это ответить я уже ничего не успела, хотя в принципе не планировала никому жаловаться, ни Тимлэйну, ни императрице. Вместо этого испуганно охнула, когда меня не слишком бережно вырвали из рук его высочества, почти дошедшего до берега, но, резко повернув голову, признала в непрошеном помощнике охранника Бойко, только у него было седое пятно на чубе и шрам на левой скуле. А еще теплый сухой плед, в который он меня ловко завернул, пряча от чужих глаз лишнее.
— Миледи? — с легкой вопросительной интонацией произнес мужчина, не прекращая нести меня прочь от воды.
— Домой, — ответила не колеблясь и прикрыла глаза, чтобы никого не видеть. Хватит с них и того, что они видят меня. И совсем уже едва слышно прошептала: — Пусть Хенрик предупредит Анну, что я отправилась в особняк, и послушает, что принц скажет матери о причине заплыва. Наши показания должны совпадать.
И про себя добавила: «Если не слишком разнятся с реальностью».
— Будет сделано, миледи, — так же тихо отозвался Хенрик, который, оказывается, шел чуть позади, и я не удержала усмешки.
Как же все-таки удобно, когда рядом те, кто безупречно исполняет твою волю, на задавая лишних вопросов. Как же быстро к этому привыкаешь…
ГЛАВА 15
— Даниэль, как ты мог?!
Не позволив себе ни единого лишнего слова в парке, где было слишком много посторонних глаз и ушей, вернувшись во дворец и дойдя до личных покоев, ее императорское величество Флоранс, прозванная в народе Милостивой, рвала и метала.
— Я для кого вчера час распиналась?! Я кому четкие инструкции дала?!
— Мам, уймись, — вяло огрызнулся принц, потому что знал — это бесполезно.
Пока матушка не проорется, ее не остановить. Минимум час. Вот и терпел, хотя в последнее время все чаще позволял себе не только слушать, но и вставлять едкие комментарии.
Не удержался и сейчас.
— Она не дура, сама говорила. И прекрасно поняла, что ты пытаешься нас свести. Да тут бы только слепой не понял. Но знаешь что… Я тоже не хочу. В конце концов, мне всего шестнадцать! Какая невеста?!
— Максимально полезная империи! — грозно отчеканила не любящая мать, но императрица. — И между прочим, я вышла за твоего отца на следующий день после своего шестнадцатилетия!
— Вот только ему на тот момент было уже двадцать семь, — расфыркался неблагодарный отпрыск. — Мам, уймись. Вот будет мне хотя бы двадцать пять, тогда и поговорим.
— Да как ты не понимаешь?! — снова взвилась императрица. Так-то она была женщиной сдержанной и спокойной, но только не в этот раз. Не в деле, когда на кону судьба целой страны и будущих внуков! — Нет никого выгоднее ее! Нет! В тайной канцелярии собрано больше пятисот дел на девиц от года до восемнадцати! Но в каждой есть изъян, в каждой! Кто-то беден, кто-то недостаточно родовит, у кого-то наследственность хромает и родня неблагонадежная. Я уж не говорю про тех, кто просто некрасив и без магии! А княжна просто идеальная партия! Красива, одарена, богата… Сирота! Ты понимаешь, что если она выйдет замуж за кого-нибудь, кто не выгоден империи, то мы потеряем не только лейсонитовый карьер, но и возможность влиять на острова?!
— О-о, острова… — раздраженно протянул принц, прекрасно зная, как неровно дышит к ним отец.
Многочисленные, богатые на ископаемые… И свободные.
— В общем, ты меня услышал, — грозно подытожила мать нерадивого наследника. — А теперь заново расскажи мне, что у вас произошло на самом деле? Какие в бездну кувшинки в той части пруда? Их там никогда не было! А даже если одна и заплыла, то я никогда не поверю, что ты не смог выдержать баланс и перевернул лодку из-за такой ерунды, как всего лишь дернув за кувшинку!
— Вот такой я рукожоп, — хохотнул принц, даже и не подумав признаваться. Потому что, если б признался со всеми подробностями, она бы еще на час завелась. А оно ему надо? Нет! И пока мать багровела от жуткого бранного слова, которое он слышал в казармах, где тренировался владеть холодным оружием, ловко перевел тему: — Кстати, лакеи вернули лодку к причалу? Мари оставила в ней зонтик. Отличный повод для незапланированного визита, как думаешь?
Шумно выдохнув и старательно беря себя в руки (в самом деле, не пристало императрице орать, как баба базарная), ее императорское величество несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, после чего сурово отчеканила:
— Сын, ты меня услышал. Эта девушка обязана стать твоей женой. В конце концов, ты следующий император этой страны, подумай о будущем! И если ты упустишь этот шанс и не озаботишься ее добровольным согласием, я лично распоряжусь, чтобы вас заперли со священником в часовне и не выпущу до тех пор, пока вы не консуммируете брак! Я ясно выражаюсь?
— В такой экстремальной ситуации главное не перепутать невесту со священником и не консуммировать брак с ним, — нервно хохотнул принц, понабравшийся всякого все в тех же казармах (милое место!), и пока императрица снова багровела, рывком поднялся со своего кресла и примирительно взмахнул рукой. — Ладно-ладно, я все понял. Но дай мне время хотя бы до осени. Откроем бальный сезон, все дела. Согласись, будет лучше, если мы объявим о помолвке, допустим, в канун Нового года, перед этим помелькав везде, где только можно. Романтично. Все, как ты любишь. М?
— Не боишься, что уведет кто-нибудь более прыткий? — усмехнулась императрица, мысленно признавая, что логика в предложении наследника присутствует. Народ любит романтичные истории… Даже его утреннее появление из воды с княжной на руках уже обросло красочными подробностями. А что будет, если подойти к делу с умом?
— Ой, брось, — поморщился Даниэль, уже не первый год перенимающий опыт отца в той или иной сфере управления страной. — Кто? Не рискнут. Все знают, что случается с неугодными. Ладно, я пошел. Сама напишешь пригласительный на пятничный ужин или мне это сделать?
— Вот еще! — фыркнула Флоранс. — Скажи секретарю, пусть как обычно впишет в карточку ее имя и отправят с лакеем.
— И зачем я спросил? — поинтересовался у двери его высочество, покачал головой и вышел.
Все-таки в некоторых вещах его мать была неисправимым снобом. А Мари — горячая штучка. Вот бы ему такую сестру вместо Лауры!
Но придется брать в жены… Насильно.
Ну что за невезение?
***
Домой меня довезли, кажется, всего минут за пять, максимум семь. При этом внутри я ехала одна, но стоило только карете остановиться, а дверце распахнуться, как Бойко тут же вновь сгробастал меня на руки и рванул в
