– Но мы ведь еще увидимся? – спросил Саня.
– Куда ж от вас деться? Еще деток ваших понянчу. Надоели вы мне, но так как других родственников не наблюдается, придется терпеть.
– А он меня бросил, – с обидой в голосе объявила Рита.
– Опять? – спросил Кубинец.
– Нет, еще с того раза.
– Ну, может, увлекся какой-нибудь… Столько искушений, столько голых задниц по телевизору показывают. Потерпи: перебесится, вернется.
– При чем тут это? – возмутился молодой человек. – Просто, если люди не доверяют друг другу, они не должны быть вместе.
– Не надо было давать повода! – заявила Рита.
– Это не любовь! Так не любят! Клясться в любви до гроба, а через пять минут отречься! Это твоя любовь?
– Ой… ой… – подняв руки к груди, причитал Кубинец.
– Да! Все или ничего! – сказала Рита. – Я ни с кем не собираюсь делиться. Если побежал к другой, то уходи и не возвращайся!
– Все! – решительно сказал молодой человек. – Если я бабник и вор, то лучше нам больше не разговаривать.
– Она мне солгала. Откуда мне было знать?
– А я бы знал.
– Эй, дружок! – позвал продающего сувениры парня Кубинец. – Что там у тебя, карты? Давай сюда.
Рита и Саня больше не смотрели друг на друга. Кубинец потасовал колоду и положил перед Саней две карты.
– Говори «еще» или «хватит»?
– Я не играю в карты, – ответил он.
– Я тоже решил бросить. Давай, в последний раз. Я загадал на свой выигрыш.
– Может, со мной? – услышал Кастро за спиной знакомый голос.
Саня сердито посмотрел в сторону говорившего. Во взгляде Риты читался испуг.
– Садись, – не оглядываясь, ответил Кубинец, взял Санины карты и снова принялся тасовать колоду. Напротив него на свободный стул сел Рэм.
– Очухался все-таки. Ну почему я знал, а? Нет, все-таки кто-то сверху шепчет мне в ухо.
Кубинец положил перед ним две карты.
– Еще?
Рэм приподнял, заглянул снизу и бросил обратно.
– Давай. Сколько у тебя жизней, Миша? Мне бы твою удачу. – Он взглянул на третью карту, вернул на стол. – Хватит.
Кастро сдал себе, взял карты в руки.
– И снова мне везет, – объявил он.
– А вот блефовать ты не умеешь, – упрекнул Рэм. – Хочу подмять под себя агентство. Собрал хороших ребят. Много наших. Добрым словом тебя вспоминают. Вот, сперва в Канаду, потом по Африке прогуляемся. Напомним Совету утро стрелецкой казни.
– На хозяев попер? Смело.
– Я разведчик, Миша. Я игрок. Тут и черт не разберется, кто мне хозяин, а кому я. Ну что, поехали, везунчик, постреляем.
– Отстрелял я свое. А у тебя стрелки и без меня найдутся.
– Мда… – задумчиво произнес Рэм. – Фил ушел. Тоже, говорит, счастье обрел, ничего не хочет. Мир – это любовь, говорит. В Египет намылился. Овощи, говорит, выращивать будет, морковь там, капусту разную…
– Вот почему ты пришел, – сказал Кубинец. – Тебе грустно. За один день ты потерял и лучшего друга, и лучшего врага.
– Может быть, – согласился Рэм. – Старею, становлюсь сентиментальным. Ну что, еще карты берешь? Нет? Подумай, что на кону. Это тебе не в казино рулеткой баловаться. Тут ставка – целая империя. Такое раз в жизни.
– Я – пас, – сказал Кубинец и бросил карты на стол.
Рэм перевернул его карты. Червовый и пиковый тузы.
– Думал, что знаю тебя лучше, – с удивлением произнес он. – С такими картами и не хочешь продолжить? Ты, одержимый, свихнувшийся на игре кретин, пасуешь с двумя тузами?
– Я всегда мог остановиться. Просто не хотел.
Рэм постучал пальцами по столу.
– Знаешь, я пока подожду отдавать флэшку этому жлобу. Моя теория снова подтвердилась. Я – слепое орудие вселенского добра. Знаешь, сколько на острове было заключенных? Журналисты понаехали. Меня в новостях показывали. Совместная операция каких-то там спецслужб… Так-то. Про меня, наверное, книжку напишут. А про тебя напишут книжку? Вряд ли… Ты еще придешь ко мне, Кубинец.
– Нет, – ответил тот.
Рэм поднялся со стула.
– До встречи, Миша. Скоро увидимся.
– Прощай, Рэм. Навсегда.
Человек в черном плаще ушел. Кубинец еще долго, не отрывая взгляда, смотрел на своих выигрышных тузов.
– Ты ведь не пойдешь за ним? – спросил Саня.
Кастро улыбнулся ему в ответ, но ничего не ответил.
Хуши сказал: «Конец чего-то одного всегда начало чего-то другого»
Саня и Рита летели домой. Его место было в хвосте самолета, она сидела ближе к началу. Была ночь, но они не спали. Они думали друг о друге. Обоих душила обида и боль потери. Но разрыв их был окончательный, в этом не сомневались ни он, ни она.
«Неделя-другая, и все образуется, – думал Саня. – Время вылечит. Надо пережить». И в томительном ожидании этого сказочного состояния полного безразличия секунду за секундой он отсчитывал минуты и часы.
Монотонно, жалобно гудели за окном моторы, неумолимо унося влюбленных оттуда, где они обрели свое короткое счастье.
«Шестнадцать тысяч триста пятьдесят семь», – насчитал Саня, и больше не в силах сдерживать себя, сорвался с места и побежал к ней.
Опустив голову, Рита шла к нему. Они встретились посреди самолета, остановились в метре друг от друга. Девушка заглянула ему в глаза.
– Сколько насчитал?
– Почти шестнадцать с половиной.
– А я только пятнадцать, – ответила Рита. – Ты все время меня сбивал.
– Неспроста мы с тобой оба подорвались, – возбужденным голосом произнес Саня. – Это все проделки Кастро. Это он нас сейчас заставляет.
– Он во всем виноват, – сказала девушка, и они, не сговариваясь, бросились в объятия друг другу.
Было солнечное утро, на песочный берег лениво накатывали морские волны. Самый старый и самый любимый корабль братьев Чао покачивался у пирса. Старший из братьев упирался руками в фальшборт и смотрел куда-то вдаль. В ту же сторону, но уже с земли, придерживая рукой шляпку, устремила взор молодая красивая женщина. И мальчик, который почти построил большой песочный замок на берегу, отвлекся от своего занятия и тоже стал смотреть вдаль.
Оттуда, из другой вселенной, к ним шел высокий стройный мужчина. Он улыбался. Наверное, потому что люди, глядевшие на него, улыбнулись ему раньше. А может, потому что знал – здесь его любят и ждут. Но скорее всего потому, что понял, как дороги ему эти люди. Его сердце наполнялось теплом и любовью, он знал, что именно здесь его душа обретет мир и покой.
