class="p1">— Бонза последнее время вообще странный стал, — продолжал Антон. С тех пор как в стройбате Юнител монтировали.
— Что это за стройбат, которому понадобилась компьютерная связь? — удивился Шабанов.
— Понятия не имею, — пожал плечами Антон. — Их казармы за парком Боженово находятся. Там Бонза в основном работал. Мы с Питером на подхвате были — достань-привези. Тогда ему диск и понадобился. У него в тот момент денег не хватило, я добавлял.
— Но для чего стройбату такие примочки? — не унимался Шабанов.
— Может быть они решили в коммерцию удариться? — предположил следователь прокуратуры. — Подряды левые брать? Была ведь во время Отечественной войны левая строительная часть. Ей жулик-дезертир Павленко командовал. Сам себе полковника присвоил, награды, звания раздавал. И это при Сталине! Так что в нынешнем бардаке можно запросто приватизировать ракетную базу. Или хотя бы в аренду взять. По сведениям военной прокуратуры чуть ли не каждый второй военный склад под левую водку сдают. А что еще остается делать?
— Короче, Жека. Ты Антошку в камеру закрывать собираешься? — спросил Крюков Шабанова.
Тот пожал плечами:
— Наш номер шишнадцатый. Вон прокуратура сидит, пусть решает.
Крюков перевел на следователя вопросительный взгляд. Тот развел руками:
— Пока он свидетель. Вообще-то я бы его задержал ненадолго для его же безопасности. Но ты ведь знаешь наше положение с изоляторами.
Отдельных номеров нет. Придется ограничиться подпиской о невыезде.
— Ну вы и крючкотворы, — усмехнулся Крюков. — Так кем он у вас все-таки проходит: свидетелем или подозреваемым?
— Как тебе сказать, чтобы не обидеть? — поднялся со своего хозяйского места Шабанов. — В общем, пусть расписывается и катитесь отсюда оба.
— А ты уже во всем разобрался? — удивился Крюков.
— Не фига разбираться, работать надо! — напутствовал Крюкова Шабанов. — И без вас тут дышать нечем.
— Ладно, получишь ты у меня палку к плану, — мстительно пообещал Крюков и хлопнул по плечу Антона, который все еще находился в какой-то прострации:
— Пошли, пока эти доброхоты тебя в камеру не законопатили для твоего же блага. Ненадолго — лет на пять-десять.
— А ведь прокуратура дело говорит — будь осторожен, — напомнил Шабанов. — У тебя не создалось впечатление, что Мясник наведывался именно к Антону?
— У меня создалось впечатление, что ты у Мясника работаешь то ли прессекретарем, то ли рекламным агентом. У тебя ко мне все? — обернулся Крюков в дверях.
— Если обиделся, набери в рот говна и плюнь в мою сторону, — предложил Шабанов. — А ведь я тебя другом считал, хотел сказать, что сожженный труп возле дачи генерала Лентулова принадлежал скорее всего бомжу. А теперь точно не скажу.
— Ну и не говори. А что за бомж?
— Местный, со станции. У них там при буфете один завсегдатай пропал, грязнорабочий, который за стакан портвейна. Люди видели как он в машину садился. В черную волгу. И не вздумай про номера спросить убью. Теперь все, свободен как негр в Синг-синге.
— Ухожу. А что с веревкой, на которой генеральшу повесили?
Шабанов подозрительно прищурился:
— Откуда знаешь? Кто-то из моих настучал?
— Кроме тебя больше некому. А все знаю, потому что умный и интуиция у меня развитая. Ты колись, быстрее, тогда я быстрее уйду. Тебе же приятнее будет.
— На веревке почти по всей длине следы трения на волокнах, — с неохотой сообщил Шабанов.
— То есть ей сначала накинули петлю на шею, а потом подтянули к потолку? — уточнил Крюков.
— Да. Теперь все? Или ты уже знаешь, кто это сделал? Тогда поделись с нами, бестолковыми.
— Утверждать не могу, но если поспрашивать того ФСБшника, генералова помощника, который всюду нос совал, может он что и скажет. Может даже признается. Чистосердечно.
— И что я должен у него спросить? Не вы ли, товарищ полковник убили жену своего генерала?
— Нет. Спроси так: "Не вы ли убили своего генерала, его телохранителя и его жену"? И: "Почему у убитого вами бомжа оказался служебный жетон частного охранного предприятия "РИФ"? А вообще-то про жетон лучше не спрашивай. Все, я полетел, мне некогда.
И Крюков вытолкал Антона в дверь и исчез сам прежде, чем озадаченные Шабанов и следователь постигли смысл его слов.
Спускаясь по лестнице и толкая впереди себя заторможенного Антона, Крюков размышлял, зачем все-таки привокзальному бомжу понадобилось ехать на генеральскую дачу с жетоном РИФа в кармане.
Внизу его окликнул дежурный:
— Эй, Крюков, ты интересовался сводкой по Мяснику? Вот, позади "Вагнеровского центра исследований крови" на пустыре нашли три трупа.
Два парня и баба молодая.
— Опять бомжи, что ли? Чего их на пустырь понесло?
— Нет, там дорога к домам ведет через пустырь. Баба приличная, в "Центре крови" работала, наверно на автобус шла, а эти двое, похоже гопники, ее грабануть хотели или изнасиловать.
— Бабу не Марией звали? — напрягся Крюков.
— Не знаю, в сводке почему-то только фамилию указали и место работы. Разгильдяи.
— А Мясник каким боком тут вылез? — не понял Крюков.
— Так он их всех троих и порезал.
Крюков хотел было вернуться к Шабанову, чтобы расспросить его подробнее, но вовремя вспомнил, в каком возбужденном состоянии тот находится и решил отложить разговор с ним до вечера.
Антон пошел в сортир справлять малую нужду. В ожидании его Крюков задумался. Активность Мясника и разносторонность его интересов — от резни до взрывов — не вписывались ни в какую последовательную систему.
Но что-то должно было объединять все формы проявления этого кошмара.
Знать бы — что!
Воспоминания о взрывах навели Крюкова на тревожные мысли. Странная последовательность — два виртуальных взрыва, за ними два реальных.
Третий раз взрыва в "Армагеддоне" не произошло, но это не значило, что его не случится и в действительности.
Идею подать рапорт Крюков сразу забраковал. Попытка объяснить связь компьютерных катаклизмов с реальными взрывами закончилась бы неизбежной регистрацией новатора в психиатрическом диспансере.
"Мы пойдем другим путем"- позвал когда-то Ильич.
И Крюков отозвался. Он отвернулся от дежурного, достал трубку мобильника и набрал номер, который был написан крупными цифрами у дежурного на будке.
— Алле, — прошамкал он, изображая старушечий голос. — Ето милиция?
Изображал он плохо, но дежурный поверил. Окрыленный успехом, Крюков продолжил:
— В доме номер тринадцать, — он назвал адрес антоновского дома, где вчерась убийство нашли, какие-то кавказские национальные лица носють мешки, не иначе — взрывчатку. Да. Ты, милиция, уж проверь.
По возникшему в тот же момент оживлению Крюков догадался, что его семена пустили корни. Оставалось подождать всходов.
* * *
Рябуха мчалась, разбрызгивая колесами смесь снега, соли и грязи на неловких либо беспечных москвичей и гостей столицы.
— Куда мы едем? — безразлично спросил Антон.
— Сегодня Галину хоронят, — напомнил Крюков. — Надо Семена поддержать.
