– Вот именно поэтому ты всегда был и остаешься, главным несмотря на свою горячность, ― перехватил мой взгляд Тихон. ― Не в твоих интересах сейчас играть против меня, ― Лекс все еще не понял игры отца, и Тихон мне сейчас дал понять, что озвучивать свои выводы не стоит, а значит, он знает абсолютно все.
– Пойдем, ― кивнул Лекс на выход. ― Здесь нам больше делать нечего. Она не у него.
Млять! Вот и как ему теперь объяснить, что он крупно ошибается, и главный кукловод сейчас сидит перед ним?
– Вы знаете, где искать Глеба. Мешать не буду. Делайте то, что считаете нужным.
– А взамен? ― застыл в дверях Лекс.
– Ничего. Какие счеты могут быть в семье?
– У меня нет семьи.
– Так решил ты. Я никогда от тебя не отказывался.
– Твой поступок ничего не изменит, ― с упрямством мула стоял на своем Лекс. Так и хотелось двинуть ему в челюсть. Срать мне на их отношения, пусть выясняют их в другое время, когда Лисенку не будет ничего угрожать.
– Как скажешь, ― пожал плечами Тихон ― Ты и твои друзья ― всегда желанные гости в моем доме. Надеюсь, когда-нибудь ты изменишь свое решение и познакомишь меня со своей избранницей, уж больно забавные у нее сорванцы.
– Какого…? ― шагнул в его сторону Лекс, сжимая кулаки. ― Если ты хоть пальцем их тронешь…
– Ни я, ни кт-либо другой. Вам пора. Не думаю, что Святослава в безопасности рядом с Глебом.
– Спасибо, ― я поблагодарил старика за помощь. Наконец-то они закончили свои дебаты и расшаркивания!
Едва ли не на руках вынес Лекса в коридор.
– Дача? Квартира? ― кинул взгляд на немного ошарашенного друга.
– Дача, ― глухо буркнул он, пребывая в своих раздумьях.
* * *
Святослава
Сквозь сон слышится звонкий удар, и только спустя несколько секунд щеку обжигает болью. Как ни пытаюсь, не могу открыть глаза. Снова звук удара, и боль обжигает уже вторую щеку. Как и в первый раз, приходит с опозданием. Закрываться бесполезно, кроме горящих щек, не чувствую ничего. Ни рук, ни ног, ни тела. Даже голову поднять не удается, тяжелая.
Очередной звонкий звук удара, снова обжигающая боль. В голове неприятно гудит, во рту ― привкус крови. Кто бы это ни был, на третий удар он явно не пожалел сил. Голова резко взмывает вверх, а затем приходит и запоздалая боль от вцепившихся в подбородок пальцев. На секунду ослепляет свет, смутно вырисовывается размытое мужское лицо. Чувствуется легкая боль от оттягиваемого века. Темнота, голова резко опускается вниз, уже не поддерживаемая чужой рукой.
– Сколько ты ей вколол? ― сквозь утихающий звон в голове слышится хриплый мужской голос.
– Как обычно, ― почему-то в голове рисуется здоровенный, не обремененный интеллектом детина, который безразлично пожимает плечами.
– Идиоты! ― зло шипит первый мужчина. ― Если девка склеит ласты от передоза, на ее месте окажетесь вы оба!
– Так как обычно же, ― пытается оправдаться второй мужчина. Видать, не ошиблось мое воображение в выборе представленного образа.
– Обычно на ее месте мужики, а этой малохольной с лихвой хватило бы и половины!
Звук шагов. Хлопок тяжелой двери. Тишина, звенящая, давящая. Наверное, стоит поблагодарить моего похитителя за слишком большую дозу. Лекарства, наркотика? Судя по ударам, приходить в себя мне вообще не следует. Странное спокойствие, ни страха, ни паники. По идее должна, бы уже биться в истерике и сходить с ума от страха, но их нет, и от этого только хуже. Кажется, что даже кровь заледенела от ужаса, наверное, это конец. Вот так вот просто, без права на борьбу за свою жизнь.
Чувствую, как тоненькая струйка крови стекает по подбородку. Разбита губа, а быть может, это нос? Где я? Как сюда попала? Ничего не могу вспомнить, все словно в тумане. Обрывочные воспоминания не дают восстановить полную картину произошедшего.
Не знаю, сколько прошло времени, судя по ощущениям, много. Кажется, я вырубилась или просто уснула. С неимоверным усилием удалось приоткрыть глаза. Темная комната, в нескольких шагах от меня приоткрытая дверь, через небольшую щель проникает полоска света. Света недостаточно, чтобы детально рассмотреть обстановку, но на общий обзор хватает.
Небольшая комната, вполне обычная. Две двери, через одну проникает тусклый свет, вторая плотно закрыта. Шкаф, небольшая тумбочка, стул, стоящий посереди комнаты, и кровать, на которой я лежу, ― огромная, двуспальная. Все-таки вырубилась и меня переложили на кровать. Пожалели? Вряд ли, скорее всего уже и не надеются, что я приду в себя. Попыталась перекатиться к краю кровати и зашипела раненой кошкой от прострелившей боли. Боль огненной лавой прошлась по позвоночнику, выкручивая кости. Перед глазами замелькали темные круги, сердце билось с такой скоростью, что еще немного, и дышать станет невозможно.
Замираю, боясь сделать даже малейшее движение. Ног по-прежнему не чувствую. Зато паника и страх ворвались в сознание острыми иглами. Идиотка, знала же, что опасно, и все равно поперлась на встречу с Мишкой. Гордость, видите ли, взыграла, надоело ходить под конвоем. Слишком рано я расслабилась и перестала ощущать опасность. Игорь постарался на славу, с тех пор, как маму перевели в частную клинику, я ни разу не ощутила себя в опасности, знала, что рядом постоянно кто-то есть. И если поначалу это дарило чувство защищенности, то постепенно стало казаться, что это мой личный конвой. Сбежала, молодец, нечего сказать, теперь вот наслаждаюсь свободой и небывалыми ощущениями.
Послышались приближающие шаги, и я поспешила закрыть глаза: не надо им знать, что я пришла в себя. Сквозь закрытые веки резанул свет. Шаги затихли возле кровати, а я старалась дышать через раз и радовалась, что мне так и не удалось перевернуться. Очень хотелось посмотреть на того, кто стоял за моей спиной, его дыхание с каждым вдохом становилось все различимей. Мужчина в бешенстве, это было понятно без слов. Лежа в позе зародыша, с трудом сдерживала дрожь, чтобы не выдать себя, и едва ли не плакала от безысходности и радости, что мой похититель не видит моего лица, прикрытого волосами. Даже я сама чувствовала, как от страха дрожат ресницы и руки.
Звук удаляющихся шагов, на этот раз я услышала не просто стук закрывающейся двери, но и щелчок замка. Последняя надежда на то, что мне удастся как-то встать и попытаться сбежать, испарилась. На глаза навернулись слезы от бессилия. Мало того, что не чувствую ног, так еще и двери закрыли.
Перед глазами проносились картины одна страшнее другой. Всплыли воспоминания о том, как, вернувшись с работы, я нашла мать в кабинете. Как она лежала на полу, словно сломанная кукла, в луже собственной крови. Тогда я смогла, справилась. Вызвала врачей, а затем и перевезла маму в другой город, сюда, где, казалось, мне будет проще, ведь я хоть немного, но знала, что здесь к чему. Выжила, не сломалась, а сейчас мне действительно страшно. Я не знала, что мне делать. С появлением Игоря я действительно позволила стать себе слабой и беспечной. Так хотелось жить обычной жизнью, никуда не бежать, не оглядываться в страхе, ожидая, что за мной в любую секунду могут прийти. Тогда я была к этому готова, тогда не на кого было рассчитывать.
