— Как ты? — Черников хотел взять ее за руку, Рита увернулась и едва не уронила стакан с остатками кофе.
— Все хорошо. А что такое? — Она даже смогла улыбнуться, но получилось наверняка жалко.
— Не ври, — тихо сказал Черников, — Рита, не ври мне.
Она вышла из-за стола, Черников посторонился и дал ей дорогу. Рита села на подоконник и увидела свое отражение в стеклянной створке шкафа. Тоже бледная, но и только, лицо спокойное, и это главное.
— Не ври, — повторил Черников, — весь город в курсе, что вчера произошло в салоне, а до этого на рынке. Я тебя предупреждал.
— Мне хорошо потому, что этой сволочи больше нет. — Отпираться было бессмысленно, да и незачем. Если бы против нее было хоть что-то, хоть какие-то подозрения, то сюда пришел бы сейчас не Черников, а полиция. Или она утром вообще бы не дошла до работы, а лежала бы в черном мешке в компании ее вчерашних гостей.
— А на остальных тебе плевать? — В голосе Черникова звучала угроза, он подошел к Рите вплотную, она выставила руки перед собой.
— Чего ты хочешь?…
— Там были камеры, — перебил ее Черников, — Морок все сделал грязно, если его найдут, тебе конец.
— Не понимаю, о чем ты. — Улыбаться было все сложнее, Рита краем глаза видела, что ее улыбка превратилась в оскал. Камеры, значит. Ну и фиг с ними. Скажет в крайнем случае, что шла к Бондарю обсудить размер и сроки выплаты дани, а с ним случилась такая неприятность. Да ему десятки людей в этом городе платили, тогда уж всех надо подозревать и начать с продавщиц шуб, например. Они его вообще каждый день видели и были в курсе его привычек.
— Чего ты хочешь? — повторила Рита, Черников схватил ее за локти и поднял с подоконника. Рита дернулась, Черников прижал ее к себе и принялся целовать, запустил руки под одежду. Рита дернулась еще раз, еще, и сил больше не осталось, она обняла Черникова и вдруг почувствовала, как по лицу текут слезы.
— Ритка, что ты натворила, — Черников не отпускал ее, держал обеими руками, — этот несчастный завод должен был отойти Бондарю, Морок завалил его, и конкуренты тут же подсуетились. Их застрелили вчера на твоей территории вместе с владельцами производства. Черт знает, что там будет дальше, каждый думает, что это дело рук именно его оппонентов, у каждого был там интерес. Я тебе говорил про войну, как в девяностых, но ты не верила.
— Я уеду, — Рита ткнулась лбом Черникову в плечо, — я продаю салон и уезжаю. Поедешь со мной?
— В Париж? — Черников гладил Риту по волосам. Она закрыла глаза, слезы еще лились ручьями, и сдержать их не было никакой возможности.
— Можно и в Париж, нам денег хватит на две жизни.
Черников молчал, Рита смотрела на старый дом за его спиной, на химеру, что деликатно отвернулась и делала вид, что ничего такого не происходит.
— Куда угодно, лишь бы тепло было, — сказал Черников, — скоро зима, а я ненавижу зиму, тьму, холод, грязь. Была бы возможность — как медведь в берлогу бы прятался на полгода.
— Тогда в Прованс, — сказала Рита, — там тепло и никогда не бывает снега. Купим дом недалеко от моря и будем жить вдвоем.
Что-то жутковато загудело, Черников ругнулся и полез в карман пиджака за мобильным. Рита отстранилась, Черников схватил ее за руку и сбросил вызов.
— Надо бежать, — он не сводил с Риты глаз, — дела.
— Иди, — сказала она и вытерла ладонью щеки, — работай, наемник.
Черников притянул ее к себе.
— Звони сразу, если что-то случится. Даже если просто померещится. Поняла?
— Поняла, — Рита зажмурилась, — да ничего уже не случится. Я выхожу из игры.
Черников отпустил ее, покрутил телефон в руках.
— Этот Бондарь — та еще сволочь, конечно. Я по девяностым помню мутные истории про его кладбищенские делишки. Его и завалить-то не грех, но у него тоже есть наследство, и его тоже начнут делить.
— Ты сказал, что твои люди — настоящие профи. Надеюсь, Морок не подведет.
Она махнула Черникову на прощание, тот быстро вышел из кабинета. Снаружи враз притихли, потом снова загудели, как комары над теплым болотом. Рита закрылась и набрала номер Глеба, чтобы сказать, что она продает салон. Вместо Глеба говорил автоответчик, Рита набрала еще раз, но снова нарвалась на «абонент временно недоступен». Такое бывало и раньше, но стало немного тревожно. Рита подождала еще четверть часа, но и третья попытка не удалась, вместо Глеба снова говорил автоответчик. С номером Текилы было то же самое: сначала она просто не отвечала, а после второго вызова оказалась вне зоны действия сети. «Интересное кино», — Рита смотрела на телефон, будто тот знал отгадку, и решила начать с Граниной.
Найти ее оказалось проще простого: у входа в старое кирпичное здание «Мануфактуры», где весь первый этаж занимали кофейни и рестораны, на тротуаре чуть ли не передним бампером в дверь стояла черная «Тойота». Пантеры с этого бока не было видно, Рита обошла машину и оказалась в зале с низкими потолками. Гранину было видно издалека: вся в черно-розовом, в розовой же помаде, она сидела за дальним от входа столом и курила, красиво выпускала дым в потолок. Подошел официант, совсем молодой парень, почти школьник, Рита показала ему в дальний угол:
— У нас встреча. Принесите мне минералки.
Вдохнула поглубже и двинула к Граниной. Та мрачно смотрела на нее и стряхивала пепел мимо стеклянной глубокой тарелки, потом щелкнула пальцами и замахала Рите рукой:
— Топай сюда, подруга! Как дела, как жизнь? Я слышала, что у тебя проблемы были, — она чуть понизила голос и придвинула к себе черную толстую папку, что лежала поодаль. Рита села напротив спиной к выходу, принесли минералку. Рита поставила ее перед собой.
— Я хочу купить квартиру. — Гранина наклонила голову и кивнула. — В Москве.
— Правильно, — одобрила нотариус, — я всем говорю, что отсюда надо валить, если есть возможность. Вариант нашла уже? Какой?
Рита только сейчас сообразила, что варианта-то и нет и что сказать ей нечего. Не смотрела еще, не до того было, только представляла себе в общих чертах, а так ничего конкретного.
— Пока нет, — сказала Рита, Гранина вскинула тонкие угольно-черные брови. — Но есть условие: квартиру мне должны подарить.
Гранина докурила, окурок на сей раз попал в пепельницу. Она махнула куда-то за спину Риты рукой, подошел тот же официант.
— Мне как обычно: салат, картошечки и ваших котлет парочку. Нет, три. И кофе с эклерчиками потом принеси.
Видно, ее привычки тут хорошо знали, официант переспрашивать или уточнять не стал и быстро ушел. Гранина постукивала зажигалкой по столу.
— Подарить, значит, — она смотрела мимо Риты, — можно и так оформить, хотя я рекомендовала бы тебе сделать наследство. Обязательно нужен вариант, а лучше два — с продавцами надо поговорить, посмотреть, что за люди, пойдут ли на такую сделку. И приплатить придется, подруга, — вздохнула Гранина, — хорошо приплатить. Соскочить хочешь, я понимаю, но в нашем деле вход рубль, выход два. Ну и моя комиссия еще.
