Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 169
свою душу, и сам оказывается вместе с тем недостаточным, ведь «еще не открылось, что будем»[230].
Познающий свою душу видит себя, как в зеркале[231]; но он, как говорит апостол Иаков, может забыть увиденное, и потому полезным и потребным оказывается то, что говорит апостол дальше – что верно слушает слово тот, кто исполняет его[232]. Покуда он лишь слушатель слова, он пребывает вне него, и когда проповедующий молчит, он ничего и не слышит; но если он исполняет слово, он непрестанно слышит то, в чем он непрестанно назидает сам себя. И всякое простое слушание слова бесконечно менее совершенно, чем его исполнение, не только потому, что исполнение – нечто более высокое, но и потому, что любое высказывание, как в своей краткости, так и в своей пространности, очень несовершенно по сравнению с точностью исполнения. Принимать познание собственной души за ее приобретение – значит, обманывать себя, ведь даже в величайшем своем совершенстве познание лишь намекает на то, что со всей определенностью раскрывает себя в приобретении души.
Так что человек должен, конечно, иметь познание, чтобы приобрести душу, но познание само по себе не является ее приобретением. Более того, человек, познавая, убеждается в том, что им владеет чуждая сила, и значит, он не владеет собой или, точнее, не приобрел самого себя.
Поэтому если человек поистине познает свою душу, он познает ее как нечто, что он может даже точно описать, но что при этом принадлежит не ему. Он может, конечно, желать ею обладать, но познание как таковое неспособно помочь ему в этом. И если это или любое другое познание не сопряжено с терпением, оно не является тем познанием, о котором говорит слово апостола, и это подтверждается тем, что терпение здесь не есть одновременно условие и обусловленное. Познающий обманулся бы, подобно тому, как обманулся бы торговец, если бы, желая приобрести познание, он приобрел бы терпение. Познающий, подобно страннику, откладывает терпение в сторону, когда достигает познания. Поэтому тот, кто желает иметь терпение лишь для того, чтобы познать свою душу, тот не желает приобретать свою душу в терпении.
Тот, кто желает приобрести свою душу в терпении, познает, что его душа не принадлежит ему, что есть сила, от которой он должен ее приобрести, сила, у которой он должен ее приобрести, и что он должен приобрести ее сам. И с терпением он не расстается никогда, даже и тогда, когда он приобрел душу, ведь он приобретал не что иное, как терпение, и если бы он расстался с терпением, он бы расстался с приобретенным; тем более не расстается он с ним, когда кажется, что он обманулся в своем стремлении, ведь он знает, что если это и вправду так, то только из-за того, что у него не было настоящего терпения, то есть что причина этого – нетерпение. Поэтому приобретает ли он терпение в страшное мгновение решения или же долго приобретает его, он приобретает свою душу в терпении, перейдет ли он в то же мгновение в жизнь вечную, или же, начиная с этого мгновения, будет всякое мгновение сам переводить себя в вечность.
И если нетерпение чувства пожелает изобразить ему это приобретение, он знает, что это обман; ведь оно хочет обойтись без терпения, тогда как это приобретение и есть терпение. Если нетерпение познания пожелает обеспечить ему это приобретение и даже обеспечить его во всем его многообразии, он знает, что это обман; ведь оно хочет упразднить терпение, тогда как душу возможно приобрести лишь в терпении, и терпение – не нечто многообразное, но нечто простое и единое. Если побуждение желает взять это приобретение силой, он знает, что это обман, потому что оно и терпение хочет взять силой. Если минувшее желает напугать его своими кошмарами, а грядущее – ожиданием страшного, если и весь мир хочет смутить его своими угрозами, если время, служа миру, грозит сделать мучение долгим и тяготу безмерной, или если время не угрожает так, но лукаво дает ему понять, что оно не смежает глаз и тогда, когда он спит, – он знает, что это обман: не угрозы и не то, что эти угрозы могут стать действительностью, но обманом является стремление выставить терпение чем-то лишним и побудить человека, если он хоть как-то приступил к деланию терпения, думать, будто он взялся за непосильное, и раскаиваться в этом; обманом является стремление отдельно от терпения представить ему приобретение души, каковая обретается в терпении, когда все в мире берет свое вплоть до последнего кодранта[233].
Но не спросить ли нам: «Не изобразил ли уже кто-нибудь верно эту борьбу?» – как если бы всякое такое изображение не было несовершенно и как если бы оно не было всегда чем-то иным, чем приобретение, стяжевание? Как если бы оно не подстрекало говорящего нетерпеливо живописать страдания, а слушающего – нетерпеливо слушать и нетерпеливо жаждать новых речей, независимо от того, находит ли он услышанное искусно сказанным, – за что говорящий должен был бы воздать ему благодарность, если только это не было проявлением совершенной бездумности слушающего, – или же находит его сказанным слишком просто, и говорящему не за что его благодарить? Но ведь тот, кто полагает, будто многообразное и многое поможет ему приобрести душу, совершенно таков же, как тот, кто полагает, будто простое затормозит его, – тогда как лишь простое помогает в этом. И разве все изображенное не является чем-то таким, что мир и время могут взять себе, не будучи в силах взять терпение и то, что в терпении приобретается, ведь и в мгновение смерти человек в терпении приобретает свою душу для вечного, если он в терпении встречает смерть!
Беседы разных лет
Полевая лилия и птица небесная[234]
Три благочестивые беседы
Предисловие
Эта небольшая книга (обстоятельства выхода которой в свет напоминают мне о моих первых «Двух назидательных беседах» (1843), вышедших сразу после «Или – или»[235], и отдельно о первом предисловии к ним) пробудит, надеюсь, те же воспоминания и «в том единственном, кого я с радостью и благодарностью называю моим читателем»: «незаметно явившись на свет, эта книга страстно желает оставаться и впредь неприметной – как маленький цветок, укрывшийся в огромном лесу». Об этом напомнят ему обстоятельства, при которых книга выходит в свет; и также, надеюсь, он вспомнит Предисловие к «Двум назидательным беседам»
Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 169
