было чуточку простительно. Предстояла бурная и полная волнений брачная ночь. Как тут не съесть еще что-нибудь? Если супруг подумает, что его избранница жуткая обжора, потом объяснимся как-нибудь, по-семейному.
Между прочим, новобрачный что-то отвлекся от жены, все разговаривал с сидящим по другую руку герцогом Краульсманом. Брутальный такой солдафон, командующий королевским войском, по совместительству тоже наш дальний родственник и член королевской фамилии. На мощную мебель из того же мореного дуба этот мужчина похож, чтоб их всех морская болезнь в своих кишках утопила.
Я улучила момент и заглянула в глаза мужа — драгоценный Иероним разом побледнел и больше не отвлекался от жены. Я попросила положить маленький-маленький кусочек пирога. Кинула взгляд на короля — Его Величество сидел истинным воплощением ревности, отрастившей холеную бороду.
Наконец-то начались танцы, а молодым было пора. Музыка унялась, гости встали и проводили нас дружными аплодисментами. Довольно спорный обычай, сейчас все будут размышлять: чем и как займутся новобрачные? Впрочем, мне и самой это было интересно. Я, опустив глазки, опиралась о локоть супруга и стеснялась взглядов прямо изо всех ведьмовских сил.
Покои мне понравились: в самой высокой башне, здесь будет не так шумно. Ложе воистину королевское, белье, огромные подушки, лепестки роз — немного безвкусно, но не будем придираться.
— Бокал вина, любимая? — принц держал хрустальный графин с золотистым содержимым.
— Пожалуй, я выпью, дорогой. Но только красного.
Мой Иероним попытался сосредоточиться остатками умишка, понимая, что что-то идет не так, но не преуспел и отставил графин с отравой. Он наливал красное вино, безотрывно глядя на меня, и рубиновая жидкость текла по его пальцам и бокалу.
Иной раз хорошо быть ведьмой и держать все под контролем.
Я приняла чуть липкий бокал, глотнула — вино оказалось потрясающим: освежающее, с приглушенным ягодно-терновым привкусом, ароматы, прямо как у нас в лесу. Я вытерла пальцы о нежный шелк платья, рванула его на плечах: снежная обертка ворохом легла у моих ног.
Принц замычал.
В одних чулках, стройная, легкая и свободная, я была прекрасна. Кстати, сидеть на свадьбе без белья, в одних тоненьких стрингах — особое удовольствие для потомственной ведьмы.
Вынув надоевшие шпильки из волос, я тряхнула головой. Рыжая грива окутала плечи. Иероним замычал повторно и попытался расстегнуть колет.
А что нам колет? Он не мешает. Впрочем, долой и колет!
— Идите сюда, мой дорогой — я сажусь на мягкую перину. Надеюсь, под ней нет никаких горошин, и нас ничего не отвлечет.
Внешний осмотр обнадеживает. После того моего значительного взгляда за пиршественным столом мой муж почувствовал такой прилив возбуждения, что едва мог встать и покинуть зал. Это никуда не делось — по лосинам видно. Мои ноготки неспешно, по одной, обрывают золотые пуговицы с его защиты. Рывком сдергиваю лосины до колен супруга. Бедненький Иероним не сдерживает крик двойного восторга. Да, ему было так тесно.
Я ласкаю возбуждение будущего короля, а он, большой и покорный, стоит передо мной, по-детски закрывая лицо ладонями. Статный глупец, но местами хороший, хороший…
— Дорогая, позвольте мне, позвольте… — лепечет он.
Меня абсолютно не интересует, что он бормочет и чего хочет. Мы с Гретой и так знаем, что нам нужно.
— Идите сюда, Ваше Высочество, позаботьтесь о своей жене.
Иероним беззвучно опускается коленями на ковер, я откидываюсь на перины, блаженно раскидываю руки по прохладным лепесткам роз. День выдался утомительным, но сейчас я получу некоторую сатисфакцию.
— Свет, моя дорогая, свет — мучаясь и жаждая, шепчет принц.
Мановением руки я гашу свечи в канделябрах. Это не потакание капризам мускулистого несуразного ребенка, просто в темноте и лунном свете мне действительно комфортнее.
Поцелуи и язык принца неискушенны, мило наивны. Но мне все равно нравится. Хоть и глупенькая, но монаршая особа, когда еще такое будет? Жаль, что без короны. Я ставлю ступню в светлом чулке на белоснежное плечо.
— Но где ваша страсть, Ваше Высочество⁈
Иероним старается, как может. Неофит, в этом есть своя прелесть. Хочу большего!
Толкаю его пяткой в лоб:
— Снимите оружие, мой любимый!
Ненавижу, когда в постель тащат острую сталь.
Принц трясущимися руками освобождается от перевязи с парадной шпагой и кинжалом. Все же как великолепно он сложен, и как ему идет длинная стрижка. Новый опыт в поцелуях только прибавил ему возбуждения.
— О, Маргарета, позвольте мне… — дивный Иероним сгорает в противоречивых чувствах.
К чему мне слушать этот бред? Хватаю принца за возбуждение и безжалостно валю на перины. Хватит слов и притворств!
Вряд ли мой принц еще имел серьезные надежды на «властвовать и управлять», но сейчас он не получил ни единого шанса на самообман. Я оседлала это приятное тело. Качаться было изумительно — будто по Золотой степи скачешь. Впрочем, там было лучше и по-иному, но все равно. Локоны закрыли мое лицо, лишь иногда блеск ведьмовских глаз пробивался сквозь развевающиеся пряди. Иероним держал руки по швам и смотрел. Ему было страшно, но ужас лишь надежнее удерживал его у верхней границы возбуждения. Власть — это сладко!
Я с отчаянием почувствовала, что уже слетаю в пропасть высшего наслаждения. Грете-то ничего, для нее просто развлечение, а меня после вчерашней изобильной, но диетической ночки, вело как после двух бутылок вина. Можно понять: девушка несытая, а тут такая штучная роскошная кукла из королевского секс-шопа. Плевать, что гадкий и мерзкий, главное — удобный!
Я приглушенно взвыла, закидывая руки за голову. Затаившийся в углу спальни Грауэ беспокойно заворочался. Я погрозила пальцем верному телохранителю — сиди, дай побаловаться!
Все же это был истинный принц, не поспоришь. Я полосовала жертву острыми ногтями, на меня накатило раз, второй, третий… Наконец, сытая, я упала на измятые лепестки роз, ухватив за волосы, привлекала мужскую голову к своим бедрам. Иероним не уклонялся, но его так трясло, что мне было более смешно, чем сладко. Я пнула его пяткой в сползшем чулке:
— Пошел вон, Ваше Высочество…
Он убрался, так и не произнеся ни слова.
Слышно было, как он осторожно звякает кувшином, приводя себя в порядок. Я на минутку соскользнула
Я расслабилась, и, видимо, даже чуть задремала, но скоро чуткий Грауэ принялся тыкаться носом в мою руку. Потрепав серые волосы телохранителя, я села и капельку глотнула из бутылки. Мой верный друг был прав — надо бы подслушать.
Дверь приоткрылась без скрипа — смазана хорошо, и умеют ведьмы ходить неслышно. В соседней зале было темно, только
