подкопаешься. Вот только потом эти люди куда-то пропадают. И почему-то это вызывает огромное подозрение.
Я принялся вчитываться в рапорт чтобы понять что имеется в виду.
Жандармы, которые проверяли документы, обратили внимание, что эти парни слишком хорошо и правильно говорили по-русски, однако вели себя несколько неестественно, будто впервые видели русских людей. С одной стороны — тут Финляндия, но в Гельсингфорсе, куда прибывали поезда, русских не меньше, чем в России. Формально у жандармов не было оснований их задерживать, но доклад начальник пограничной службы всё же написал. Таких ребят пока было немного, всего-то сто человек. Да и в докладе на первый взгляд не было ничего подозрительного. Но это лишь на первый взгляд.
Я тут же связался с Мезинцевым, и обрисовав ситуацию, отдал приказ разместить людей на пограничных постах, усилить бдительность пограничников, а также задерживать всех подобных молодых людей, которые вызывают у пограничников подозрения. У нас военное время, надо с ними поработать. Ежели, иноземцы с хорошим знанием языка — то все равно проколются.
Если интуиция работает, нужно ее слушать. Сто человек — немного. Но если вспоминать практику, у нас недавно один якут смог в одиночку остановить четыре танковых батальона. Не хотелось бы мне, чтобы на территории Российской империи гуляли такие типчики. Чем больше размышлял, тем сильнее внутри разрасталось беспокойство. Уверен, это лишь верхушка айсберга. Граница-то у нас большая, и не все пограничники такие дотошные и слушают свою не в меру расшалившуюся интуицию. Такие же молодые люди могут вполне свободно поступать с территории Норвегии и из Закавказья. Восточные границы вообще почти не контролируются. А сколько через линию фронта людей может пройти? Укрепрайоны у нас мощные, но всю границу не прикроешь. Всегда есть обходные тропы.
Я вдруг припомнил, что пару дней назад читал доклад о том, что удалось поймать польских охотников, которые окольными путями проводили французскую пехоту на нашу территорию.
Сейчас паззл сложился в ещё менее приятную картину. Предполагаю, что большие группы хоть как-то ловятся. А сколько малых групп могут пройти на нашу территорию? При том, что, как показывает практика, малые группы гораздо опаснее, чем большие. Большие группы — это простые вояки, которым надо во что-то стрелять.
А когда на нашу территорию перейдет какой-нибудь неприятный одаренный, способный устроить хорошую заварушку. Думаю, нам мало не покажется. Да, возможно, у меня паранойя, но лучше уж быть параноиком, чем потом огорчаться. Границу необходимо запереть на замок. Как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть.
Отдав нужные указания, отложил документы в сторону и со смесью чувства вины и облегчения, отправился на поиски жены.
Мне безусловно приятно, что она обо мне заботится. Но и мне нужно не забывать о том, что неплохо бы одаривать жену подарками. Сам выбрать не успею, но есть у меня люди.
Ко мне как раз подошёл Трофим, с огромным букетом роз.
Поддавшись порыву хотел было спросить у камердинера как я выгляжу, но опомнился и сдержался. Тем более я и сам знаю как выгляжу: Жутко уставшим, нервным, и бледным.
Права всё же Соня, нужно что-то менять.
Глава 23
О пушках и о трактористах
Когда говорят пушки — музы молчат.
Не помню, кто это сказал? Или это вроде тех фраз, что приписывают великим людям и, всегда разным? Можно бы спросить у моей «живой Википедии» — Ивана Ивановича Иванова, но нужно спускаться вниз, а мне лень. Телефон-то к нему так и не провели. Да что там телефон, я до сих пор так и не выяснил — за что же энциклопедиста определили в «схимники», да ещё и приписали его в наставники к наследнику? Он не скажет, Кутепов говорит — мол, клялся покойному императору. В общем, тайна сия великая есть. Авось, когда-нибудь и узнаю, в чем же так провинился Иванов. А нет, так тоже переживу. Вдруг это тот самый случай, когда лучше не знать? Вон, я до сих пор не знаю — что такое или кто такой Поверенный, который год назад мелькал у моего деда, а теперь куда-то пропал. Я, поначалу, собирался отыскать, а потом и забыл, а теперь некогда.
И чего я о нем вообще вспомнил? Может, до сих пор не смог простить, что он брал меня за глотку? Вполне возможно. Все-таки, я и по жизни-то человек злопамятный, а теперь, став императором, ничего не забываю. А если о чем-то и забываю, то лишь тогда, когда об этом нужно забыть.
И что я этакое опять загнул? Сам не понял.
Ладно, вернемся к музам и пушкам.
Екатеринбургский губернатор, кроме положенных отчетов, которых я все равно толком и не читаю — просматриваю по диагонали, а потом возвращаю в канцелярию, прислал ещё и прошение об открытии в Екатеринбурге школы зодчества и ваяния.
Первая мысль — какое зодчество? Какое ваяние? У нас война! Когда говорят пушки, то музы, а заодно и лиры должны молчать.
Но прикусив язык вспомнил, что даже в тяжелые годы Великой Отечественной войны в Советском Союзе открывали и спортивные школы и детские школы искусств. И дети учились в школах, а не только помогали взрослым.
Да даже в гражданскую, при скудости и неразберихе для детей открывали и курсы, и школы. Когда жить тяжело и трудно, нужны какие-то отдушины.
Войны приходят и уходят, а ребятишек, особенно, если это талантливые дети, нужно учить. Вернее — учить-то нужно всех деток, а вот обучать творческим процессам нужно талантливых. Все дети талантливы, но став взрослыми, о своих талантах забывают. Жаль.
Поэтому, не просто подписал прошение, на приписал, что Екатеринбургская школа живописи и ваяния будет именоваться императорской, что автоматически означает, что все расходы берет на себя казна. Да, денег всегда не хватает, но это дело нужное, на такое нельзя жалеть. А губернатору — мое высочайшее благоволение и награда за идею. У меня где-то перстеньки с моим вензелем оставались, ещё с коронации — из-за покушения и войны их так и не роздали, прикажу отправить. У меня-то они все равно просто так лежат, а человеку приятно.
Министерство культуры я так до сих пор и не создал, а собирался. Или я собирался создать Министерство просвещения, в функции которого входит и образование, и культура? Надо бы в свои записи заглянуть, но суть в том, что я так ничего и не создал, кроме специального комитета по кинематографии, которым заправляет Иван Пырьев. А он, кстати, молодец. Не только создает «боевые киносборники», но не дожидаясь указа сверху, организовал уже два
