уже знал, кто его атаковал. Знал, но боялся поверить.
Амия сир-Кат Рин-три, милая Амия сир-Кат Рин-три, запах которой нельзя спутать ни с каким другим, наступала на Ворвуда ам-Вор Скар-один, подняв хелицеры в хищном оскале. Из ее плейрита торчала особенно длинный и толстый кристалл, яростно резонирующий в импульсах эхолокации.
Все. Теперь уже можно никуда не торопиться. И ничего больше не делать. Если даже Амия сир-Кат Рин-три превратилась в это, то значит, это повсюду. И не надо уже бежать к старым, потому что старых тоже больше нет. Никого больше нет. Остался один только Ворвуд ам-Вор Скар-один, окруженный сошедшими с ума карнаками. А значит, и жить больше незачем.
И Ворвуд ам-Вор Скар-один грустно опустил голову, дожидаясь, когда хелицеры его самки сомкнутся на ней…
И она не заставила себя ждать.
Глава 22
Кажется, я пришел в себя. Кажется, у меня снова не шесть конечностей, а четыре, и, кажется, я снова не понимаю, как возможно управлять больше, чем четырьмя.
Уперевшись руками в пол, я приподнялся и открыл глаза. Несмотря на то, что в помещении все так же царила полутьма, для меня и это оказалось чересчур. После этого то ли сна, то ли видения, в котором у меня глаз не было вовсе, а значит и зрения тоже, этот неяркие свет резанул по глазам так, словно я месяц просидел в подземелье! Пришлось снова смежить веки, приоткрыть их совсем чуть-чуть, чтобы осталась только крошечная щель, позволяющая понимать только где есть свет, а где его нет, и принять сидячее положение в таком состоянии.
Пришлось потратить почти минуту на то, чтобы глаза снова научились воспринимать свет, и я смог их нормально открыть. К счастью, за это время никто не попытался отгрызть мне голову, да и едва слышное мурчание откуда-то сбоку подсказывало, что я тут не один, и опасности нет.
Окончательно справившись со зрением, я первым делом посмотрел на Настю, которая сидела, сложив ноги крестиком, как индус, и чесала лежащего на коленях кота, который уже привычным образом излучал приглушенный рассеянный свет. За этим занятием, однако, Настя не забывала смотреть по сторонам, как я ей наказал, прежде чем отключился. Увидев, что я снова пришел в себя, Настя улыбнулась, но ничего не сказала — видимо, по моему лицу поняла, что соображаю я сейчас не лучшим образом.
И это действительно было так. Чертова Основа, нельзя же так над людьми издеваться — взяла и запихнула меня в совершенно другое тело, не предназначенное и не задуманное для того, чтобы в нем присутствовало человеческое сознание, да при этом еще и не дала никакого контроля над ситуацией! Я словно смотрел дурной сон… Да, сон — это лучшее сравнение! Когда смотришь сон, когда находишься внутри него, внутри, по сути, собственной головы и собственного воображения, вся внутренняя логика кажется правильной. Это уже потом, проснувшись, не можешь понять, что вообще происходило во сне и какими логическими цепочками была увязаны события и твое собственное поведение… Это при условии, что ты вообще запомнишь, что снилось.
Сейчас я помнил. Очень хорошо помнил, несмотря на то, что сказать что я «видел» сон — невозможно. Я его не видел, поскольку я находился в теле существа, которое в принципе не способно было видеть по причине отсутствия у него глаз. Некоторый аналог зрения формировался за счет эхолокации, как у летучих мышей, но картинки, которые рисовал такой механизм была дрожащей, нечеткой и, само собой, лишенной всяких цветов. Да и жили они всего пару мгновений. Словно кто-то останавливал время и на сером песке палочкой рисовал нужную картинку, позволял взглянуть на нее, а через пару секунд включал вибростенд, который немедленно возвращал песок в состояние ровной поверхности.
Находясь в теле того существа, чья эволюция, видимо, брала свое начало среди насекомых, я ничему не удивлялся, поскольку все воспринимать привычным и правильным. И лишняя пара ног, и отсутствие зрения, и даже усики на лбу, которыми я совершенно точно не мог осмысленно управлять, как не смог бы управлять хвостом, даже если бы он у меня внезапно отрос. Но при этом я не был сторонним наблюдателем этой истории, я был ее самым непосредственным участником. Это я бежал по туннелям, пытаясь услышать предупреждающие звуки звукофоров, заменяющих подземной цивилизации светофоры, это я столкнулся в коридоре с двумя другими муравьями-переростками… И это меня, в конце концов, сожрала моя же зомбированная Основой подруга. Так же, как могла бы сожрать меня-настоящего в этой, в моей реальности, если бы обстоятельства сложились по-другому.
Несмотря на то, что я не видел цвета кристаллов, которыми поросли карнаки, у меня не оставалось сомнений, что я его знаю — голубой. Инфицированные Основой особи разумных насекомых вели себя точно так же, как вели себя наши местные зомби, а это означало только одно — Основа способна захватывать разумных существ независимо от строения их головного мозга. Я сильно сомневаюсь, что у разумных насекомых основной мыслительный орган будет хотя бы примерно похож на человеческий, а значит возможности Основы, как минимум, в этом отношении — просто невообразимые. Можно было предположить, что заражение в принципе отключает головной мозг инфицированной особи, но достаточно иметь простейшие, самые банальные знания о строении человеческого тела, чтобы понимать — предположение глупое, поскольку банально для того, чтобы стоять, а тем более двигаться, организму необходимо, чтобы работал как минимум вестибулярный аппарат. Конечно, можно продолжить мысль и предположить, что Основа отсекает основной мозг и берет на себя его функции… Но тогда становится совсем не по себе от возможностей этой системы, которая одинаково легко управляет и миллиардами человеческих организмов и неизвестным, скорее всего даже превышающим это число (если вспомнить, в каких прогрессиях размножаются насекомые), количеством особей, отличающихся от людей примерно так же, как суперкар отличается от карманного ножа.
Но это все были на самом деле лишь цветочки. Вся эта история Ворвуда ам-Вор Скар-один, если отбросить проблемы с тем, чтобы уложить человеческое сознание в нечеловеческое тело, была проста и незамысловата и в определенной степени походила на мою собственную историю. Он тоже столкнулся с Основой, он оказался среди тех, кто не подвергся заражению голубыми кристаллами и разница была лишь в том, что он, в отличие от меня, не стал сражаться, а предпочел умереть. Но это только на первый взгляд. Если же вспомнить всю эту историю и рассмотреть более пристально, то найдется еще одно отличие — Ворвуд не терял
