уничтожены. Имелось заключение милиции о том, что в нашем сарае найдены отпечатки Гоши с канистрами бензина. На самом предприятии были такие же канистры, с его отпечатками. Интересы Гоша представлял серьезный адвокат, который вызвал восхищение многих журналистов. Он собрал дюжину показаний в письменном виде других работников, выступающих в защиту Гоши. В ответ в зале суда достали записи телефонных разговоров, где Гоша кого-то обкладывает пятиэтажным матом и угрожает. Оправдывался лично Гоша тем, что этой записи около года, и его разговор состоялся с его бывшим заместителем, не Сергеем. Но у прокурора информация, что это запись сделана неделю назад, и заключение айтишников это подтверждало. Большую часть времени мы с Гошей просто смотрели друг на друга и не сводили взгляда. В один момент он возобновил общение «руками» погладив свой живот и нарисовав вопросительный взгляд. Этот маневр заметила Люда и прошептала:
— По-моему Гоша спрашивает пол ребенка.
— А как ему это сказать? — уточнила я
— Ну, тоже погладь живот и тыкни в него. Может и догадается. — Я так и сделала. Гоша улыбнулся слегка помахал головой опустив взгляд. Потом посмотрел на меня, прижимая руки к груди, и наклонил голову вперед в ожидании ответа. Я сама поняла, что он уточнял «мальчик?». Я в согласии немного кивнула головой, моргнула, и показала на него. Он облегченно вздохнул и еще больше улыбнулся, еле скрывая радость. Потом поднимает указательный палец вверх и смотрит наблюдательно. Поняла это как вопрос «один?». Я не выдержала, улыбнулась такому любопытству, хотела бы пошутить, и показать пять, да не в том мы положении. Я просто незаметно кивнула и моргнула, еле скрывая улыбку. Он в ответ улыбнулся, послал мне воздушный поцелуй, и обхватил решетку. Я в очередной раз в слезы, а на стороне ответчика вся семья Лариновых увлеченно перешептывалась. Жест ведь открыто намекал о том, что я Гоше небезразлична. Когда судья отлучился на принятие решение, Сережа предпринял попытку пообщаться с Гошей, но конвой этого не допустил, пропуская к нему лишь адвоката. Для присутствующих журналистов это была очередная сенсация, которую они охотно засняли. По возвращению судья вынес приговор по 167 статье. Его обвинили в умышленном поджоге и причинении ущерба в значительном размере, приговорив к трем годам лишении свободы. Вся семья ответчика встала на дыбы, поднялся громкий бунт, журналисты активировали свои фотоаппараты. В зале суда начался грандиозный скандал. В помещение вломилось несколько охранников. А мне от этой эмоциональной бури стало не по себе. Под крики Сережи «выпустите, девушке плохо» мы пробирались к выходу. По пути пришлось выслушать новую порцию оскорблений от семьи Лариновых, и обходить стороной настырных журналистов, с микрофонами и вспышками. Непросто было во всех смыслах, поднялась тошнота, с которой я еле справилась, ломясь в сторону женского туалета. Добежав до умывальника, включила воду, и восстанавливала дыхание. Не рвало, но было душно, и голова сильно кружилась. Вбежала в туалет я за секунду позеленела. Люда очень беспокоилась. Махала мне журналом, предлагала воды, и постоянно задавала вопросы о моем самочувствии. Я пыталась умыться, чтобы было хоть немного лучше, но мне ничего не помогало. Люда продолжала махать журналом, и гладила по спине, засыпая меня вопросами, на которые у меня не хватало сил ответить. В этот момент в туалет ворвалась посетительница с фразой:
— Отвалите. Оставьте меня в покое. — Хлопнув за собой дверь. Это была сестра Гоши. Увидев меня, она немедленно подбежала ко мне с фразой:
— Я врач! Юля, давай успокоимся. Дышим глубоко. Давай со мной, делай глубокий вдох и выдох! — стала рядом, пальцы поставив на мое запястье измеряя пульс. Проделав пару раз упражнение она прокомментировала:
— У тебя слабый пульс. Давай измерим давление. Присаживайся на унитаз, тонометр у меня с собой! — в итоге мне пришлось впервые в своей жизни измерить давление, находясь на унитазе. Спустя пару минут высветилось 75/50. И его сестра пряча тонометр, начала свой допрос:
— Плохо дело. Давно у тебя гипотония?
— У меня рабочее 110/70
— Сегодня утром хорошо кушала?
— Перекусила немного. Ем хорош.
— Сейчас месячные идут? — я переглянулась с Людой и ответила:
— Месячных не было как 20 недель.
— Что? — вылупила она глаза, добавив. — Гера, гаденыш. Я этого паразита под землю закопаю, лично. Почему раньше об этом не сказала? И даже не намекнула в нашу прошлую встречу?
— Послушай, твоим родным об этом не надо знать. Хорошо?
— Я поняла. Юля, как ты…? Бог ты мой, миллиард вопросов. Давай выйдем из кабинки. Прости, что заперла. — Выпустив меня к умывальникам, она спросила:
— Я Ангелина, сестра этого паразита. — рыкнула от злости.
— Приятно познакомиться. Юля, та, кого ты обязана искренне ненавидеть.
— Юль, не говори чушь. Как самочувствие? Лучше стало?
— Да, спасибо. — Принялась мыть руки, а девушка продолжала допрос:
— Нам надо встретиться и нормально пообщаться.
— Не думаю, что твоя семья будет рада этому событию.
— А это не их дело. Сегодня на вечер планы есть?
— Уехать отсюда подальше, и как можно скорее.
— Юль, ты о многом не знаешь. Мне нужно многое рассказать о Гере и расспросить у тебя информацию о брате. У нас с тобой интересы общие. Я ведь тоже хочу вытащить его из тюрьмы.
— Ангелина, я не хочу создавать тебе проблем. Да и у самой их немало.
— Слушай. Проблема у нас одна. И поодиночке нам ее не решить. Обещаю, встретимся аккуратно, без последствий. Сегодня вечером получается? — переглянулась с Людой, она в согласии кивает, и я отвечаю:
— Планов нет, можем встретиться.
— Тогда у меня дома. Я живу одна. Вот моя визитка. Диктуй свой номер! — я называю номер, она мне высылает сообщением свой адрес, и комментирует:
— Давай на семь вечера. Предварительно наберу. Слежки за мной нет, с тех пор как вы с Герой успешно смылись. Можешь нагрянуть ко мне и раньше. Я с пяти вечера буду дома. — В этот момент постучались в дверь и мужской голос прокомментировал:
— Ангел, давай-ка побыстрее. Мы не можем тебя ждать вечность.
— Пять минут подождешь, Сёма! — крикнула она в ответ
— Не хочу быть навязчивой. Поэтому я буду у тебя как и оговаривалось, в 7 вечера. — Чуть тише ответила я
— Отлично. Извини, но продолжим разговор вечером. До скорого, Юленька.
— До вечера! — ответила я, и она вышла из санузла. Время в предвкушении нашей встречи тянулось очень долго. Из-за новых планов моим друзьям пришлось забронировать отель еще на одну ночь. А Ангелина очень переживала, и звонила мне в 17:00, и в 18:00, напомнив о том, что она дома и с нетерпением меня ждет. Домой
