привел меня на побережье, я поняла, что пункт моего назначения — какая-то автостоянка. Там стояло два трейлера. Рядом с одним из них — старая синяя машина. Но больше ничего. Никого. Никаких свидетелей.
Когда я остановила «BMW», дверь ближайшего ко мне трейлера распахнулась.
Из нее вышел Натан, таща Келли вниз по ступенькам.
Схватив телефон, я сунула его в карман, а затем выпрыгнула из внедорожника, чуть не упав в спешке, чтобы добраться до Келли.
Натан выдернул из-за пояса пистолет и направил его на меня.
— Нет-нет. Оставайся там.
Вскинув руки ладонями вперед, я остановилась.
Келли, бледная и вся в слезах, таращила на меня глазёнки.
— Все будет хорошо, малышка, — пообещала я.
— За тобой следили? — рявкнул Натан.
Я, наконец, взглянула на него.
Он похудел, скулы заострились. Черты лица стали грубее. Возможно, мне так казалось, потому что в данный момент я его ненавидела, и все же я не могла разглядеть ни следа от того красивого мальчика, с которым зачала Келли. Его внутренний мир, наконец, проявился в его внешности.
— Не думаю. — Я не упомянула о мобильном у себя в кармане, который пришлось отключить, потому что его разрывало от звонков тех, кто знал, что мы в опасности.
— Тогда, пора нам немного поболтать. — Он сильнее сжал Келли, и моя дочка вздрогнула.
Я бы ударила его только за это.
Мне потребовались все силы, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица.
— Мы поговорим, когда ты отпустишь Келли.
— Думаешь, я хочу навредить своему ребенку? — усмехнулся Натан. — Это ты довела меня до такого, Слоан. Все, что сейчас переживает Келли, твоя гребаная вина! Ты настроила ее против меня!
Наша дочь хныкала в его хватке, глядя на меня умоляющими глазами.
— Натан, — спокойно начала я, делая к нему неуверенный шаг. — Ты прав. Это не вина Келли, а моя, — солгала я.
Казалось, это его немного успокоило.
— Так что отпусти Келли, и мы с тобой поговорим.
— Мама!
Я покачала головой, всем своим видом умоляя ее молчать.
Она поджала губки, и по ее щекам заструились слезы.
За каждую ее слезинку я бы тоже нанесла ему удар.
— Келли может остаться здесь, а мы прокатимся. Как я уже сказал, я не обижу своего ребенка только потому, что его мать — шлюха. Но ничего не обещаю, если ты не будешь делать все, что я говорю.
— Я не могу оставить ее здесь одну, — осторожно возразила я. — Ей всего десять, Натан.
— Тогда оставь ей свой телефон, и она сможет позвонить кому-нибудь после того, как мы уедем. — Он встряхнул ее. — Не звони раньше, чем через пять минут после нашего отъезда. Поняла меня?
Келли посмотрела на меня.
Верь мне.
Она кивнула и повернулась к Натану.
— Хорошо.
— Хорошо — что? — Он снова встряхнул ее.
— Хорошо, папа, — выдавила она.
— Так-то лучше, черт возьми.
Схватив мою девочку за руку, он потащил ее мимо меня к «BMW».
— Жди здесь. — Как только она забралась в машину, он повернулся ко мне, направив пистолет мне в лицо. — Телефон.
Я достала сотовый из кармана джинсов и протянула ему, но мой взгляд не отрывался от дочери.
Мне не требовалось спрашивать, кому она позвонит, я просто надеялась, что он доберется до нее в рекордно короткие сроки.
— Со мной все будет в порядке, — пообещала я ей.
Она снова тихо заплакала, когда Натан протянул ей мобильник.
— Никому не звони, пока не истекут пять минут.
Келли кивнула, но я знала, что как только мы с Натаном уедем, она позвонит.
— Заблокируй дверцы, малышка, — распорядилась я, после того, как Натан захлопнул дверцу.
Она тут же нажала кнопку на водительской дверце, и я услышала щелчок, запирающий мою дочь в безопасности «BMW». От него.
Натан махнул пистолетом.
— Садись в мою машину.
Казалось, между мной и Келли рвалась некая незыблемая нить, когда я оставляла ее и садилась в его машину. Но я сделала это. Я бы сделала все, чтобы увести от нее этого сумасшедшего ублюдка.
Все еще с пистолетом в руке, Натан направился от утеса к Инвернессу.
Я не собиралась позволять ему уезжать слишком далеко. Слишком далеко от Келли.
Поглядывая на пистолет, я слушала, как он извергал на меня свою желчь:
— Я знаю, что это ты настучала тому ублюдку, где я торгую. Я делал для тебя всё, а ты вонзила мне нож в спину?
— Делал для меня всё? — спросила я оцепенело.
— Ты, блядь, подстрелила меня! Я мог бы прикончить тебя за это!
— И избавиться от своих проблем.
— Заткнись! Заткнись, тупая сука!
Он замахнулся на меня пистолетом, и машина вильнула, прежде чем он снова взял управление под контроль.
— Думаешь, раз у этого ублюдка есть деньги, ты защищена? Думаешь, пизда, которая принадлежит мне — МОЯ СОБСТВЕННОСТЬ, — может сбежать от меня? Нет! Нихуя! Я покажу тебе, что значит предавать меня, сука.
Он приставил пистолет к моему виску, по его подбородку стекала слюна, щеки покраснели от ярости. Голубые глаза наполняло безумие. Я вздрогнула, когда он вонзил дуло мне в голову.
— Сначала, я хорошенько тебя оттрахаю, чтобы напомнить, кому ты принадлежишь. А потом буду смотреть, как в твоих глазах гаснет свет, и знаешь, что, я не успокоюсь, пока Келли не вернется домой со своим папочкой, как и должно быть.
В меня проник холод понимания.
Для Келли это никогда не закончится.
— Как ты собираешься уйти, убив меня? — спросила я спокойно.
Мой тон, казалось, смягчил его.
Натан опустил пистолет на колени.
— Ты не единственная, у кого есть связи.
Сердце забилось сильнее, когда я заметила, что дорога впереди пуста, пару секунд я собиралась с духом, а затем бросилась к рулю. Натан вскрикнул, когда я вывернула на полосу встречного движения, и в попытке перехватить управление выронил пистолет.
Но я держала руль крепко, пока мы не рухнули в кювет, несясь на впереди стоящее дерево. За секунды до удара я разжала руки и вернулась на свое место.
Было ли больно в момент удара о приборную панель, я не поняла. Лишь почувствовала жжение от врезавшегося в шею ремня безопасности и звон в ушах.
Оглушенная, я осмотрела себя на наличие травм, прежде чем опомниться и начать действовать. Вдохнув, я взглянула на Натана.
Он был в отключке. Упирался лбом в руль, а по виску стекала кровь. Подушка безопасности не сработала.
Пистолет. Пистолет!
Как можно тише я отстегнула ремень безопасности и наклонилась, увидев, что оружие лежит у ног Натана. Кровь так громко хлестала в ушах, что я почти ничего не слышала.
