отцовским прищуром зорких глаз степняка с неразжиженной кровью. Встревоженно уставился на мать, мельком зацепив отца вопросительным взглядом. Что-то прочитал в ответном взгляде, слез с камня и поспешил к ним.
— Вы ничего не чувствуете? — напряжённо осведомился, придирчиво разглядывая Юльку.
— А ты? — уточнил отец.
— У меня глюки, — обрадовал Севка, продолжая оглядываться. — Только не зрительные, а психические. Кажется, что вокруг нас уже куча ящериц. Прямо хороводы водят. С притопом. И прямо по моим мозгам.
— Надо идти, — хмуро потребовала Дэма, заразившись бациллой всеобщей подозрительности с мониторингом местности. — Я ничего такого не чувствую: всё, как всегда. Но ваши ощущения мне как-то не нравятся. И уж точно это не пустяк.
— Идём, — скомандовал Рэгзэн. — Даян, теперь мы с девочкой впереди. Ты следом. Затем жена с сыном.
Юлька поняла: нарочно ставит между собой и «жертвой злого духа» самого сильного мужчину, способного, если что, его остановить. Они быстро собрались и начали подниматься на сопку, всё больше забирая к западу. Дэма не собиралась тащить их через вершину — решила провести по склону, жиденько поросшему соснами. Ей видней — обрадовалась Юлька, что не придётся взбираться на самый верх.
Как ни странно, этот участок маршрута она преодолела гораздо легче. То ли адреналин помог — читала же, что при его выбросе воины в битве не чувствуют ран. То ли желание, наконец-то, избавиться от дамоклова меча заполонило весь организм без остатка.
Двигаясь всё вперёд и вперёд, она с удивлением обнаруживала в себе прежде неизведанный азарт самой что ни на сеть подлинной борьбы. С кем? Со всеми подряд. С обстоятельствами, невезением, злобными духами, ящерицами. С неизбежностью, чёртом, очередным убийцей, с собой. С бесполезными борцами против нечисти. С прочей реальностью и откровенной чушью.
А, если повезёт, встретиться с полезным избавителем от немыслимой дряни, которую подкорка до сих пор воспринимала то глюком, то злым розыгрышем. Как бы там ни было, где-то в недрах прежде невостребованных возможностей тело откопало источник второго дыхания. Там уже попахивало и третьим с четвёртым. Да хоть десятым: так просто она сдаваться не намерена.
Никогда не считала себя сильным бойцом — честно признавалась самой себе, переползая через очередную рытвину. Собственно, и повода не было: её жизнь катилась колобком. И от зайца ушла, и от волка. Теперь вот встретилась с хитрованкой лисой: неужели та её слопает?
Третье с четвёртым не понадобились — на втором дыхании Юлька продержалась до того знаменательного момента, когда они спустились с сопки. Прямо к поляне промеж всё того же редколесья. Довольно обширной и — что придавало ей таинственности — идеально круглой. Будто здесь когда-то приземлялись инопланетяне — те любят оставлять следы, где ни попадя. Всю планету «засидели».
Юлька вдруг разом сдулась. Плюхнулась на задницу, без малейшего интереса разглядывая место проживания настоящей шаманки. Во всяком случае, так её позиционировали добровольные помощники. На шутников оба совсем не похожи. На мошенников тем более: девушку ведь рекомендовал Анжурчик. А он со всяким там барахлом не якшается.
— Богато живёт, — устало прошептала она Дэма, присевшей рядом на корточки.
Не то слово — вполне естественным образом преисполнилась разочарованием её душа. Ибо Рэгзэн успел просветить безграмотных горожан: настоящий шаман живёт отшельником. Тем, как говорится, что пошлёт ему бог. А не в такой вот огромной ухоженной юрте.
Внутри которой — когда оттуда выскочила наружу молодая женщина — Юлька разглядела здоровенную плазму. И угол стиральной машины — весьма, надо сказать, недешёвой. А в том сарае — перевела она взгляд — наверняка генератор. Круглогодичная эксплуатация которого влетает в копеечку. Словом, натуральный таёжный Эдем для туристов.
В таких барских условиях, по мнению Рэгзэна, обитают не настоящие шаманы. Так сказать, работники культуры. Фольклористы — что, впрочем, тоже не бесполезно для сохранения народных традиций.
— Она живёт не здесь, — подслушала её мысли Дэма, прицениваясь к очередной морковке. — Это что-то вроде кемпинга. Переночуем здесь, а утром пойдём к ней, — покосилась она с интересом на русскую неженку.
Юлька и бровью не повела. Смешная девчонка — подумалось ей не без грусти. Узнала, что они с Даяном учились во Франции, прожив за бугром несколько лет. Вот и решила, будто богатая парочка всю жизнь плескалась в молочной реке средь кисельных берегов.
Знала бы, как нынешняя ухоженная дама в той самой Франции мыла туалеты. А её супруг вкалывал обычным грузчиком. Кормились, как могли. И в итоге смогли. Не посрамили предков.
И — так уж получилось — не предали. Ибо так и не прижились среди европейцев. Чужие они — как не уговаривай себя, что нужно просто потерпеть и привыкнуть. Потерпеть у них с Даяном вышло. Привыкнуть — нет.
— Супчика бы похлебать, — щурясь на воткнувшийся в горизонт солнечный диск, мечтательно проблеяла Юлька. — Горячего.
— Похлебаем, — с готовностью поддержала её Дэма. — Хозяйка восхитительно готовит. Она раньше в престижном ресторане работала. До сих пор обратно зовут. А она ни к какую.
— Я хорошо вижу, но плохо понял! — не пожелал Севка оставить их в покое. — Что за ханский шатёр? Я балдею, — иронично поделился он впечатлениями. — Дороги сюда, значит, нет. Пилишь на своих двоих, как верблюд. А плазма вам, пожалуйста. Больше, чем дома у просвещённых нас.
— Пошли, — цапнул его за локоть Рэгзэн и потащил вниз по склону: — Устраиваться будем. И не цепляйся к матери, — расслышала Юлька его нравоучения. — Ей сейчас не до тебя…
— Догоняйте, — проходя мимо, кивнул ей Даян.
— Догоним, — буркнула Дэма. — Не беспокойся.
И хрупнула морковкой.
— Думаешь, она мне откажет? — задала Юлька вопрос, который просился наружу всю дорогу.
Дэма дохрустела морковкой и пожала плечами:
— Не знаю. Скорей всего. А, может, и нет. Тебе никто не скажет, кроме неё самой. Главное, с ней не спорить. И не настаивать. Бесполезно.
— Слушай, — вдруг стало любопытно Юльке, — а у тебя тоже этот наследственный корень шаманов?
— Утха? — призадумалась Дэма, разглядывая огрызок морковки. — Точно не знаю. Бабушка утверждает, будто какая-то из её прабабок была тэнгэрийн боо. Сейчас их попросту называют белыми шаманами. А раньше предпочитали называть небесными. Потому что они общались с тэнгриями и хатами.
— Я знаю, — покивала Юлька. — Прочла о девяносто девяти высших существах, которые живут на Вечном синем небе.
— Девяносто девять только тэнгриев, — поправила её Дэма. — А сколько их потомков хатов, по-моему, никто не знает. И никогда не знал. Мы ведь не однородны, как и русские. Как у вас были всякие кривичи, вятичи, поляне, древляне, так и мы смешивались в винегрет под фирменным логотипом «буряты». Кто только к нам не приблудился.
