Лив мучается из-за нашей ссоры? Что-то с трудом в это верится.
— Я тебя уверяю. Она страдает и страдает сильно. Она даже простила Сив, которую до последнего винила во всем произошедшем. К вам, ребята, у неё явно нет претензий и она понимает, что в вашей ситуации вина лежит полностью на ней.
— Локи, ты сможешь организовать нам встречу с Лив? — голос Хлои дрогнул, а глаза девушки наполнились слезами. — Я не смогу простить себя, если перед Всемирным апокалипсисом я не помирюсь со своей лучшей подругой.
— Я согласен с Хлоей. Если нас ждёт порабощение и приход безумного маньяка из другого мира, то я хотел был высказаться с Лив и разрешить все наши недомолвки. Ведь если она погибнет, то я… — Сэм замолчал, отведя свои глаза в сторону
— Прекратите оба. Никто не умрет и никто не будет порабощен. Я даю вам своё нерушимое слово, как Бог огня и коварства Локи, наследный принц Ётунхейма и потомок всесильных асов. Я не допущу, чтоб Лив как-то пострадала в этой битве и не допущу власти Одина в Мидгарде. Да услышат меня все девять Миров и будут свидетелями моей нерушимой клятвы.
— Что это сейчас было? У меня ощущение, что твои слова не были просто красивыми речами. Это что-то важное?
— Это клятва девяти Миров, которая ни при каких обстоятельствах не может быть нарушена. Отныне, я должен любой ценой исполнить своё обещание и по другому не может быть.
— Звучит довольно серьезно. А если ты ее нарушишь?
— То меня ждёт участь, хуже смерти, — я говорил твёрдым и максимально уверенным голосом. — Забвение и обессиленное существование в практически мертвой оболочке. Это страшная участь для любого Бога.
Мы ещё долгое время распивали принесённый мною алкоголь. Под утро я был немного пьян, а мои собеседники спали мертвым сном. Мой нетрезвый разум требовал от меня действий. Я никак не хотел идти домой и просто спать. Мне требовалась активность и меня тянуло на приключения. Не знаю, что подвигло меня действовать подобным образом, но вскоре я оказался в пределах дворца Хель. В Хельхейме времени не существовало. Этот мир был заморожен и лишён течения времени. Здесь никто не менялся и не старел. По общему правилу каждый мир имел своё течение времени. Если в Хельхейме времени не существовало, то в Асгарде оно бежало с довольно быстрой скоростью. Самым быстрым по течению времени был Асгард. В нем время мчалось с неимоверной скоростью. А вот медленнее всего время шло в Мидгарде из-за чего все смертные имели самый короткий жизненный цикл во всей Вселенной. На меня, как на Асгардца, мидгарский ход времени не оказывал особого влияния, также, как и время в других мирах. Я был подчинён времени, что текло в Асгарде и был подвержен лишь его влиянию. Хельхейм был миром без смены дня и ночи, без смены погоды и лунного цикла. Здесь всегда была одинаковая погода и одинаковое положение дня. В этот раз, проходя мимо дворцовой стражи, я не встретил сопротивления со стороны местных конвоиров. Я прошёл шатающимися движениями до тронного зала и с громким хлопком раскрыл его массивную дверь. Первое, что я заметил, яркий свет вечного пламени в огромной и массивной чаше. Затем, мой пьяный взгляд различил величественную и статную фигуру Хель. Ее медные волосы как всегда спадали прямым водопадом, а тело было облачено в легкие, но относительно откровенные доспехи. На ее голове возвышалась массивная диадема, что я видел на ней в нашу первую за многие тысячи лет встречу.
— Локи? — Хель покосилась на меня с плохо скрываемым удивлением. — Что ты делаешь в моем королевстве?
— А мне разве нужен повод, чтоб прийти на встречу к дочери? — мой пьяный возглас прозвучал слишком неразборчиво и невнятно. — Я хотел увидеть тебя. Не более.
— Все! Живо вышли из зала, — грозный и громкий возглас Хель пронёсся по всему тронному залу, после чего все войны в нем мигом покинули помещение, оставив нас наедине. — И что это все значит?
— О чем ты? — я не смог больше стоять на ногах и сел прямиком на каменный пол около трона Хель.
— Я о тебе и о твоем состоянии. Ты что, пьян?
— Немного, — я поднял глаза на Хель и улыбнулся. — Мне было паршиво и хотелось как-то забыться.
— Позволь узнать причины твоего расстройства. Воительница тебя бросила? — на лице Хель появилась злорадная ухмылка. — Я знала, что она слишком хороша для тебя.
— Даже не смей думать о таком, не говоря уже о том, чтоб произносить подобные мысли вслух, — я громко фыркнул и подкатил свои глаза. — Хель, я могу довериться тебе и откровенно поговорить с тобой?
— Со мной? Ты за всю мою жизнь не разговаривал со мной откровенно, — Хель скривилась и кинула на меня недоверчивый взгляд. — В чем дело?
— Хель, я в тупике и я не знаю, как мне спасти Лив от Всеотца и уберечь ее от погибели. Он или Хеймдалль убьют Лив, когда узнают об ее истинном предназначении. Я не могу вновь пережить боль утраты, но теперь своей истинной и настоящей любви. Твоя мать и твои братья тоже были дороги мне, но Лив… Она нечто невообразимое для меня. Хель, я в отчаянье.
— Отец, — Хель спустилась со своего трона и неожиданно для меня села рядом со мной на пол. — В таком случае действуй по своему обычному плану. Включи истинного Локи и проверни одни из своих фокусов.
— И как это поможет мне спасти Лив от Всеотца?
— Твоя сила в коварстве и обмане. Ты можешь обмануть саму судьбу и Вселенную, что ты делал множество раз. Придумай, как ты можешь обойти Всеотца и обмануть его.
— Я не могу этого понять. Он вскоре снизойдёт в Мидгард и захватит его. Я не могу этого допустить. Хель, я пытаюсь собрать союзников, чтоб иметь хоть малый шанс защитить Мидгард.
— В таком случае мои молитвы были услышаны, — глаза Хель загорелись, а тонкие губы вытянулись в самодовольной улыбке. — Я ждала этого момента долгие тысячелетия.
— Чего ты ждала? — я покосился на Хель недоуменным взглядом. — Прихода Одина в Мидгард и его власти во Вселенной?
— Я ждала, когда ты придёшь ко мне и позовёшь меня на битву со Всеотцом. Я мечтала, что мы встанем с тобой в одну линию и будем противостоять Всеотцу и его армии спина к спине.
— Хель, — я тяжело вздохнул, повесив свою голову. — Я не хочу подвергать тебя опасности. Ты моя единственная дочь и моя единственная наследница. Если я не
