открывать только потому что ключ посеяла, а спать в подъезде третью ночь подряд мне не хотелось.
Раздался сдавленный смешок.
— Что? — Возмущённо прошипела Вера, оборачиваясь на спутника.
— Прости, — задыхался Константин, в попытках сдержать смех, — я всегда смеюсь, когда сильно пугаюсь. Пожалуйста, давай передохнём.
— Или передо́хнем. — Уныло протянула девушка, доставая пачку сигарет. — Где там твоя зажигалка?
Судя по всему, пятый этаж цеха был отведён под нужды персонала, занимающегося бюрократией. Уровень был разделён вдоль длинным коридором, а по бокам от него тянулись кабинеты, по двенадцать с каждой стороны. Затягиваясь дешёвым табаком, Вера пыталась просканировать интуицией остальные кабинеты, но какая-то сила мешала ей пробиться сквозь темноту дальше, чем на двадцать метров.
— Скажи, — вполголоса произнёс Константин, перекрывая едким дымом нездоровое желание рассмеяться, — а зачем ты спросила сигарету у того типа на входе? У тебя же свои есть.
— Ты что, не видел нашивку на его белоснежном халате? Этот стареющий мужик прибыл из Фонда.
— Это я понял, но с чего бы тебе разговаривать с ним?
— Мне было интересно, как много он знает. Судя по всему, он вообще не в курсе, что за место этот комплекс, и что в нём может скрываться.
Отойдя на шаг от Веры, мальчик поднял рукав джинсовки, и затушил сигарету о правую руку.
— Мне вообще показалось, что он ведёт себя как умственно отсталый алкоголик, — прокомментировал Константин.
— Вот именно, — выцедила Вера, скуривая половину фильтра, — он косит под дурака, но, поверь, он умнее, чем кажется.
Бросив окурок на пол, девушка прошла к двери и тихо, стараясь не издавать лишнего шума, открыла её.
— Хотя, — уставившись в темноту, задумалась тётя, — пожалуй алкоголизм у него взаправдашний.
— Думаешь? — Спросил Костя, хватая Веру за руку.
Тяжко вздохнув, она сжала его ладонь.
— По себе знаю.
И двое неслышно вышли за дверь.
***
Зона 112, 01:23
Форма сидела как на заказ. Нежилец осматривал свою новую одежду, испытывая мощное чувство дежавю.
— Ну, как? — Спросил старик, удовлетворённо глядя на гостя.
— Отлично. Не помешала бы шинель, конечно.
— Какая летом-то шинель? — Всплеснул руками Архивариус.
— Прошу прощения. Я, понимаете ли, за тридцать лет заключения, как-то потерял счёт времени.
— Точно. Так как вам удалось выбраться?
Мужчина немного повозился с ремнём, после чего, взяв со стола гранёный стакан с чаем, продолжил разговор.
— Помните, у нас была печатная машинка? Объект, якобы, переписывающий жизнь.
— Конечно помню, — кивнул Архивариус, отхлебнув чаю, — если не ошибаюсь, на деле самокопирующаяся пустышка.
— Да. Так вот, в одной из параллельных вселенных, где есть мой двойник, случился Цикл Сегрегации. По какой-то причине, он воспользовался положением дел, чтобы отправить мне в кабинет зеркало.
— В смысле?
— Ну, чёртова машинка же оставляет рукопись в новом мире, создавая впечатление, что кто-то действительно изменил свою жизнь к лучшему, не прилагая для этого никаких усилий. Короче, играет на простой человеческой глупости и желании жить хорошо, без особых затрат времени и средств на развитие.
Старик развёл руками:
— Старая, как мир, история.
Нежилец кивнул, демонстрируя полное согласие.
— Вот в этой рукописи и было передано прошение моего двойника о поставке зеркала.
— Обычного зеркала?
— Да. Получив этот предмет, я какое-то время не понимал, что с ним делать. А у вас лимон есть?
Архивариус порылся в ящике стола и выудил оттуда пакетик с лимонной кислотой. Нежилец смиренно принял его, намереваясь хотя бы так перебить запах плесени.
— Так вот, — заговорил он, завершив манипуляции с напитком, — я долго думал, что делать с этим зеркалом, но мне в голову не приходило ни одной мысли, которая не пришла бы ко мне за последние тридцать лет. Озарение пришло, когда я в очередной раз подумал: нахрена зеркало тому, кто не может видеть своего отражения?
Старик аж подавился.
— Что… кхе… что значит… кхар…
Размахнувшись, Нежилец ударил его по спине, стараясь приложить такую силу, чтобы не убить деда.
Прокашлявшись, Архивариус извинился, утирая выступившие от напряжения слёзы.
— Простите, — оправдывался он. — Просто переборщил с кислотой. Что значит, не видите своего отражения? Я вас вижу, значит свет от вас отталкивается. Значит и отражение…
— Тоже должно быть, — с нотками раздражения, закончил мужчина. — Это правило действует только для внешнего наблюдателя, уверенного в том, что я настоящий человек. Бытие постоянно дополняет само себя, в соответствии со всеми нуждами. Для меня, ведающего о своей природе, нет нужды даже в дыхании.
— То есть, — нервно посмеиваясь, заключил Архивариус, — вы хотите сказать, что полторы тысячи лет не видели своего лица?!
Допив чай одним большим глотком, Нежилец решительно поднялся со стула, поставив опустевший стакан перед стариком.
— Я давно забыл, как оно выглядит.
***
Зона 112, кабинет охраны, 02:00
Сняв чёрную кожаную куртку, Маргарита Шихобалова, кинула её на спинку стула. Оставшись в одном только красном платье, она напряжённо вглядывалась в мониторы, стараясь разглядеть хоть какие-то признаки Нежильца. Однако, по коридорам Зоны перемещались лишь оперативники, во главе с Могилевичем.
— Изменения есть? — Спросил Лебедев, толкаясь между сотрудниками, наводнивших кабинет охраны.
— Нет. — Ответила Маргарита, смахивая нависшую на лицо медную прядь.
В комнате стоял гвалт голосов. Сотрудники продолжали приходить, следуя указанию, полученному по системе общего оповещения. Некоторые жаловались на отсутствие возможности покинуть рабочее место, и задавали вопросы об объекте, нарушившим условия содержания, однако Лебедев и прочие сотрудники высшего звена наотрез отказывались давать комментарии.
— Я должен быть уже дома. Когда мы сможем выйти?
— Почему связь не ловит?
— Разве Смотритель не должен быть здесь?
Валентин как мог, отвечал на вопросы:
— Сохраняйте спокойствие, коллеги. Нет, мы не можем сейчас покинуть Зону. Да, она введена в состояние карантина по причине нарушения УС. Нет, это не связано с печатной машинкой, откуда вы вообще знаете об этом объекте?!
Маргарита, которой было очень сложно сосредоточиться, ругалась про себя:
«Господи, неужели нельзя было отвести под комнату охраны помещение побольше? Зато столовая, блин, у них как десять таких.»
Раз в пять-десять минут, Антон давал о себе знать:
— Есть что-нибудь на камерах?
— Что-нибудь видно?
— Объект не замечен?
И всякий раз Шихобалова отвечала:
— Нет, нету.
— Всё чисто.
— Ни малейшего признака.
Ближе к двум часам ночи, в кабинет вошёл Архивариус. Люди вокруг выглядели очень занятыми, и потому он не торопился обращаться к кому-либо. Валентин, заметивший его появление только десять минут спустя, ещё минуту пытался вспомнить, кто этот человек, и какую должность он занимает.
«Уборщик? Да нет, им нельзя находится здесь после шести вечера. Кто-то из оперативников? Смешно, Валентин, смешно. Кто-то из обслуги, вероятно. Где же я его видел?»
Перебрав в голове все варианты, он потерял терпение,
