бледное и водянистое? — проворчала я в ответ, рассматривая бокал, который в руках Ригана казался очень хрупким и беззащитным. Я знала, стоит ему покрепче сжать — и бокал осыплется вниз крошкой.
— Истинный Пино-нуар или Пино Черный, как его иногда называют, никогда не бывает густым и насыщенным, — с видом знатока ответил Риган, явно наслаждаясь этим моментом. — Пино нуар должно быть таким, чтобы через наполненный бокал можно было читать книгу.
— Увлекательное, наверное, занятие, — вновь проснулась моя язвительность. На самом деле, хотелось на просто язвить. Хотелось орать, бить посуду и рвать скатерти, медленно, но неуклонно превращаясь в последователя святой инквизиции и их главного правила — жечь.
— Пино-нуар сочетается практически с любой едой, но лучше всего — с французской кухней. Это классика, а классика всегда хороша и никогда не выходит из моды. Вкус Пино Черного деликатный, чуть сладковатый, но ровно настолько, чтобы раздразнить, пробудить аппетит, заставить желать большего. В этом оно мне напоминает тебя.
И он бросил на меня испытывающий взгляд.
— Как приятно, — откинулась я на спинку стула, с раздражением бросая салфетку на стол. — Меня сравнивают с забродившим виноградным соком. Слишком банально, тебе не кажется?
Риган негромко рассмеялся, на самом деле, это был такой интимный смех, что слышать его хотелось бы исключительно в постели с любимым человеком.
— У качественного, выдержанного Пино имеется своя особенная изящная композиция и выразительный характер. При этом в напитке могут присутствовать шершавые нотки, это танины, которые со временем становятся более мягкими, сглаживаясь. Пино присуща заметная кислотность, но сладость балансирует её, создавая гармоничный дуэт.
Риган говорил о вине, а звучало так, словно он рассказывал о любимой женщине.
— Производить Пино — не просто. Это очень капризный сорт винограда, который требует от создателя много внимания и заботы. Он прихотлив к погодным условиям, составу почвы и даже к качеству воды. Но награда того стоит. Пино — это тонкость, сложность, аристократизм и снобизм.
— Из нас двоих такая характеристика подходит только тебе, — заявила я. — Особенно пункт про снобизм.
Риган хотел что-то ответить, но лишь раскрыл рот и тут же многозначительно улыбнулся. Сперва я не поняла, в чем дело, но вскоре из темноты вынырнул официант с нашими блюдами, и мы приступили к еде. Надо сказать, утка была хороша, но я старательно делала вид, что ем только потому, что выхода мне не оставили. Ели мы молча, Риган терпеть не мог болтать за столом. Он еще много чего терпеть не мог и иногда я намеренно нарушала заведенные им правила, просто ради того, чтобы полюбоваться, как на дне его чернеющих глаз зарождается злость. Да, его злость меня радовала. На самом деле, меня радовало все, что доставляло ему неудобство. Даже дождь. Да, слякоть он тоже не любил.
— Я часто сюда прихожу, — под конец трапезы заметил Риган, нарушая установившуюся тишину.
— Ужасно скучное место, — тут же отреагировала я, отодвигая от себя почти пустую тарелку. — Кого надо убить, чтобы никогда сюда не возвращаться?
Риган никак не отреагировал на мой выпад. Только глаз немного дернулся.
— Я прихожу ради неё, — и он кивком головы указал куда-то мне за спину.
Я тут же развернулась, даже не успев задуматься.
31.
В зал вошла девушка, очень высокая и очень стройная. Длинным ногами она ступала легко и грациозно, словно танцуя. В такт её шагам раздавался стук каблуков. Блестящие светлые волосы цвета спелой пшеницы крупными кольцами были переброшены через одно плечо. Длинную тонкую шею подчеркивало лаконичное украшение из белого золота, которое удачно гармонировало с брючным костюмом глубокого бордового цвета. Лицо девушки тоже выделялось своей природной привлекательностью, его даже не портили крупноватый рот и глаза чуть на выкате. Они придавали ей какую-то изюминку, словно девушка постоянно чему-то удивляется.
— Интересная особа, — прокомментировала я, когда девушка подошла к столику в самом дальнем углу, присев на любезно отодвинутый подоспевшим официантом стул. — Твоя любовь?
— Нет, — безмятежно рассмеялся Риган, поднося бокал к губам и делая глоток. — Она не числится в списке моих предпочтений и вряд ли когда-нибудь в него попадет.
— Тогда я вообще уже ничего не понимаю, — сквозь сцепленные зубы проскрипела я и потянулась к стакану с водой. Вино принципиально игнорировала.
— Она — ветала, — невозмутимо произнес Риган, допивая вино и отставляя бокал. Тихому появлению официанта я уже не удивлялась, но все еще ощущала себя очень беспокойно. Не нравилось мне, когда где-то поблизости находился человек, не только наблюдающий за мной, но еще и способный словно вырастать из пола.
— Дух, вселяющийся в трупы? — переспросила я, как только человек в бабочке заново наполнил бокал Ригана и покинул нас. — Разве это не выдумка, родом из индийской мифологии?
— Нет, — дернул уголком губ мой спутник. — Выдумка — это то, что ты сейчас озвучила. А веталы — вполне себе реальны. Вот только они не вселяются в трупы, они ими питаются.
Я медленно оглянулась назад, пронаблюдала за тем, как девушка, которой практически молниеносно принесли заказ, накладывает на поджаренную до золотистого цвета гренку тартар, известный тем, что готовится из сырой говядины, и меня замутило от отвращения.
— Дрянь какая, — выдавила из себя я, передергивая плечами.
— Ты про салат или про гастрономические пристрастия ветал? — поинтересовался Риган, пристально наблюдая за моим лицом.
— Про всё, — невразумительно взмахнула я руками, очерчивая в воздухе что-то вроде круга. — В общем, про ситуацию.
— Ты должна её убить, — вдруг заявил Риган.
— Что? — едва не заорала я, подпрыгивая на пятой точке похлеще, чем кенгуру на лапах. Но тут же понизила тон до едва различимого шепота и злобно переспросила: — В твою говядину что, мухоморов накрошили?
— Понимаешь, — начал Риган спокойно, не принимая во внимание мой эмоциональный взрыв. — Веталам физически необходимо регулярно поедать человеческое мясо. Без него они не выживут. Но если в давние времена охота для них не составляла проблем, то сейчас все по-другому. Утащишь какого-нибудь припозднившегося товарища в свою нору, но не успеешь первую косточку обглодать, как родственники тут же примутся его искать. Или коллеги, или друзья, или просто слишком бдительные соседи, обратившие внимание на невостребованную почту или орущего от голода кота из квартиры напротив. На диете из бомжей тоже долго не просидишь, к тому же, из-за скудного питания их мясо имеет стойкий привкус желчи.
— Можно подумать, трупы вкуснее, — фыркнула я и на всякий случай проверила, сидит ли ветала еще за столиком или уже доедает в уголку официанта.
— Свежие, скорее всего, да, — предположил Риган, которого тема людоедства не смущала ни на каплю. Его вообще мало, что
