двоиться, будто полупрозрачная копия твари пыталась слиться с оригиналом, но всякий раз пролетала насквозь.
— Порождения пустоты! — крикнула Сайна.
А в следующий миг клетник оказался перед ней.
Длинные нескладные руки, начинавшиеся с мускулистых плечей и переходившие в длинные тонкие когти чудовища, метнулись к механистке, но в тело врага впечатался активировавший рывок Рейн.
Вместе с птицей они покатились по земле.
Я же почувствовал у себя за спиной зловещее присутствие ещё одного клетника.
Разум обожгло наведённым страхом. Я отчётливо осознал, что это мой конец, и эта птица меня гарантированно сожрёт, медленно и мучительно. Единственный способ предотвратить невероятную пытку пожирания заживо — это немедленно покончить с собой.
Но в следующий миг в голову впился обруч, жадно выпивая мою кровь, и вместе с тем давая защиту от ментальной атаки.
Майр оставил долгий порез на тощих руках чудовища. Но убивать заражённую пустотой тварь артефактом было нельзя — проходили, знаем.
Вместо этого я ударил птицу между ног, но ничего уязвимого там, видимо, не нашлось.
Потому следом я швырнул горсть семян, впившихся в тело пустотной птицы. Одно обновление — и чудовище было полностью обхвачено алыми побегами хищных растений.
Жаль, работает это только пока тварь в моей ауре тепла, иначе растение бы мгновенно погибло. А дальше опыт создания некродендроидов позволил побегам поглубже проникнуть в тело летуна и скрыться от холода в его теле.
Ещё пинок, и тварь повалилась на землю, а я развернулся, чтобы встретить крохотного мёртвого птенца, утратившего свой яркий алый цвет. Его я снёс майром без раздумий.
Следующий клетник показался за спиной у Нэссы. Девушка сейчас выглядела не менее безумно, чем Тия. Щедро хлынувшая мана неизвестной стихии охватила всё тело девушки, превращая её в бело-голубого ангела с холодными сапфировыми глазами.
Примерно так выглядела её единственная способность от новой стихии — могучий Мик. Только сейчас она была раз в десять сильнее обычного.
Клетник протянул руку и почти в упор применил ту самую способность, от которой всех так берегла Тия. Но с Нэссой это у врага не сработало.
Вспышка яркого света, и девушка оказалась позади летуна в осколках разбитой птичьей клетки.
Бившиеся там некогда некро-птички обрели свободу и стали быстро расти в размерах. Но на помощь уже спешили Хантер и оказавшийся так удачно рядом Гвидон.
Рыцарь-мистик рубанул птицу по оставшемуся без клетки горбу летуна с усилением света. Хантер послал стрелу из «искателя сердец», а затем предусмотрительно отбросил оружие в сторону. Вампирская способность арбалета в бою с таким противником могла бы самого волхва превратить в одержимого пустотника.
— Последний, — похвасталась Нэсса.
— Нет, вот последний, — Тия кивнула в сторону ещё одного клетника. Того самого, которого недавно убил я… как я считал. Тварь и правда была мертва, но вот созданные мной растения заразились стихийной одержимостью.
Мёртвая магия перекрасила стебли и листья в чернильно-лиловый, и дальше растение мутировало и тянулось из тела врага уже самостоятельно, не отвечая на мои ментальные приказы. Совсем как в те времена, когда я только начинал постигать силу, доставшуюся мне от хуорна.
Одержимые, каждая своим безумием, девушки, ринулись на последнего монстра. Тот ударил лиловыми лозами, которые я перерубил майром. Следующая лоза устремилась наверх, к летящей Тие, но та отмахнулась серпом и обрушилась с неба потоком астрального пламени.
Тварь неестественно выгнулась. Процесс создания некродендроида уже начался, но пустота старательно пыталась им овладеть, породив новый вид монстров, смешанных ещё и с проклятой стихией.
Вот в чём была одна из главных слабостей при создании цепи — возможное заражение моих поделок могло обратить их против меня самого!
На миг ошеломлённый астралом пустотный монстр замер, и ему в грудь вошло копьё летаргии. Растение внутри убить одним ударом не удалось, хоть тварь и почти издохла. А в следующий миг шаманка срезала серпом пополам то, что осталось.
Нэсса рассмеялась и хлопнула шаманку по плечу. Неизвестная стихия дарила полное бесстрашие и неверие в смерть. Тия вздрогнула, но затем улыбнулась.
— Это только одна группа, но в городе есть и другие. Здесь поселились отверженные.
— Что ты имеешь ввиду? — спросил Рейн.
— Пустотники и другие стихийные одержимые, я права? — уточнила Сайна.
Шаманка кивнула.
— Они слабы на открытой Стене, но в городе их родной ареал.
— Ну да, всяким жирными крадиусам здесь негде развернуться, кроме площади в центре, — хмыкнул Мерлин.
— А ещё их фрагменты заражены пустотой, — хмуро добавила механистка. — Так что они ещё и бесполезны…
* * *
Почерневшее от гари изуродованное строение с раскуроченной крышей, вокруг которого летали куски искорёженных полупрозрачных прямоугольников, не внушало ничего хорошего.
Напоминало сильно побитую жизнью и навечно зависшую способность Хиро с удалением. Только здесь фигуры были надломанными и плоскими.
Место казалось ещё более жутким, чем мёртвый город, наполненный монстрами.
Театр теней и химер больше пугал, но редко вступал в реальную схватку.
Город был пропитан страхом. Магическим страхом, который, благодаря пламени Асгора Альмы, для нас не представлял такой огромной угрозы.
Туман становился всё плотней и плотней, а снега становилось всё меньше.
— Минус шестьдесят, — порадовала нас Сайна. — Ещё немного, и будет почти как в обычную зиму.
— Рад это слышать. Я бы не хотел соваться внутрь обсерватории, будучи в зависимости от скафандра, — заметил я.
— Как бы это ещё не привлекло птиц, как тогда, с подогревом, — высказался Рейн.
— Странно, вообще, что они ещё не здесь, — я хмыкнул. — В прошлый раз они к этому времени уже устраивали бойню друг с дружкой за право сожрать нас первыми.
— Ну, пока что температура растёт… — Хантер пожал плечами.
— С такой скоростью это ещё часа полтора, если оно и правда разогреет город до такой степени, — предположил Мерлин.
— Смотря какой там запас топлива… — покачала головой Сайна. — Я не знаю как работает этот светящийся тотем, но думаю, что механика должна быть такой же — его нужно чем-то заряжать. Иначе зачем проходчикам ходить в Стену?
— Тогда придётся идти так, как есть, — вздохнул я. — Может, там тепла нам ещё минут на пять, и конец нашему лету.
— Уверен, что это хорошая идея? — усомнился Рейн. — Не подумай, что я пассую, но… задницей чувствую — там обязательно будет какая-то дрянь. По закону жанра, блин, должна быть!
— Большой, сильный, но незнакомый… — произнесла Тия, заставив всех застыть и прислушаться.
Девушка потянулась, будто ей внезапно стало нравиться всеобщее внимание. После боя она и раньше становилась более открытой, но после слов Странника я стал внимательнее за ней следить. Настолько же, как раньше? Не уверен… Кого-кого, а Тию я хорошо успел изучить за время нашего пути в Стене.
— Новый вид летунов? — уточнил я.
— Нет. Что-то… принципиально новое. Ощущается, как призрак, но в то же время, это что-то тоже имеет подобие жизни. Не как у нежити, нет… скорее… да, это существо близко к плану Изнанки. Что-то, что живёт там, но может быть проявлено здесь.
— Как всегда, ничего не понятно, — фыркнул Рейн.
— Знаешь, чем это можно убить? — направил Тию в нужное русло Мерлин.
— Ха-ха, нет. Как, если стая не видела подобных существ? Я просто знаю, что его дом — в мире Изнанки.
— Минус пятьдесят семь, — мрачно сказала Сайна и с надеждой добавила. — Может, привал?
— Ага, и пару клетников пригласим на чаепитие, — фыркнул Хантер. — Любая тварь лучше пустотника. Там ведь не пустотник, да?
— Нет, — улыбнулась Тия. — Это будет интересный кусочек сна…
Мрачное обгорелое здание приближалось. Как и в нашем секторе, Обсерватория стояла на каменном выступе, нависавшем наружу над Стеной. Как и в двадцать втором, здесь завывал ветер, заставивший индикаторы Синицы отступить ещё на несколько делений вниз.
Но ненадолго.
Очень быстро пустошь закончилась, сменившись тем, что осталось от защитников города.
— Охренеть… — ошарашенно потянул Рейн.
— Арк… ну, ты знаешь, что я хочу сказать, — с нервным смешком добавила механистка.
Похоже, здесь был последний рубеж обороны города.
Вот куда делись все жители. Никто не прятался внутри Стены, как я сперва подумал. Все местные жители были здесь, защищая Обсерваторию до последней капельки крови.
Сотни сросшихся
