время хотела выбросить этот хлам из городской квартиры. Она любит все новое и блестящее. Ненавидит старину и…
– Память, – подсказал Матвей. – Она ненавидит старину, потому что это память, над которой она не имеет власти и не может ее контролировать.
– Наверное, – Лаура открыла крышку проигрывателя, – но отец не дал ей. Он всё привёз сюда, – она достала пластинку из конверта.
Оттуда выпали лист бумаги и флешка.
– Что это? – не поняла Лаура.
– Думаю, что это именно то, что мы искали, – Матвей наклонился, поднял сложенный надвое листок бумаги и развернул его.
«Завещание» – было выедено крупным, но неровным почерком. Матвей бегло просмотрел текст и передал листок Лауре.
– Держи, богатая наследница!
– Что? Что там написано? – она взяла листок и начала читать, шевеля губами.
Матвей сел в кресло и закрыл глаза. Он его нашел! Его теории сработала. Музыкальные образы привели туда, куда нужно.
– Там написано, что это завещание отменяет предыдущее, так как первое было написано под давлением, – улыбнулся Матвей. – А еще, что все права на лицензию принадлежат только тебе. И только ты можешь распоряжаться патентом на препарат. Потому что ты – дочь обоих создателей лекарства. И единственная наследница.
– Марина никогда это не примет, – растерянно сказала Лаура. – Нет, она не согласится. Да и Витя, скорее всего, тоже. Почему отец его не назначил равноправным наследником?
– И пусть не соглашается, – Матвей встал. – Они ничего не могут оспорить даже в десяти судах. Я, конечно, не юрист, но тоже не в вакууме живу. В завещании написано, что лицензия на препарат оформлена в международном патентном бюро в Женеве гражданином Швейцарии, в соответствии с международным законодательством. Что означает следующее: законы Российской Федерации не распространяются на права наследования. И здесь даже Марина с ее связями ничего не сможет сделать. Теперь понятно, почему она меня наняла. И почему так спешила. Давай посмотрим, что на флешке.
– Гражданином Швейцарии? Когда папа успел получить швейцарское гражданство? Здесь, на столе, всегда стоял компьютер отца, – растерянно сказала Лаура. – В его кабинет я не заходила. И даже не знала, что компьютер исчез.
– Кто бы сомневался! – усмехнулся Матвей. – Марина его в первую очередь прихватила в надежде, что там есть, чем поживиться. Уверен, что там ничего важного не было. Иначе твой папа не запрятал бы флешку так далеко. У меня в машине ноутбук. Сейчас принесу.
Матвей побежал к машине, взял компьютер и вернулся обратно. Лаура ждала его внизу, в большой комнате. Матвей вставил флешку в компьютер. На ней был только один видеофайл. Матвей открыл его. На мониторе появился отец Лауры. Он сидел в кресле возле книжных стеллажей. Его лицо было бледным. Руки нервно сжимали подлокотники кресла.
– Здравствуй, Лаурочка! – он замолчал, тяжело дыша.
На его лбу выступили мелкие капельки пота. Он вытащил из кармана платок и вытер лоб. Но тут же вымученно улыбнулся:
– Не хотел я, чтобы ты запомнила меня таким: больным и слабым. Но ничего не попишешь. Если ты смотришь это видео, значит меня уже нет в живых. И ты нашла завещание, о котором тебе рассказала соседка. Знал, что ты догадаешься, где его искать. Ты ведь моя девочка. Хотя я никогда не был хорошим отцом. При жизни так и не решился рассказать тебе всё. Мы с твоей мамой Шурой Колесниковой познакомились еще до Кубы и хотели пожениться. Даже заявление в ЗАГС подали и купили свадебные наряды. Но Марина заявила, что беременна и угрожала сломать мне жизнь. Я хотел наплевать на карьеру и всё равно жениться на Шуре, но она мне не позволила. Так я женился на Марине. Ее отец был по- своему справедливым человеком. Он вывез меня и Шуру на Кубу. Там мы и работали вместе. Твоя мама была подающим надежды молодым специалистом. Я был молодым, но уже очень перспективным ученым. Марина осталась в Москве. Так как научный центр был засекречен, ей разрешали приезжать ко мне раз в три месяца. И только потому, что ее отец был генералом КГБ, а после и ФСБ. Простых смертных на территорию не пускали. Марина мечтала о ребенке, но никак не могла забеременеть. Разочаровавшись в обычной медицине, она ездила по разным местам силы, шаманам, гадалкам. Благо денег хватало, а график работы был свободным. Она была одной из первых моделей Славы Зайцева. Как-то она неожиданно прилетела на Кубу. В тот день был фестиваль музыки на побережье. Мы с Шурой танцевали там. Марина застала нас вместе. Она орала и рыдала, что сломает мне жизнь и карьеру, и меня после этого даже в дворники не возьмут. В те времена это был вполне реальный сценарий. Шура очень испугалась за меня и сказала, что нам нужно расстаться. Я возразил, что разведусь с Мариной и женюсь на ней. Но тем же вечером ко мне пришел тесть, который прилетел на Кубу вместе с дочкой, и сказал что жена – она, как Родина, только одна. И если разведусь, мне конец. И я не развелся.
– Господи, какой кошмар! – Лаура закрыла лицо руками.
Матвей обнял ее и прижал к себе. Она вся дрожала.
– Мы с Шурой расстались. Но родилась ты. Мы ведь работали вместе, и я продолжал видеть тебя. Хотя Шура была против. Она очень любила меня. И очень боялась. А я был трусом. Да, я – трус, дочка. Мечтал о научной карьере и понимал, что если разведусь, то меня уничтожат как ученого. И я смирился. Рисовал себе замки на песке, мечтал, что вот ты вырастешь, мы с Шурой закончим работу над препаратом и будем вместе, – он замолчал и закрыл глаза.
Лаура осторожно, кончиками пальцев, дотронулась до его лица на мониторе и погладила по щеке. Словно отозвавшись на ее прикосновение, отец открыл глаза и продолжил:
– В пять лет ты сильно заболела. Шура позвонила мне и попросила привезти лекарства. Она боялась оставить тебя даже на пять минут. Я помчался в аптеку, а потом к ней. И в этот момент появилась Марина. Мы все жили в кампусе на территории научного центра. Что-то вроде академгородка. Марина пошла ко мне в жилой блок, но не нашла. Расспросила людей, и ей сказали, куда я пошел. Там же все на виду. Она ворвалась в квартиру Шуры. Кричала, орала, напугала тебя. Шура пыталась ей всё объяснить. Но она не слушала. Марина бросилась на нее с кулаками. Шура стояла возле окна. Я пытался вклиниться между ними. Встал перед Шурой и закрыл ее собой. Марина толкнула меня, и я
