все приготовления будут закончены… Я, нет, мы одобряем это волшебное место.
Вещий Олег едва заметно улыбается: на публике оба будущих супруга ведут себя ровно так, как он им и наказывал, изображая такую нежность и увлечённость друг другом, что и некоторым настоящим влюблённым не снилось.
Что же касается идеи с раздачей еды беднякам… предложение было настолько же сумасбродным, насколько и дельным. И даже напомнило старому вояке кое-кого очень знакомого и родного.
* * * * *
На вернувшемся из погони Сверре, потном и протрезвевшем, не было лица. Смертельно-бледный юноша словно призрака встретил и выглядел куда мрачнее, чем всегда — настолько, что по обыкновению весёлого товарища остальные не стали опрашивать и задавать ему вопросов. Один его вид говорил о том, что душегуба он упустил, а всё остальное может подождать.
— Если бы не вы — конец пришёл бы, — встаёт на ноги покрытый пылью и грязью Вепрь и тотчас же протягивает короткую руку к мешочку с серебряными монетами, забирая его себе. — Я ваш должник. Никогда бы не подумал, что мы вот так встретимся, Ходута. Спасибо тебе и твоим друзьям.
— Не могли мы остаться в стороне, когда творится такое беззаконие. Да и разве ты поступил бы на нашем месте по-другому? — отвечает ему сын посадника и замечает деньги, которые торопливо прячет друг его отца. — Что это? Позарился на твои богатства и захотел ограбить?
— Умный купец не станет держать при себе подобную сумму… — мотает головой заподозривший неладное Бранимир. — И не станет носить при себе столько монет, если только… на то нет определённой причины. А судя по перстню твоего знакомого — купец он не глупый.
— И то верно, твои спутники не только отважны, но и обладают ясным разумом, — рассмеялся засуетившийся Вепрь, чьи маленькие глазки забегали по троице дружинников. — Это не случайный тать, окаянный душегуб принуждал меня принести денег и вымогал всю эту сумму, в противном же случае обещал спалить склады с моим воском. Разве позволю я делу всей своей жизни вот так в один миг сгореть? Принёс… а он решил и разжиться богатствами, и избавиться от меня, чтобы я никому ничего не рассказал.
— Почему Вы к отцу не обратились? — заволновался Ходута и бросил обеспокоенный взгляд на купца. — Он непременно бы наказал его и не дошло до вымогательств!
— К счастью господина… Вепря, так? — косится на него Бранимир и пытается понять, что не так с упитанным и нелепым мужчиной напротив него. — Как второй воевода княжеской дружины я могу взять расследование и поиск преступника на себя с сотоварищами. Если, конечно, он сам не против. Вы же не против?
Выражение лица торговца стремительно поменялось, а коленки затряслись, едва только до него дошла суть слов Бранимира: перед ним не обычные нетрезвые наёмники, а приближённые князя Игоря! Вепрь, дабы не выглядеть совсем паникующим, решает придать своим эмоциям и соответствующим реакциям тела немного другой вектор, тем более, что здесь он кажется ему довольно уместным.
— Не против… И попросил бы вас сопроводить до дома, если вдруг у уважаемой дружины в этот вечер нет срочных дел, — толстяк вздыхает и нервно крутит на среднем пальце толстый перстень с пятью одинаковыми мелкими рубинами. — Да, вряд ли душегуб вернётся сегодня по мою жизнь, но страх после пережитого… он никуда не денется, а у меня дела, жена… Простите, ничего не могу сделать с коленями, стоит только подумать, что было бы, не подоспей вы вовремя…
— Этот Вепрь куда больше напоминает борова, — шепчет на ухо Сверру Ари, но даже укол касательно внешности жертвы нападения не может вывести высокого скандинава из его тяжёлых дум. Сверр лишь отмахивается от лысого друга и вздыхает: раз уж вечер испорчен и он не сможет продолжить отдых, делать нечего — придётся согласиться.
— Я могу сопроводить почётного купца до его хоро́м, — кивает он и смотрит на Ари и Бранимира. — Вы присоединитесь?
— Да, к тому же, нам всё равно нужно будет переговорить с глазу на глазу касательно вымогательств того негодяя, — хмурится старший дружинник. — Ходута, ты с нами?
— Я бы с радостью, но… — начинается мяться как нашкодивший подросток сын посадника. — Мне велено было не отлучаться из дома, а я и без того задержался с вами в таверне. Отправлюсь домой, пока отец не обнаружил моего отсутствия, а завтра увидимся. Вы же навестите князя с воеводой у нас в гостях, так?
— Угу, — кивает, морщась от боли — нижняя челюсть дико болит, Ари. — Тогда до завтра. Что ж, Вепрь… Показывайте дорогу к своему гайну.
Троица под предводительством кряхтящего купца, что сунул мешок с деньгами подмышку, направляется дальше по переулку, а старший сын посадника держит путь в другую сторону, на мгновение подняв глаза на потемневшее небо с высыпавшими на него звёздами. Что-то… было не так, голова кружилась, и явно не от одного только хмеля.
Рука, как бы он её не зажимал, продолжала кровоточить — душитель на славу постарался так, чтобы он запомнил негодяя ещё на пару недель. Острый кинжал оставил в его предплечье глубокую алую борозду подобно вспахавшему почву плугу.
Если дома увидят рану, то непременно начнут задавать ненужные вопросы, поэтому… Сын посадника оборачивается и видит знакомые двери таверны, что уже через минуту со скрипом отворились.
Чуть прихрамывая из-за усилившейся боли, Ходута с уверенностью направился прямиком к стойке и, оперевшись на неё, оставил на деревянной поверхности несколько багровых капель и прокряхтел от неприятных ощущений.
— Отхожее место дальше по коридору, а здесь еду подают, — недовольно пробурчала согнувшаяся за стойкой над посудой девица, но ответом ей послужил лишь протяжный сдавленный стон.
Сердце дочери владельца "Пьяной Овечки" бешено заколотилось, когда она встала в полный рост и разглядела посетителя. Высокий и сильный, с тёплыми карими глазами и безбородым подбородком, он какой-то час назад победил в поединке старого опытного дружинника, а сейчас был в шаге от того, чтобы потерять сознание.
Под его рукой разлились алые реки, что добавят ей ещё больше работы до закрытия.
Не раздумывая, она бросилась к нему.
— Эй, ты, — спросила пышногрудая брюнетка слегка дрожащим голосом. — Ты цел?
Ответа со стороны Ходуты всё ещё не последовало: побледневший и задрожавший, словно от холода несмотря на конец июня и жару в питейном заведении, он, кажется, пребывал скорее в каком-то ином месте, нежели здесь.
Всплеск!
Полкружки с прохладной водицей выливаются ему прямиком на лицо и мгновенно приводят великана в чувство. Девица, уперев руки в бока, наклоняется ближе к раненому и спрашивает:
— Вижу,
