ограде спортивного комплекса.
— Блин, опять к метро ведут, — фыркнула Марина, глядя на колонны оцепления, которые не выпускали никуда более. И фиг объяснишь, что тебе туда не надо!..
— Можно пройти?! — с наездом пыталась пробить стену недоверия Аня. — Мы живем там, блин!..
— Мы там живем, нам не надо в метро! — надрывалась рядом Марина. — Вот твою …!
Наконец, их пропустили. Милиционеры причем. Девушки сумели вырваться из порочного круга и, шмыгнув в переулки, пешком полетели домой. Здесь было близко.
— Такие вещи надо праздновать шампанским! Эх!.. — выдохнула Аня. — Ты домой сейчас?
— Не знаю даже, — пожала плечами Мара, высматривая вконец скукожившееся серостью небо. — Вообще, готовиться надо, но теперь столько эмоций, что…
— Что давно пора забить на эту подготовку и мне, и тебе!.. — отмахнулась Аня. — Один день ничего не решит!.. Пойдем ко мне, хоть чаю попьем…
Она сбавила шаг, чувствуя приближение знакомого двора.
* * *
— Ты видела его глаза?! — повторила Аня, не смотря, куда она идет.
— Ну да… Я представляю… — ухмыльнулась Марина.
«Выступили! В пивбаре уличном!» — Марина прокрутила еще раз в голове не удержавшийся комментарий. «Кто-то что-то сказал?» — повернувшись назад и не стесняясь стоящей перед ней Ольги Ивановны, Аня просто разрезала наглую компанию взглядом. «Сказал!» — подтвердила Марина, испепеляя их ненавистью. «А я бы не говорила на месте обладателей самой тупой башки, которая у всех клянчит списывать, и плоской задницы!» — заявила Аня зло. «Плоской?!»- расхохоталась Марина. С тех пор это замечание ей понравилось.
Мара мотнула головой, сгоняя этот расхлябанный бред.
— Слушай, неужели мы все это действительно сказали при всех? — спросила она у Ани.
— Сказали! И взгляд всех этих хмырей я не забуду!.. Боже, как я могла встречаться с этим уродом?! Он даже слова не произнес сам, только его друзья паршивые!..
— А Ольга даже про задницу нам не заикнулась…
— Она была в шоке!.. Решила — лучше урок начать!.. И давно пора заниматься своим делом, а не чужим!..
— Интересно, видать нам теперь отлично у нее?..
— Видать! Еще как видать! Не посмеет она завалить отличников, мы же «надежда школы»! А то Гоше придется за нас пыжиться на медали, а он сам два плюс два посчитать не может, все выпрашивал либо у меня, либо еще у кого!..
— У меня… — хмуро заметила Мара.
— Хрен ему! Больше ничего этим свиньям не давай! Пусть сами парятся, уроды, раз посмели так поступить!.. И Эля пусть захлебнется в своих тройках, гадина ползучая!..
— Я и не даю больше, — ответила Марина.
Любовь и страдания надолго могут заполнить сердце, и предательство переживается щемяще и муторно. Но в момент, когда боли и желчи становится перебор, тогда бывает щелк! в голове, и все перевернулось вмиг. Так и случилось с Мариной. И после первого дня общения с Аней на кухне, она вдруг поняла, что она не мучается, не любит больше его, не страдает. Она только ненавидит и хочет отомстить. До чего приятно!..
* * *
— О, твои, по-моему, — раньше Ани заметила Мара стоящую у газона недорогую, но добротную иномарку. Все двери были распахнуты, рядом выставлены сумки.
— За продуктами ездили небось, — узрела Аня родителей. — Пойдем!..
Девушки размашисто зашагали к машине.
— Мам, пап, привет! — расплылась в улыбке Аня.
— Здравствуйте! — как хорошая девушка, поздоровалась Марина.
— Здравствуйте, девочки!.. — вроде бы обрадовались родители.
— Как матч? — спросил папа, улыбаясь от того, что по лицам итак все было видно.
— Три — ноль! — гордо отрекомендовала Аня. — Ты бы это видел!..
— Мы по радио слушали, — отозвалась мама. — Молодцы ребята!..
Когда твой ребенок грезит днем и ночью, хочешь — не хочешь, будешь грезить вместе с ним.
— Никого не побили? — подмигнул папа.
— Пару человек — Мара, и одного — я, — потянулась Аня скромно. — Вам помочь?..
— Да мы сами, тут немного, — папа сгреб сумки в охапку.
— Мы сейчас чаю пойдем к нам попьем, вы не против? — спросила Аня.
— Ради Бога, — согласились родители.
— Вот и отлично, — обрадовалась она. Ее глаза проводили телодвижения закрывающих машину предков, и вслед за ними она направилась в дом. — Постой, — Аня остановилась у подъезда. — Подождем, пока мама сумки разберет, иначе там нереально сейчас будет сидеть на кухне.
Она полезла в сумку, вызволяя пачку сигарет. Марина не возражала, стоя рядом, с повязанным на бедрах шарфом.
— Вот она… моя радость, — Аня нашла пачку и с удовольствием прикурила, мало беспокоясь о том, кто в ее без десяти минут девятнадцать мог застукать за этим вредным занятием. — Кстати, — вспомнила она вдруг. — Ты помнишь, как я тебе вчера рассказывала, что вечером, когда шла из магазина, влепила «Бэхе» Дениса в лобовое стекло яйцом?..
— Помню, — заулыбалась Мара.
— Так вот, прикинь, это была не его машина.
— Как?! — Марина выпучила глаза.
— Вот так. Я перепутала.
— Погоди, а что за тачка это была?..
— «Мерин». Дяди Миши, того, который уголовник из соседнего дома.
— Елки!.. — прикрыла рот ладонью Марина. — И что он сказал, когда увидел?..
— Понятия не имею, — пожала плечами Аня. — Я когда с утра шла в институт, увидела, что у него на капоте такая красивая скорлупа лежит… Ну и поняла тогда…
— Подожди, как же тебя угораздило так перепутать?.. Ведь «Мерин» не «Бэха», и цвета он у дяди Миши серебристого, а не черного…
— Не знаю. Ночью все кошки черные, и все парни ничего, — наморщила лоб Аня. — В общем, если будешь идти ко мне и увидишь братву, знай, это за мной…
— Сплюнь, — хмыкнула Мара. — Может оно и к лучшему. Если бы Денис нашел на своей тачанке яйцо, он бы сразу понял, кто это сделал. Тогда башку нашу можно было бы в музее выставлять.
— Постучи… хотя бы по голове, — Аня элегантно сплюнула на асфальт. — Я так подумала сегодня: если он и вправду отморозок, то может нам по репе треснуть больно в ночь, когда мои родители опять уедут на дачу…
— М-да… Не хотелось бы с ним сталкиваться… Хотя бы пару дней, — высказала мысль Марина.
В этот момент, отвечая на ее просьбу, во арочку аккуратно въехала глянцевитая «Бэшка», сквозь приоткрытое окно будоража двор звуками стучащих басов. Просто и красиво, с первого заезда она запарковалась у бордюра. Мотор заглох одновременно с музыкой, фары погасли.
— Мышка сдохла, — произнесла Аня тихо.
