казалось, не могла разрушить даже возня матери с приготовлением чая. Нариэт поставила дымящиеся чашки и угощения, Хельга поблагодарила и попробовала напиток, но Кая продолжала давить эта жуткая тишина. Чародейка сделала ещё несколько комплементов, мать ответила, и они вновь замолчали. К чаю Кай не притронулся, разговоры ни о чём напрягали, ощущение было, словно вокруг сомкнулись мельничные жернова, и он не выдержал.
― Итак, кто-нибудь из вас уже готов мне преподнести новые сюрпризы? Я открыт даже для самых невероятных вещей. ― Кай нервно улыбнулся, по большей степени сохраняя внешнее спокойствие. Однако внутри словно бушевала буря, он знал, что этот разговор просто не мог закончиться чем-то хорошим, так почему бы это ужасное не приблизить и не перетерпеть сразу? Пока Кай готов.
Мать устало вздохнула, но ничего не сказала.
― Да, ― ответила Хельга, опустив чашку на стол. ― Я бы тоже хотела узнать, что тогда случилось. С моей матерью. Как она умерла?
Кай заметил, как на последней фразе голос чародейки стал чуть тише.
― Я не могу этого сказать.
― Да почему? ― Хельга обессилено всплеснула руками, но Нариэт лишь молча смотрела.
― Ладно, давайте начну я, ― Кай поднялся. ― Ты и мать Хельги дружили?
― Да, ― Нариэт кивнула, взгляд её устремился куда-то в далёкое прошлое. ― Мы обе были огненными магами, но я ― волшебница, а она ― чародейка. Вначале мы соперничали, но потом… Не знаю, как это вышло, мы перебесились, повзрослели и стали лучшими друзьями.
― Почему ты не хочешь рассказать Хельге о том, как погибла её мать? ― спросила Хельга.
― Я не могу.
― Почему?
― Не могу сказать. Я обещала не говорить. Я знаю, что Морвиль сказал, вернувшись в Город Кристаллов, что Аннаж и остальные погибли из-за него, но… ― Нариэт помотала головой.
― Это не так? ― удивился Кай.
Мать молчала. Но почему? Почему для неё так важно молчать? Или, быть может, вовсе не важно, это же мир магов, так что тут могут быть и другие причины.
― Хельга, даже я уже понял, что на моей матери какое-то заклинание, кто в этом больше разбирается, ты или я?
Хельга внимательно смотрела в кружку с чаем, словно там могла найти ответы на все вопросы, неуверенно подняла взгляд, пожевала губы.
― Я… не понимаю.
Кай начинал терять терпение.
― Книга, ― сказал он. ― Может быть, там находятся какие-то его заклинания?
Хельга положила на стол книгу с серой обложкой.
― Он многое туда записывал, ― вдруг сказала мать. ― В юности не выпускал дневник из рук.
Кай слышал в словах нежность, и это заставило его оцепенеть. Положение спасла Хельга.
― Тебе нужно просто попробовать открыть, на книге заклинание, основанное на крови. Открыть может кровный родственник. Осторожно, она тебя поцарапает.
Кай кивнул и потянулся за дневником отца. Честно говоря, воспринимать таковым Морвиля было сложно. Кай едва помнил отца, лишь смутные отдельные эпизоды, которые вполне могли быть игрой воображения, тот пропал из жизни слишком рано. Мать об отце говорила редко, Кай не напирал, вот так они и жили. А ещё был Морвиль, о нём Кай слышал только плохое, и сейчас оказалось, что это один и тот же человек.
По краю обложки вытянулась россыпь серых кристаллов, образуя рамку. В центре располагался бледный, почти не видный геометрический рисунок, состоящий из ромбов и треугольников.
Его рука едва дрогнула, и Кай разозлился. Нет, только не на глазах у остальных. Решительно он потянулся к углу и открыл, почти не почувствовав укола.
Хельга чуть не вскочила с места, жадными до знаний глазами заглянула в книгу. Радость её быстро утихла.
― Ещё одно заклинание, ― разочарованно сказала чародейка.
Кай видел текст, но тот словно был написан на другом языке.
― Нужно подобрать ключ, чтобы его открыть. Это должно быть что-то простое, чтобы сразу же… ― шептала она себе под нос.
Кай разочаровано вздохнул и отодвинул дневник.
― Мам, может быть ты знаешь, что там за ключ?
― Я была волшебницей, а он чародей, я никогда не вникала в это. Но шептал он нечто быстрое. Не знаю, не могу вспомнить. Но, думаю, Хельга Крад справиться с поиском ключа. Верно?
Чародейка неуверенно кивнула.
― Но я одного не понимаю. Как можно перестать быть магом? Ведь маг перестаёт быть магом, когда… ― и тут Хельга запнулась. Её рот приоткрылся, глаза расшились, она подняла ладонь, приложила к губам. В эмоциях смешались удивление, ужас и, возможно, немного восхищения. ― О великие маги прошлого, Кай, мне…
Она не договорила. Нариэт смотрела решительно, но в её глазах мелькала грусть.
― Кай, мне очень жаль, ― всё же продолжила Хельга.
― Что?
― Кай… Нариэт… она… твоя мать…
― Да что?
― Просто скажи это, ― сказала Нариэт. ― Однажды он должен был узнать.
― Она… ― чародейская сглотнула. ― Она мертва.
― Что⁈ ― Кай вскочил со стула.
― Это всё объясняет, ― шептала Хельга. ― Вот почему ты не можешь ничего рассказать. Но, о великие древние маги, как это возможно? Сколько?
Его мать печально улыбнулась и покачала головой, смотрела она при этом только на Хельгу.
― Он всегда любил бросать вызов невозможному.
А Каю лишь оставалось переводить взгляд от одной к другой.
― Может быть, всё же, кто-нибудь, удосужиться со мной поговорить? Хельга как тебя там, ты только что заявила, что моя мать… ― он запнулся, ― мертва. Так, может быть, соизволишь снизойти и объяснить с чего ты это взяла⁈
Хельга постаралась взять эмоции в узду.
― Извини. Просто маг не может перестать быть магом, это происходит только после смерти. Если некромант возвращается мага к жизни, то тот теряет свои силы. Потому Нариэт мертва, её оживил Морвиль. Но… Он так далеко, если бы я не увидела этого сама, то решила бы, что это невозможно. Не представляю какая нужна сила, чтобы столько лет и на таком расстоянии поддерживать в ней жизнь. Но сколько лет? ― Хельга вновь взглянула на Нариэт, потом на Кая. ― Если Кай этого не знает, получается, ещё тогда? Ох, неужели в тот самый день?
Тут поднялась мать, она быстро подошла к Каю и крепко обняла. А ведь Нариэт действительно выглядела молодо, но Кай не видел здесь ничего подозрительного, ведь бывает просто свойство организма такое ― выглядеть молодо. Но теперь он
