могилы нет хозяев. Вэнь-ван сказал: «Владеющий Поднебесной — хозяин Поднебесной. Владеющий царством — хозяин царства. Разве я ему — не хозяин?» И он приказал чинам облачить останки, положить в гроб и предать погребению. В Поднебесной, прослышав об этом, заговорили: «Как разумен Вэнь-ван! Милость его простирается даже на кости и прах, не тем более ли — на живых людей?»
Так что бывает, что и сокровище, обретенное неразумным, обращается во вред стране. Вэнь-ван же и сгнившие кости сумел использовать для прославления своей воли. Ибо для древних мудрецов не было вещи, которую нельзя было бы употребить должным образом.
К Конфуцию приехал ученик из дальних мест. Тот спросил, держа посох на плече: «Здоров ли ваш дед?» Потом перехватил посох двумя руками и, отвесив поклон, спросил: «Здоровы ли ваши родители?» Потом поставил посох на землю и спросил: «Здоровы ли ваши старшие и младшие братья?» Оперся на посох и спросил: «Здоровы ли жена и дети?»
Так Конфуций и посохом в шесть чи мог показать различия в благородстве и подлости по рангам, провести грань между дальними и ближними. Тем более легко это было бы сделать ему с помощью раздачи постов и жалований.
В старину ценили меткую стрельбу из лука за то, что это давало возможность вырастить малых и накормить старых. Люди нашего века ценят меткую стрельбу из лука за то, что это дает возможность нападать и грабить. Самые искусные в этом грабят малых и притесняют слабых, сделав грабеж своим занятием.
Когда патока попадает в руки доброжелательному человеку, тот употребляет ее на то, чтобы подкормить больных и старых. Когда патока попадает в руки разбойникам Чжи и Ци Цзу[323], они употребляют ее на то, чтобы открывать запоры и снимать засовы.
КНИГА ОДИННАДЦАТАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Вторая луна зимы / Чжундун-цзи
Во вторую луну зимы солнце в Доу. На закате восходит Дунби, на рассвете — Чжэнь. Дни этой луны — жэнь и гуй, ее ди — Чжуансюй, ее шэнь — Сюаньмин, твари — в панцирях, нота — юй, тональность — хуанчжун, число — шесть, вкус — соленый, запах — гнили, жертвы — входу, и первейшая — почки.
Лед становится твердым; земля начинает трескаться. Умолкают ночные птицы. Тигры начинают ходить парами.
Сын неба поселяется в Сюаньтане храма Таймяо, выезжает на темной колеснице, правит железными скакунами. Водружает темное знамя, облачается в черное одеяние, убирается темной яшмой. Вкушает клейкое просо и кабанье мясо. Его утварь — <просторная и глубокая> (хун и янь).
В этой луне следует повеление соответствующим чинам, где говорится: «Не вести земляных работ, не доставать закрытого и спрятанного, не созывать больших толп, стремясь к выполнению правила крепости и закрытости. Если вынимать закрытое и спрятанное, собирать большие толпы, земная ци просочится повсюду — это называется отворить дом неба и земли. Все спящие твари тогда погибнут, народ постигнут язва и мор, последует траур по многим».
Эту луну называют луной отдохновения.
В этой луне следует повеление начальнику евнухов вновь проверить дворцовые указы, осмотреть наружные и внутренние двери, приглядеть за комнатами и помещениями, дабы все было прочно заперто. Следует сократить все женские дела, не должно стремиться к излишествам. Это касается всех, даже благородных или близких родных.
Затем следует повеление главному кравчему доставить просо и рис, приготовить вовремя дрожжи и сусло. При промывке и готовке должно следить за чистотой. Вода должна быть из чистого родника и без запаха. Кувшины и сосуды должны быть лучшими. Огонь должен быть расположен правильно. За этими шестью условиями главный кравчий следит неотступно, ничего не упуская.
Затем сын неба повелевает соответствующим приказным приносить жертвы с молением четырем морям, великим потокам, знаменитым равнинам, пучинам, озерам, колодцам и источникам.
Если в этой луне у землепашцев осталось не убранное под крыши, не собранное в бурты, а волы, кони или другие животные бродят без присмотра, то присвоившему что-либо из этого не грозит наказание.
Тем, кто пожелает в горных лесах и у озер собирать травы или бить птицу и зверя, лесничие должны помогать советом и указанием. Браконьеров и порубщиков карать без пощады.
В этой луне — самый короткий день. Силы инь и ян борются друг с другом, и все живое содрогается. Благородные мужи постятся и воздерживаются: в глубоком уединении они предаются покою, удаляют от себя звуки и образы, ставят предел желаниям и порывам, умиротворяя тем самым свое тело и естество. Во всех делах следует стремиться к покою, дабы дождаться твердого установления сил инь и ян.
Начинает расти рута, прорастает литин, земляные черви свиваются, ключи кипят.
Перед самым коротким днем валят деревья, берут бамбук на стрелы.
В этой луне можно увольнять от должности тех, кому нет занятия, убирать подальше сосуды, которыми не пользуются. Красят ворота, двери храмов, ворота городов и селений. Поправляют тюрьмы и узилища, дабы помочь делу запирания и сокрытия, творимому небом и землей. Если во вторую луну зимы ввести летние указы, страну постигнет засуха, от туманной ци будет темным-темно, загремит гром. Если ввести осенние указы, зачастят дожди, дыни и тыквы не вызреют, в государстве начнется война. Если ввести весенние указы — будет напасть от гусениц, источники вод обмелеют и пересохнут, народ будет страдать от болезней, проказы.
ГЛАВА ВТОРАЯ
О высшей верности / Чжи чжун
Слова высшей верности режут слух и противны сердцу. Никто не в силах выслушать их, кроме мудрого владыки. Ибо то, чему радуется мудрый владыка, вызывает гнев властителя недалекого.
Вообще среди властителей нет ни одного, кто не ненавидел бы смуту и крамолу, и все же сами они навлекают их день за днем. Какой же прок от их ненависти?
Допустим, что есть дерево, и желательно, чтобы оно было пышным. Если некто будет его все время поливать, он возненавидит это занятие. Если же он каждый день будет отрубать по корню, дерево конечно же живым уже не будет. Так и те, кто не любит слушать слов высшей верности, сами же губят лучшее.
Чуский царь Чжуан Ай[324] охотился как-то в Юньмэне[325]. Выстрелил в самку носорога и попал. Шэнь-гунцзы Пэй поспорил с царем из-за добычи и забрал ее себе. Царь возмутился: «Это бунт и непочтительность!» И он велел наказать Пэя. Однако советники царя приблизились и заговорили: «Пэй — мудрец и стоит сотни в свите государя. Его поведение непременно
