– Боюсь, я не запомнил деталей.
– Но ты точно помнишь, что Деймос называл тебя «Объектом два»?
– Да. Совершенно точно. Выходит, «другие» – это объекты номер один, три и четыре, – задумчиво произнес Трис. – И все мы – подопытные мыши…
Дафна, различив в его голосе нотку горечи, ободряюще сжала его пальцы своими:
– Эй, ну, это пока что просто безумное предположение. Вполне возможно, всему этому есть куда более простое объяснение…
– Интуиция подсказывает мне, что ты права, – покачал головой гибрид. – И не зря же у меня все время возникает чувство, будто у меня нет никакого прошлого. Поначалу я думал, что это из-за потери памяти, но…
Вдохнув, он сделал большой глоток из высокого, грушевидной формы бокала, в которых им принесли коктейли, и тихо спросил, взглянув Дафне в глаза:
– Скажи, и кто же я тогда на самом деле? Гибрид человека и дейнара? Или нечто другое? Что послужило «исходным материалом» для эксперимента?
– Я не знаю, – честно ответила она. – Могу лишь строить догадки. Нужный ген – точнее, генетическую конструкцию – могли внедрить в клетки эмбриона человека или гибрида, после чего ускоренными темпами вырастить его в лабораторных условиях до взрослого состояния. Такая технология (ускоренного выращивания) существует и применяется для получения донорских органов, например; на людях ее, конечно, испытывать запрещено.
– Как можно вырастить человека из эмбриона в лаборатории?
– Очень просто – в искусственной матке. Иногда к такому способу приходится прибегать, если женщина по какой-то причине не может сама выносить ребенка. Искусственная матка – полноценная замена «настоящей»: развитие и питание плода внутри нее осуществляются практически тем же образом. Даже пуповину приходится перерезать после «рождения» ребенка.
– И все это затеяли ради того, чтобы проверить, можно ли «привить» способности амавари человеку? Ну, или гибриду?
– Так я думаю. Только представь себе будущее антроповильцев, большая часть которых будет обладать твоими способностями – и, кроме того, передавать их потомству…
– Лишь бы они не были похожи на Деймоса и его компанию, – мрачно добавил Трис.
– Кстати, это странно… – Дафна в задумчивости принялась покусывать нижнюю губу. – Почему вы получились такими разными? «Другие» полны агрессии и явно склонны к насилию, в отличие от тебя, полной им противоположности.
– Возможно, я такой же, как они – просто забыл об этом, – усмехнулся Трис.
– Ерунда! Я знаю, ты не такой. Кроме того, ты и сам говорил, что они тебя, мягко говоря, недолюбливают. Наверное, бесятся, что ты так на них не похож, чуют в тебе чужака…
Трис неопределенно пожал плечами и, прикончив остатки своего коктейля, с минуту молчал, вертя в пальцах опустевший бокал.
– Интересно, можно ли считать эксперимент удавшимся, – наконец, произнес с тихим смешком, – и что стало бы с нами, не сумей я сбежать. Меня уже просто распирает от всех этих мыслей и попыток достучаться до своих воспоминаний… Надеюсь, встреча с Деймосом все прояснит – раз и навсегда. Я уже ничего не боюсь, кроме того, что мне придется всю свою жизнь – сколько бы мне ее ни осталось – провести в забвении…
– О какой встрече ты говоришь? – нахмурилась Дафна.
Трис поднял на нее глаза, раздумывая, стоит ли посвящать ее в свой план, но колебания его длились всего несколько секунд: он знал, что девушка либо потребует взять ее с собой, либо (что вероятнее) настоит на том, чтобы «спустить» на Деймоса полицию. Он же хотел сперва увидеться с ним один, с глазу на глаз, чтобы узнать, наконец, о себе всю правду, даже если ценой этого знания станет его жизнь. Внутренний голос подсказывал – Деймос хитер и коварен и наверняка найдет способ ему навредить – но сейчас это было не так уж важно. Он не мог больше жить в теле незнакомца.
– Я имел в виду, что постоянно ищу с ним встречи, – солгал он, надеясь, что шерсть, покрывающая его лицо, сумеет скрыть заливший его щеки румянец.
– Ты их больше не чувствуешь? – спросила Дафна, кажется, не заметив его лжи.
Трис с сожалением покачал головой.
– В последнее время – нет. Может, затаились – или рыщут где-то в других местах...
– Не понимаю, как их «создатели» позволяют им вот так открыто бродить по городу… А что, если они тоже сбежали, как и ты?
– Не думаю. Уверен, они выслеживают меня с ведома – и по приказу – тех (или того), кто нас создал…
– Лео обещал последить за ксенологами – быть может, ему удастся что-нибудь выяснить… Хотя он настроен более чем скептически, как обычно.
– Вы с ним близкие друзья? – поинтересовался Трис, поймав себя на странном, иррациональном чувстве неприязни к этому Леонарду Штрому, которого и в глаза-то ни разу не видел. Не схожее ли чувство испытывала Кейра по отношению к Дафне?
– О, да, мы давно дружим. Вообще-то, он был лучшим другом Адриана, но теперь… теперь он пытается заботиться обо мне. У меня, знаешь ли, всегда было немного друзей, а после смерти Найи остался только он… ну, а теперь еще есть и ты, – добавила она чуть смущенно.
– Ты правда считаешь меня своим другом?
– Да.
– Почему?
– Ну… – она удивленно приподняла брови. – Ты хороший. Добрый. Ты спас мне жизнь, вообще-то. А еще ты… не знаю… очень простой и бесхитростный, как ребенок.
– Ну, если твоя версия верна, то технически я и вправду еще ребенок, – фыркнул он.
Дафна улыбнулась, ответив ему долгим задумчивым взглядом, который остался для Триса загадкой: как бы ему ни хотелось узнать, о чем она думает, он изо всех сил старался сдерживать свою силу, способную улавливать самые сильные чувства и мысли окружающих.
…Когда они, накинув свои дождевики, вышли из закусочной, на Антроповилль уже опустились сумерки, и центральные улицы соперничали друг с другом яркостью огней, загадочно размытыми дождем.
– Как же я соскучилась по ясному ночному небу, звездам, Азару и Кесиде, – вздохнула Дафна, на мгновение запрокинув лицо к пасмурно-темным небесам, уже вторую неделю извергающим на город свои слезы. – По Лесу, морю, даже жаркому солнцу…
– А мне уже начинает казаться, что здесь всегда шел дождь, – заметил Трис, привычно набрасывая на голову капюшон. – И порой я думаю, что он будет идти вечно.
***
Едва переступив порог квартиры Кейры, Трис отправил ей на коммуникатор сообщение о том, что он уже дома: ему не хотелось, чтобы подруга снова о нем беспокоилась. Следующие пару часов он провел у телевизора, рассеянно таращась в экран, и в голове его, как пчелы в улье, роились беспокойные мысли. Генетические эксперименты, ксенологи, «другие»… Слушая Дафну, он ни на миг не усомнился в ее правоте: каждое ее слово живо откликалось в его душе, и в какой-то момент ему даже показалось, что он вот-вот все вспомнит.
