все же он был. Рэйвену не нравилось признание Михаэлы, но он настолько тепло относился к девушке, что смиренно принял ее решение.
— Я…
Зеркальце в его кармане задрожало. Робин отступил от сына и вытащил вещицу из кармана. Тут же появилось лицо Оберона.
— Я думаю, тебе нужно спуститься в квартиру Каэля.
— Михаэла? — облик Робина дрогнул. Его паре угрожали.
Взгляд Оберона метнулся в сторону.
— У нас посетитель.
Робин обменялся быстрым взглядом с Рэйвеном, и, как по команде, двое мужчин исчезли. Оба были полны решимости защитить женщину, которую любили.
Глава 22
— Ну правда. Все в порядке. Я знаю этого парня, — Михаэла попыталась пройти мимо неподвижной кирпичной стены, которой оказался верховный король Оберон.
— Ты знакома с Редкапом?
«Чего?»
— Его зовут Снод, — она приветственно пошевелила пальцами за спиной Оберона. — Привет, Снод.
Снод поклонился ей. Его массивные плечи заполнили дверной проем.
— Моя госпожа.
— Как ты нашел меня? — на ее ауре был написан адрес или что-то в этом роде? Нечто типа экстрасенсорики?
— Нас связала клятва. Моя жизнь теперь в твоих руках, — Оберон вздрогнул от слов Снода. Михаэла не думала, что что-то может удивить стойкого короля. — Верность и защиту я дарю тебе. Я твой слуга, а ты моя госпожа. Этой клятвой я связан с тобой законом трижды трех.
— Я.… хм, понял, — Оберон отступил в сторону и элегантно махнул рукой. — Тогда, к чему бы это не привело, входи.
Каэль сглотнул.
— Извините, что позвонил вам, сир, но я не мог связаться с Робином и не знал, как действовать.
— Ты поступил совершенно правильно, юный Каэль, — Оберон одарил Каэля ободряющей полуулыбкой. — И когда мы вернемся во Двор, я буду рад посвятить тебя в Клинка. Ты сохранил рассудок и хладнокровно справился с ситуацией, которая могла оказаться нестабильной и, в конечном счете, смертельно опасной.
— Не все битвы решаются кулаками, — Робин материализовался прямо рядом с Михаэлой, а Рэйвен перед парой, снова закрывая Снода от ее взгляда.
— Да хватит уже. Он не причинит мне вреда.
— С чего ты взяла? — Оберон смотрел на нее со всем интересом, который можно было бы проявить к новому виду ящериц.
Михаэла пожала плечами.
— Просто чувствую. С Рэйвеном я тоже сразу поняла, что он не представляет угрозы.
— Твое доверие к незнакомым людям и способность «чувствовать» опасность давно требуют обсуждения, дорогая, — Робин притянул ее в свои объятия и приподнял бровь. — Скучала по мне?
— Мы только виделись, я даже не успела пописать.
Рэйвен подавился смехом.
— Вы связаны узами, — Михаэла повернулась и увидела, что Снод улыбается. Ужасно, но в то же время мило. — Хорошо. Теперь мне не нужно ругаться с Хобом. Он поможет защитить мою госпожу.
— Ага, — Робин сосредоточился на Сноде, изучая слегка прищуренными глазами. Вскоре глаза Хоба засияли зеленью. — За твоей госпожой охотится МакНил.
Снод выпрямился во весь рост.
— Я позабочусь о том, чтобы он не причинил ей вреда.
— Знаю, — Робин повернулся к Оберону. — Он принадлежит ей, а значит, и мне.
Оберон покачал головой.
— У тебя самая странная семья, мой Хоб.
— Просто более разноплановая, мой король, — ухмыльнулся Робин, притом намного радостнее, чем раньше.
— Кстати, познакомь меня со своим сыном.
Приказ. Робин отпустил Михаэлу и поклонился королю.
— Мой сеньор, позволь представить тебе лорда Рэйвена МакСуини, который скоро перестанет быть членом Черного двора.
Рэйвен был бледен, но поклонился Оберону.
— Мой король.
Оберон кивнул.
— Я ждал тебя.
Рэйвен поморщился.
— Да, насчет этого…
Оберон тихо рассмеялся.
— За тебя поручился отец, — он посмотрел на Робина. — Как я предполагаю, парень чист?
— Чист. Его сердце идеально. Он мой сын по крови и душе.
Михаэла прикусила губу. Она понятия не имела, что происходит, но позже обязательно поджарит Робина, как чизбургер. А пока она собиралась сидеть сложа руки, смотреть и наслаждаться шоу.
Рэйвен резко вдохнул, услышав слова отца.
— Я… ты чувствуешь этот запах? — он нахмурился, поворачиваясь на месте, поднимая лицо и снова глубоко вдыхая. — Неправильно.
Робин посмотрел на сына и принюхался, напомнив Михаэле ищейку.
— Ничего необычного.
Рэйвен нахмурился.
— Нет. Здесь что-то не так. Я чувствую запах морской воды, — он схватил Робина за руку. — Ты должен мне поверить. Вытащи короля и Михаэлу от сю…
Последнее, что услышала Михаэла, был звук, похожий на выстрел.
***
Робин вытряхнул осколки стекла из волос. Взрывная волна сбила его с ног, но реального ущерба не причинила. Однако он опасался, что с его парой все обстояло не так хорошо. Он больше не чувствовал ее в своем сердце.
— Михаэла?
Ворон, опирающийся спиной к поврежденной стене, застонал и вскочил на ноги.
Робин осмотрел остатки квартиры Каэля, едва осознавая ущерб, нанесенный бомбой. Квартира была… разрушена. Мебель выглядела так, словно ее разнесли в клочья. Разбитое зеркало лежало рядом с Рэйвеном. Окна вылетели, занавески теперь развевались как внутри, так и снаружи комнаты. Стены были покрыты черной сажей, тут и там тлели крошечные угольки.
Но его это не волновало. Он должен был найти свою истинную пару, свою любовь.
— Михаэла!
— Вот. Она здесь.
Робин обернулся. Оберон стоял на коленях на полу, держа на руках изломленное и истекающее кровью тело. Робин покачал головой, не в силах поверить глазам.
— Нет.
Робин не осознавал, что заговорил, пока не увидел сочувствие и жалость в глазах короля.
— Я опоздал. Слишком поздно. Я двигался чересчур медленно. Мне очень жаль, мой Хоб.
— Нет! — он опустился на колени рядом с Обероном и прикоснулся к темным, пропитанным кровью волосам. Ее тело было изрезано, но рана, которая прервала ее жизнь, была нанесена осколком бомбы, воткнувшимся в ее горло.
Откуда доносился этот странный звук? Стремительная тишина, которая…
Это…
Ох, боги. Пустота в его сердце, которую заполнила Михаэла. Звук означал потерю души. Как Робин мог жить, когда его сердце разбилось и лежало в объятиях короля?
— Робин, — он оторвал взгляд от медленно кровоточащей раны на ее драгоценной шее и посмотрел в бледные глаза короля. Слабое кровотечение не предвещало ничего хорошего.
Этого не должно было случиться, но…
Карие глаза Михаэлы были открыты и пристально смотрели в пустоту. Робин коснулся ее шелковистых волос. Тишина внутри него стала нарастать.
Он даже не успел признаться ей в любви.
— Робин, послушай меня, — что-то коснулось его, что-то холодное. Оберон зашипел и вздрогнул. Теперь у него тоже текла кровь. Только Робин не знал, почему. — Остановись.
Подчиниться. Да. Он должен был подчиниться. Но только он был виноват в произошедшем. Теперь Робин вечно будет расплачиваться за это.
Если бы он послушал сына, то вытащил бы Михаэлу
