лезвие из его плоти, и улыбнулся самой милой из своих улыбок. Презрительное недоумение на лице женщины сменилось ужасом, когда она поняла, что он делает. А он продолжал улыбаться, вытягивая из нее жизненную силу. Кожа Войны покрывалась морщинами, волосы седели, тело увядало. Вскоре ее руки ослабли и меч выпал из мгновенно затянувшейся раны на плече – остался только свежий рубец на коже и окровавленный разрез на одежде. Ребра тоже срослись. Тод отпустил постаревшую лет на пятьдесят женщину и та обессилено рухнула на колени. Посмотрела на свои руки и жалобно, отчаянно завыла. Похоже, она поняла, что произошло. Жуткая, бесчеловечная способность отнимать чужую жизнь, чтобы подлечить себя. Способность, которой он никогда до этого не пользовался и считал, что никогда не воспользуется. Ему стало противно, захотелось срочно помыться или хотя бы вымыть руки. Вместо этого жнец аккуратно поднял меч и положил его в пустое кресло. Пошевелил правой рукой, проверяя работоспособность плечевого сустава и мышц, поднял с пола зонт.
– Еще желающие есть? – спросил Тод, в упор глядя на переставшую скулить Чуму. Ответом была тишина, нарушаемая только тихими всхлипами Войны. – Видимо, нет. Где мои вещи? Отдавайте и выметайтесь из Города. А мне пора домой, меня семья ждет.
– Посмотри в шкафу у двери, – глубоким басом прогудел Голод, возвращаясь к чтению журнала. Жнец благодарно кивнул в ответ.
Окровавленную мантию с дыркой от клинка он оставил на полу номера. Надел куртку, застегнул поверх перевязь для зонта, взял в руку шлем и вышел в коридор. Рыжий караулил под дверью. Смерил его негодующе-трусливым взглядом и поспешил проведать госпожу. Тод успел выйти из отеля и дойти до припаркованного байка, когда рыжий его нагнал.
– Да как ты посмел сотворить с ней такое! – голос низкорослого диктатора сорвался на визгливый крик. – Я убью тебя, мразь!
– Попробуй, – с тяжелым вздохом ответил Смерть, поворачиваясь к рыжему лицом.
Личный жнец Войны стоял шагах в пяти, целясь в него из револьвера. Каждый из них сам выбирал форму своей косы и рыжему нравился огнестрел. Он предпочитал «снимать» клиентов издалека, желательно со спины. Жнец взвел курок, но палец на спусковом крючке нервно дрожал, будто ему не хватало сил для нажатия. Рыжий побагровел от натуги, поддержал оружие второй рукой, тихо и грязно выругался, но крючок не двинулся с места.
– Что, не можешь? – Тод подошел вплотную, позволил холодному стволу упереться в грудь, защищенную лишь тонкой футболкой и парой слоев эластичного бинта. – И не сможешь. Потому что ты всего лишь часть меня и никогда не сможешь мне навредить. Как бы не пыжился. Если подумать, я был тем еще гадом, когда вас создавал, и неплохо подстраховался на случай бунта. Ты ничего мне не сделаешь. Более того, ты даже не сможешь сопротивляться, когда я, к примеру, отберу у тебя оружие, – он вынул револьвер из послушно разжавшихся пальцев рыжего жнеца, – или сломаю тебе руку.
Ярко-голубые глаза рыжего округлились от ужаса, кости предплечья звонко захрустели, правая рука согнулась под неестественным углом. Рыжий вскрикнул, прижимая покалеченную руку к груди, и попятился, невнятно бормоча про «бесчеловечных чудовищ». Смерть с кривой ухмылкой смотрел ему в глаза, вращая на пальце взведенный револьвер. Ну да, куда страшнее, когда жестокие поступки совершает кто-то, от кого этого совсем не ждешь.
– Не волнуйся, через недельку заживет. Если не будешь дергаться. Знаешь, я бы мог легко тебя убить, – устало вздохнул Тод. – Но мне чертовски не хочется потом выполнять и твою часть работы. Мне своей хватает выше крыши. Возвращайся к Войне и помоги ей смириться с произошедшим. Должна же от тебя быть хоть какая-то польза. И постарайся больше не попадаться мне на глаза.
Он швырнул рыжему револьвер. Рыжий на удивление ловко поймал ствол здоровой рукой, глянул ему за спину и как-то недобро ухмыльнулся, пятясь в сторону отеля.
– Что за фигня тут происходит? – голос Оле дрожал то ли от испуга, то ли от злости. Близнец стоял у него за спиной и сверлил брата тяжелым взглядом.
Глава 39
Март. Наши дни.
– Оле, какого хрена ты тут делаешь? – в голосе брата не было злости, только бесконечная усталость.
Он повернулся к Оле полубоком, одним глазом приглядывая за отступающим к зданию отеля коллегой, смерил холодным взглядом и, видимо заметив страх в глазах близнеца, тяжело вздохнул:
– Я в норме, не переживай. Просто не ожидал тебя здесь увидеть. И надеялся, что ты не увидишь это, – брат кивнул в сторону беглеца и развернулся к Оле лицом. – Как ты меня нашел?
– Зашел утром в бар, а Ян рассказал, куда тебя понесло.
– И ты, конечно же, решил, что я без тебя не справлюсь? – улыбнулся брат. – Как видишь, справился. Подбросить тебя?
Оле посторонился, когда близнец обходил мотоцикл. Он выглядел на удивление бодрым и здоровым. В отличии от самого Оле, у которого вчерашний синяк только начал желтеть. Вот только…
– У тебя кровь на шее, – Оле поймал брата за воротник куртки, отогнул, открывая пятно еще влажной крови и разрез на футболке. – Ты ранен?!
– Уже нет, – брат застегнул куртку.
– Что значит «уже»?
– Рана уже зажила, – он встретился взглядом с непонимающим Оле и добавил: – Потом как-нибудь объясню. Поехали, я обещал Янке, что скоро вернусь.
– Ты! – раздалось за спиной у Оле. В процессе разговора они с братом умудрились поменяться местами, так что здание отеля теперь было у него за спиной, в поле зрения Тода. – Это ты во всем виноват! Ты внушил братику, что убивать людей плохо! Ты настроил его против меня! Ты познакомил его с этой проклятой старухой! – вопила Чума и лицо брата становилось все более напряженным с каждым ее словом. – От тебя одни беды! Недоразумение, побочный эффект! Сейчас я все исправлю и братик снова будет только моим!
Брат отшвырнул его в сторону. Уже сидя на грязном асфальте парковки, Оле услышал грохот выстрела и увидел как дымится в руках у Чумы револьвер. Тот самый, который брат отдал рыжему жнецу. На кукольном личике Белой всадницы происходила странная перемена эмоций: ярость уступала место ужасу. Через силу Оле повернулся к брату. Близнец медленно оседал на землю, прижимая руку к центру груди. Его пальцы были красными и тонкая алая струйка стекала из уголка губ по подбородку. Оле с трудом успел подхватить брата у самой земли, чтобы он не приложился башкой об асфальт, аккуратно уложил его себе на колени. Пуля прошла навылет и по штанам Оле под спиной брата расползалось
