Первой моей мыслью было — развернутся и уйти в сторону, пока нас не заметили, а судя по всему нас на фрегате точно никто не видел, ибо мы гнались за ним полдня без всякой видимой реакции. Вельбот был в пяти кабельтовых от судна, и на нас никто не обращал внимание. Мы с Мэтом и остальными членами нашего экипажа все глаза проглядели, однако ни одного человека на палубе или мачтах не заметили. Что-то было не так с командой фрегата, и тем не менее судном кто-то управлял. За время наблюдения оно ни разу не вильнуло с курса, уверенно держа руль прямо.
— Что думаешь Мэт? — кроме как с боцманом мне посовещаться было не с кем — англичанин идёт по штормовому, при этом курс держит фордевинд и идёт уверенно, хотя парусами никто не управляет. Команды не видно.
— Да, паруса полощет, оттого и идёт он медленно, как не порвало ещё, большой вопрос — согласился Мэт — я тоже людей не заметил, полуют пуст, а руль просто закреплён в одном положении, вот он и не рыскает. Идёт он с креном и сильно просел, значить в трюме вода, её никто не откачивает. Может его во время шторма покинули? Если так, то это просто отлично, мы сможем забрать его себе и на нём дойти до Форта-Росс!
— На таком фрегате должно быть экипажа больше ста человек Мэт — задумался я — и, если там осталось хотя бы человек двадцать, мы не выгребем в бою. Нас всего тринадцать, при этом из оружия только ножи, а на фрегате должны быть и мушкеты, и абордажные сабли тоже найдутся. И вот объясни мне хотя бы одну причину, по которой экипаж мог покинуть корабль в шторм, пока он отлично держится на воде⁈ Ведь в шлюпке гораздо меньше шансов спастись! У нас вельбот с отсеками непотопляемости, но и его залило водой полностью, так что мы в ней сидели и сделать ничего не могли, а в обычной шлюпке была бы верная смерть.
— Мало ли чего было, нам этого не узнать, пока на борт не поднимемся, а как по мне, экипажа там нету — буркнул Мэт — вельбот наш конечно хорош, но я бы рискнул посмотреть, что с фрегатом, на нём домой добираться сподручнее будет.
В итоге я принял решение фрегат всё же догнать, подойти с кормы и рассмотреть поближе, что это за «Летучий голландец» нам попался. Мэт прав, плавание на вельботе уже успело осточертеть.
Ещё несколько часов нам потребовалось, чтобы дойти до корабля. Мы сидели в напряжении, готовые в любой момент развернуть вельбот и скрыться в открытом океане. Будь фрегат в порядке, нам от него уйти было бы не суждено, однако английский корабль явно не был в состоянии совершить быструю циркуляцию и погнаться за лёгкой шлюпкой.
Вблизи корабль был ещё более в худшем состоянии, чем нам казалась из далека. Порванный такелаж болтался на реях, и когда-то и парусов тут стояло больше, сейчас я видел, как обрывки разорванного марселя обвились вокруг стеньги фок-мачты, частично запутавшись в снастях. Окна кормовой надстройки были плотно закрыты, как и орудийные порты, за кормой, растянувшись на целый кабельтовый, болтался тяжёлый манильский трос, корабль явно готовили к шторму всерьёз, а вот после урагана, никто не стал заниматься приведением его снова в походное положение. Этим тросом мы и воспользовались, чтобы попасть на борт английского фрегата.
Версий о том, зачем команда спустила с кормы торс, у меня было несколько. Возможно к нему была привязана шлюпка, для спасения смытых с палубы матросов, возможно это был плавучий якорь, а может быть это была тактика капитана, и способ удержать корабль на одном курсе. Трос помогает кораблю удерживаться, он создаёт тормозящий эффект, который способствует устойчивости на курсе, снижает скорость хода и служит средством, ломающим набегающие на корму волны с опрокидывающимися гребнями. Тактика для маленького парусного судна, а для фрегата она явно излишняя. По мне так проще штормовые паруса и хороший рулевой, они с задачей справятся гораздо лучше. Затормозить тросом многотонный деревянный корабль сильно не получится, разве что только волны ломать…
Мэт и ещё два моряка, как заправские обезьяны, зажав в зубах ножи взобрались на ют фрегата, мы же в это время плелись за ним на вельботе, давая тросу необходимую натяжку, и готовые незамедлительно принять досмотровую группу обратно. На душе было тревожно. А если команда покинула корабль не из-за шторма? Может быть на борту произошла эпидемия⁈ Что если мы нарвались на «чумной» корабль⁈ Мы застыли в тревожном ожидании, стараясь производить как можно меньше шума.
— Господин Виктор! — через пятнадцать минут над кормой корабля появилась голова Мэта — поднимайтесь на борт!
— Он пуст⁈ — задал я главный вопрос, который мучал всех, кто оставался в вельботе.
— Нет господин Виктор, экипаж на борту, только не в состоянии оказать сопротивление, часть мертвы, а остальные все пластом лежат! — прокричал в ответ боцман.
— Твою мать… — выругался я, мои опасения насчёт болезни на борту подтвердились — что с ними⁈ Тиф? Холера? Дизентерия?
— Цинга — ответил Мэт — я знаю симптомы. Почти все без зубов и синяками покрыты! Валяются в гамаках среди трупов, смрад тут сильный, мёртвых у них не было сил хоронить уже неделю!
Цинга! Это не заразно, а при должном уходе вполне излечимо даже на тяжёлых стадиях развития болезни. Сколько же они в плавании, что вся команда поголовно свалилась⁈ Но в любом случае цинга не заразна, так что нам ничего не должно угрожать. Я повернулся к своим матросам, которые с тревогой на лицах слушали командира разведчиков.
— Поднимаемся на борт. Вельбот пока закрепить по-походному на трос, припасы не выгружать!
С помощью Мэта и двух матросов, которые уже были на фрегате, мы поднялись на палубу. Сейчас я тоже чествовал вонь гниющих мертвецов, морской ветер был не в состоянии разогнать этот запах, который казалось пропитал тут всё насквозь. Трупы лежали даже на палубе, и от них я приказал избавится в первую очередь. Особо не замариваясь, погибших английских моряков попросту выкинули в море. Открытый океан позаботится о телах, а у нас на это нет ни сил, ни желания.
Обмотав тряпкой лицо, я бегло осмотрел трофей. Привести его в порядок вполне в наших силах. Придётся повозится, и в каком состоянии корпус и трюм неизвестно, но то что я
