собственный голос, — находится ваша дочь?
Розвелл ждал его на ступеньках управления порядка.
— Женщины тебя погубят, Трапп, — со смехом воскликнул он. — И когда ты уже угомонишься?
— Сегодня, — безрадостно буркнул генерал. — Ты привез приказ короля об освобождении горгоны?
— А король не принимает. Закрылся в своих покоях, положил мокрую тряпочку на лоб и стонет. Притворяется больным.
— Гаденыш.
— А зачем ты заставлял его жениться?
— Мстительный глупый гаденыш. Вот не зря король Ричард не желал оставлять ему трон. У мальчишки вата в голове вместо здравого смысла.
— Давай отравим старика Бронкса и скажем, что так и было, — предложил Розвелл с невинной улыбкой.
— Слышать ничего такого не хочу, у меня аллергия на яды. С Бронксами мы потом решим, что делать. Сегодня у нас с тобой дела поинтереснее. Как давно мы с тобой не наведывались в монастырь Святой Проповедницы?
— Давненько нас там не было… Вот за что я тебя, генерал, уважаю, так это за творческое мышление. Пока горгона в тюрьме, ты собираешься изменить ей с монашкой! Или кто там у тебя? Настоятельница?
— Хуже. Будущая жена.
Розвелл расхохотался.
— Одна женщина ждет твоего ребенка, в другую ты влюблен, а на третьей женишься. Мне кажется, Бенедикт, что даже для тебя это перебор.
— А я разве виноват? — пожал плечами Трапп, забирая у Найджела поводья. — Просто у меня было слишком бурное прошлое.
Розвелл тоже вскочил в седло.
— Вперед, мой генерал, — вскричал он звонко, — наставим рога боженьке!
К Гиацинте Трапп смог пробиться лишь поздним утром.
Она сидела на полу камеры и играла в карты с тощей вертлявой девицей, в которой неуловимо угадывалась горничная.
— Наконец-то, — сердито вскричала горгона, стремительно вскакивая на ноги. — Где вы шлялись всю ночь?
— Простите, — Трапп посторонился, пропуская охранника с ключами, — боюсь, что мой сон был слишком крепок.
— Как ты посмел беззаботно дрыхнуть, — гематома вышла из камеры и остановилась совсем близко, — пока я тут страдаю?
— Ну, справедливости ради, ты не выглядишь уж очень страдающей, — попытался оправдаться Трапп, но Гиацинта лишь злобно сузила глаза, презрительно дернула плечом и прошла мимо.
— А Антуан? — спросила она на ходу.
Черт, он совсем про него забыл!
— Бертрам? — Трапп оглянулся на сопровождавшего их Ганга.
— Конечно, конечно, — благодушно пропел командор стражи, едва не порхая по темному коридору. — Господина Верда мы тоже отпустим! Надо вообще подписать амнистию в честь возвращения настоящего короля, — и он замурлыкал себе под нос какую-то жизнерадостную песенку.
Этому настоящему королю Трапп еще голову оторвет.
Разумеется, рано или поздно он бы пробился к Джонни, но кто знает, сколько времени мальчишка бы от него прятался.
А оставлять горгону в тюрьме даже несколько лишних часов оказалось невыносимо.
— Отчего вы такой мрачный? — небрежно спросила Гиацинта, пока они ждали Верда. — Это я на вас должна сердиться, а не вы сверкать на меня глазами!
— Вы нашли, что искали у Люси Смолл?
— Почти, — Гиацинта с досадой закусила губу.
— Значит, еще полезете?
— Да что с вами такое? — она заглянула ему в лицо. — Вы относитесь к этому казусу слишком серьезно. Да ну бросьте, это же настоящий анекдот — мерзавка Люси Смолл обратилась в полицию! Кто бы ожидал от этой девицы такой прыти, — гематома задорно улыбнулась.
Трапп вовсе не разделял её веселья, однако не мог не улыбнуться в ответ, уж очень забавной, возмущенной и восхищенной одновременно выглядела Гиацинта.
Двери в управление распахнулись, и несколько стражников втолкнули внутрь бродягу-подростка с грязно-светлыми растрепанными кудряшками.
— Мы привели проныру Джера, — закричал один из них.
— Я сам пришел! — гордо заявил мальчишка. — На улице очень холодно. Пора перебираться в тепло.
Гематома тревожно оглянулась на его голос, однако в следующее мгновение появился Антуан Верд, и она переключила свое внимание на него.
— Ты в порядке? — горгона быстро оглядела старшего брата, удовлетворенно кивнула сама себе. — Давайте убираться отсюда, друзья мои, — и первой направилась к выходу.
Она уже почти вышла на улицу, однако в последний момент притормозила, попятилась назад и вдруг присела на корточки перед сидящим на шатком стуле подростком, откидывая пряди слипшихся волос с его лица.
— Госпожа, — сказал Бертрам Ганг, — это всего лишь уличный карманник, наш частый гость. Он не первый год зимует в тюрьме, по правде говоря, мы не слишком строги к нему. Приходит и уходит, когда ему вздумается.
Верд шагнул вперед, взволнованно глядя на подростка.
У Гиацинты задрожали губы.
— Джереми? — произнесла она высоким и тонким голосом, в котором набухали слезы.
Трапп не мог видеть лица мальчишки, но его спина была такой прямой, как будто он ствол заглотил.
Он не шевелился и ничего не говорил, а руки Гиацинты осторожно коснулись его лица, бессильно упали вниз, и она прижалась лбом к его коленям, совершенно ослабев.
— Невероятно, — прошептал Антуан Верд.
Джереми погладил горгону по голове.
— Не плачь, Цинни, — произнес он с величайшей нежностью. — Со мной все в порядке. С тобой, кажется, тоже. Ты выросла такой красивой.
Она вскинула к нему лицо, улыбнулась и стремительно поднялась.
— Бенедикт, — проговорила горгона относительно спокойно. — Мы забираем его с собой.
Совершенно сбитый с толку Ганг всплеснул руками.
— Генерал, — воскликнул он. — Вы собираетесь увести отсюда всех преступников столицы или кого-то оставите нам?
— Для чего вам этот мальчишка? — спросил его Трапп.
— Совершенно незачем, — пожал плечами Ганг. — Поступайте с ним, как вам угодно. Но… что связывает госпожу Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Крауч с уличным беспризорником?
— Госпожа известна своим милосердием и любовью к благотворительности, — ответил Трапп с усмешкой.
Гиацинта молча вышла на улицу, даже не взглянув на них всех.
Все-таки, даже ей порой не хватало самообладания.
В экипаже, который подогнал для них расторопный Найджел Бронкс, горгона так сильно стиснула Джереми в объятиях, что тот застонал.
— Полегче, Цинни, — взмолился мальчишка, — ты переломаешь мне все кости. Привет, Антуан, — и он попытался помахать ему рукой.
— Ты мелкий засранец, — засмеялся Верд. — Цинни так перепугалась, когда не нашла тебя в Пьорке. А ты, оказывается, уже прошмыгнул в столицу.
— Да я тут уже лет пять, — Джереми ужом выскользнул из рук Гиацинты, выпрямился, попытавшись принять расслабленный вид. — Сначала я ждал тебя в Пьорке, год или около того, — пояснил он ей, — но когда понял, что ты за мной не вернешься, подался на юг. Я хотел найти старика Мо, но вместо этого примкнул к уличной шайке попрошаек. Позже перебрался сюда. Здесь улов богаче.
Гиацинта глядела на него, как на привидение.
— Сейчас она начнет реветь, — прошептал Верд на ухо Траппу. — Генерал, если вы не любите семейные драмы, то спасайтесь бегством.
Генерал не пошевелился. Он бы ни за
