ты шантажировала меня, чтобы я сделал что-то другое… Давай начнём весь разговор с самого начала! Что ты конкретно хочешь от меня?
— Я хочу, чтобы ты научил меня всему тому, что ты сам знаешь и умеешь!
— Тебя чему сначала научить? Приёмам самбо или стрельбе из огнестрельного оружия?
— А ты и стрелять умеешь?
— Умею… Только всё это придётся отложить на некоторое время, пока у меня рука не срастётся, и гипс не снимут.
— Гипс на руке не мешал тебе вытворять с Еленой Николаевной в ванне такое… Такое…
— А ты что? Всё видела?
— Видела…
— Правда? Дверь вроде заперта была… Ты под ванной пряталась? Там же места мало. Да и увидеть оттуда ты бы ничего не смогла… Выходит, ты ночью, стоя на унитазе, протёрла дырочку в краске, которой закрашено то маленькое окошко?
— Дырочка была и раньше… Она со стороны ванной комнаты протёрта.
— Заранее подготовилась?
— Нет. Она там и раньше была. Я просто её заметила, когда помогала Ане мыться… Похоже, что её тут кто-то раньше протёр…
* * *
Да… Были тут странные соседи. Но я не думал, что до такой степени… Хотя глядя на красномордую жёнушку бывшего соседа, не факт, что у него не возникло желания подглядывать за молодой и симпатичной Еленой Николаевной. Ну не дедушка же старый протёр ту дырочку. Хотя… Кто их знает этих дедушек…
* * *
— И за кем ты там подглядывала?
Алёна покраснела и ответила еле слышно…
— За тобой… Я не знала, что она к тебе войдёт… И это…
— Ты не поверишь… Но я тоже не знал, что она войдёт и будет это делать…
— Но ты же ей не сопротивлялся…
— А как ты себе это представляешь? Но ты не уходи от ответа… Зачем ты за мной подглядывала? Что? Никогда не видела голых мальчиков? Вот уж во что я никогда не поверю. Ты же детдомовская… А там, в детдоме сто тысяч случаев для этого было наверняка…
— Это не то… Ты не понимаешь… Я…
— Я понял. Ты хотела увидеть голым именно меня… Потому что я тебе нравлюсь и всё такое…
— Да…
— А ничего, что у меня уже есть, как бы невеста…
— Но она же ещё маленькая…
— Я знаю… То есть, ты хочешь меня у Ани отбить? Насовсем или только на то время, пока Аня не подрастёт?
— Я не знаю… — в глазах у Алёнки снова заблестели слёзы…
— Мы же договорились, что ты не будешь плакать. Я же тебя не бью и не обижаю… Я только хочу понять тебя, чтобы выработать хоть какое-то правильное решение в возникшей проблеме… Давай присядем тут на лавочке во дворе. Договорим…
Мы присели на пустующую лавочку, и я продолжил.
— А теперь давай спокойно, без нервов и желательно без лишних эмоций всё обсудим…
Глава 27
Глава двадцать седьмая.
Разборки местного значения…
Я сойду с ума от недосыпания.
Между нами тьма недопонимания.
Разделяет нас не пространство… Время.
Как найти ответ в этой теореме?
03 июля. 1974 год.
Москва. Улица Чкалова.
— Давай сразу расставим все точки над «И». Через несколько лет я обещал жениться на Ане. Случится это, как только она достигнет нужного возраста. Ты, наверное, уже заметила, что я держу своё слово.
— Заметила.
— То, что произошло в ванной — это не моя инициатива. И Елена Николаевна это сделала не только из-за того, что у неё сейчас нет постоянного мужчины. В первую очередь она это сделала думая о своей дочери.
— Как это так? Почему?
— Она согласилась с выбором своей дочери. Я в роли её будущего зятя её вполне устраиваю…
— И не только в роли зятя…
— Не перебивай! То, что она думает о будущем. это хорошо. Но живём мы пока что в настоящем. И в этом настоящем. Она вынуждена мириться с тем, что её будущий зять это вполне себе здоровый половозрелый самец, находящийся в самом расцвете своего пубертатного возраста…
— Я половину слов не поняла… Ты — самец?
— Ну не самка же… Поэтому… Опасаясь за то, что я не сдержусь и сделаю с её дочкой что-нибудь раньше, чем надо… Она сделал то, что сделала… Я её за это не виню… Она думает о здоровье своей дочери… Вот ты хотела шантажировать меня этим… Неужели ты думаешь, что Аня не смогла бы понять и простить свою мать?
— Я об этом не подумала…
— Вот ты говоришь, что я тебе нравлюсь… Поясни, пожалуйста: Какой смысл ты вкладываешь в свои слова?
— Я не знаю… Ты мне снишься… Во сне мы с тобой…
— Понятно… Ты хочешь, чтобы наши с тобой отношения из разряда дружеских перешли в более близкие?
— Да… — в полголоса сказал Алёна и снова покраснела.
— Но неужели ты не понимаешь, что при таких раскладах у нас с тобой нет никакого будущего в этом плане? Даже если мы станем с тобою любовниками, то это всё тут же закончится, когда Аня подрастёт.
Красная, как варёный рак Алёна, старалась не смотреть мне в глаза… Но её губы упрямо высказали мне:
— Значит, у нас есть шанс стать… любовниками?
— Зачем тебе это? Пройдёт немного времени и у тебя появится парень, который тебе понравится… Как ты думаешь, ему понравится, что его избранница уже не девочка?
Казалось бы, что покраснеть больше, чем сейчас уже невозможно… Но Алёнке и это удалось…
— Но ты же знаешь, что есть много способов, чтобы не лишиться девственности… Я очень хотела бы, чтобы ты был тем, кто меня научит всему-всему и не сделает ничего лишнего…
— Фух… — это уже я выдыхаю после такого откровенного предложения… — Не ожидал от тебя такого.
— А чего ты ожидал?
И вот на меня уже смотрит не покрасневшая от стеснительности девочка, а уверенная в себе решительная молодая девушка, настроенная очень серьёзно…
— Да я вообще ничего такого не ожидал… Я в шоке.
— Да, ладно… Врёшь ты всё. Чтобы тебя в шок ввести, я не знаю, что должно произойти такого… Я же видела тебя в экстремальной ситуации. Когда ты кулаком стекло выбивал, ты даже ни секунды не раздумывал.
— А чего там думать? Ты же видела, что машина вот-вот загореться должна была…
— Всё я видела. И как ты смотрел прямо в глаза этой Жанне, когда машина вспыхнула, я тоже видела… Ты тогда стоял объятый пламенем и улыбался…
— Красиво… Умеешь рисовать?
— Нет.
— Эх… Жаль… Ты бы такую картину могла нарисовать…
— Опять зубы заговариваешь?
— А у тебя что, зубы болят?
— Нет… Только потеют.
— Ладно… Пора домой!
— Саша! Мы ещё не договорили…
— Так договаривай! Ты же всё время уходишь от прямого вопроса… Как же мне дать тебе прямой ответ?
— Ты… Ты… — возмущённо смотрела на меня Алёнка… — Я же тебе прямым текстом уже сказала, что хочу стать твоей любовницей…
— Ага… Но при этом, хочешь остаться девственницей…
— Да…
— Тихо! Не ори на весь двор!…
— Дурак!
— Ты только сейчас это поняла?
— Нет. — огрызнулась она… — Давно знаю.
— А если ты всё давно поняла, то тебе надо с этим вопросом обратиться напрямую к Ане. Объяснить ей всё, и спросить её: Согласится ли она на то, чтобы я тебя учил всему этому.
— Ты с ума сошёл? Как я смогу ней на эту тему разговаривать?
— А со мной ты как разговаривала? Из тебя приходилось все слова клещами вытягивать… Она же тоже девочка. Поговори с ней! По простому. По девичьи… Откровенно. Может она тебя поймёт?
— Да она мне все глаза выцарапает.
— Не… Ей сейчас нельзя перенапрягаться… Да и глаза у тебя красивые…
— Правда что ли?… — снова «поплыла» Алёнка…
— Тебе что… никто никогда не говорил хороших слов?
— Нет…
— Тогда ты очень рискуешь…
— Чем это?
— Найдётся какой-нибудь подонок, который узнает эту твою слабость, и воспользуется этим… А у тебя нет иммунитета на неприкрытую лесть. И станешь ты женщиной сама того не желая неизвестно с кем…
— Вот и научи меня!
— Чему?
— Всему! Чтобы мне было легче распознать подонка, и не поддаться на его льстивые слова.
— Я тебе уже сказал. Идёшь к Ане и спрашиваешь у неё. Если боишься, пошли вместе… Я буду тебе подсказывать нужные слова…
— А ты не боишься того, что она подумает…
— То, что это моя инициатива? Боюсь, конечно… Но она всё равно так подумает. Так что пошли домой. Надо уже ставить вариться бульон для супа. А то обедать мы будем только после ужина. А то и совсем ночью…
03 июля. 1974 год.
Москва. Улица Чкалова.
Самое странное было в том, что ключей у нас не было, а на дверной звонок очень долго никто не реагировал… Мы звонили сначала скромно, потом не очень… А после