такое?
— Выздоравливайте, Грин, — как-то мрачно пожелал здоровья Томасу лорд. И его рука чуть сильнее сжала мою. Будто он опасался, что меня сейчас заберут, вырвав из его рук.
— Берегите Джой, лорд Беррингтон! — не менее мрачно ответил управляющий. И мне даже почудилась в его фразе скрытая угроза. Мол, если не убережешь мисс Дорнан, найду и оторву голову.
«Да что же тут происходит?» — подумала я и поспешила разрядить обстановку, сказав: — Выздоравливайте, Томас. Мы с отцом будем вас ждать в поместье.
Грин повернул ко мне лицо и к нему вернулось привычное мягкое выражение.
— Я обязательно вернусь, мисс Дорнан. Как только встану на ноги, тотчас отправлюсь к вам.
— Нам пора! — напомнил в очередной раз Итан и я, бросив последний взгляд на Томаса и его ногу, перебинтованную и зажатую в магические лубки, поспешила к выходу, надеясь, что с Грином все будет хорошо. А сейчас нам стоило поторопиться. Волнение за отца не давало мне покоя. И прямо из лечебницы, где лежал Томас, мы направились назад в отель, где нас уже ждали подготовленные лошади и путь из Порт-Руан домой.
Этой злости было объяснение. Определенно, было, но пока Итан не желал признаваться себе в ревности. Потому что просто не мог ревновать.
Вот только как иначе объяснить ту внезапную злость и гнев, охватившие его при виде Томаса Грина, нагло целующего Джой?
Как он тогда не вырвал «с мясом» подоконник, сам не понял. Зато оторвал от него приличный кусок, пока этот наглец касался девушки. Хотелось подойти и сломать управляющему вторую ногу, так сказать, на пару к первой, чтобы не повадно было…
«Неповадно что?» — тут же спросил себя Итан и едва не рассмеялся, зло и холодно. Да что он вообще знал о мисс Дорнан? Почему решил, что эти двое не могут состоять в отношениях? Что, если Томас имел полное право целовать ее, в отличие от него, Итана Беррингтона. Один сорванный поцелуй в маленькой гостиной четы Гаррингтонов, не давал ему позволения считать эту юную леди своей. Да он и не считал, хотя, видят боги этого мира и всех других — он никак не мог выбросить Джой из головы. Она, словно заноза, засела там, раня и вызывая странные ощущения и желания. Но главное, она, каким-то непостижимым образом, сумела зацепить его настолько, что он думал о ней, как о луче света, пока сидел в зловонном трюме пиратского корабля. А потом, столкнувшись с девушкой на невольничьем рынке, едва с ума не сошел, решив, что попросту спятил, и она уже ему мерещиться во всех молодых девушках подобного сложения и одинакового цвета волос.
Судьба сталкивала их. И, видимо, неспроста. Возможно, ему было суждено оказаться в Порт-Руан, только для того, чтобы помочь Джой. Хотя Итан пока не мог понять, что может сделать он, закованный в браслеты, лишенный своей силы!
Беррингтон подошел к Джой, утешившись тем, что взял ее за руку. Она стояла у кровати своего управляющего и молчала после сорванного поцелуя. Итану совсем не понравилось, что девушка и не подумала наградить за подобное Томаса смачной пощечиной, как некогда наградила его самого. Внутри начал разгораться какой-то демонический огонек не дававший покоя.
«Значит ли это, что между ними что-то есть?» — спросил он себя. Но мисс Дорнан выглядела удивленной, а вот Грин — донельзя довольным. И как же это злило!
Кровь с новой силой побежала по венам. Итан устремил взгляд на пострадавшего мужчину, понимая, что вполне мог бы его придушить, даже несмотря на то, что тот был ранен. Особенно захотелось сделать это в тот момент, когда Томас вернул ему взгляд, говоривший о том, что наглый управляющий имеет виды на девушку. И вполне серьезные виды. Взор Грина пылал яростью влюбленного мужчины, не желавшего, чтобы его избранницу сопровождал другой, да еще и наедине!
— Идемте, мисс Дорнан, — обратился к Джой Беррингтон, а Томасу пожелал скорейшего выздоровления. Только как-то совсем не искренне.
Когда же они, наконец, покинули лечебницу, он выдохнул спокойно, понимая, что теперь имеет шанс, оставшись с Джой наедине.
«Шанс для чего?» — спросил он себя. Намерен ли он оберегать девушку? Да. Несомненно. Намерен ли обаять? Кажется, тоже да. Нет. Определенно, да! Он желает до чертиков, до боли, чтобы она смотрела на него так, будто он единственный мужчина во всем мире. Чтобы позволила снова себя поцеловать и ответила на его поцелуй! Итану захотелось немедленно проверить ее реакцию на него. Вот просто сейчас, пока едут в ландо в направлении отеля, сгрести девчонку в охапку и поцеловать. И черт с ними, с прохожими. Ему нет до них никакого дела, как, впрочем, и им.
Итан устремил взгляд на лицо Джой, сидевшей напротив. Она была задумчива и собрана. Но его запал стал лишь сильнее, когда он позволил себе посмотреть на полные губы девушки, будто созданные для поцелуев. Его поцелуев.
Сам не понял, как сдержался. Мысленно, он тысячу раз сажал ее себе на колени, запуская пальцы в роскошные волосы, запрокидывая лицо и целуя ее снова и снова. Навоображался так, что в штанах стало тесно и оттого неуютно. А девчонка даже не смотрела на него, отвернулись и глядя на проплывающую мимо улицу и прохожих. Беррингтон надеялся, что она не вспоминает Томаса. Очень надеялся на это, потому что кто-то внутри него, злой и чертовский ревнивый, твердил о том, что надо что-то предпринять и получить для себя юную и прекрасную мисс Дорнан, пока ее не забрал соперник.
«Как же быстро я попал под чары Джой!» — подумал Итан и кривая, почти злая, усмешка украсила его губы. Он знал, был уверен в том, что управляющий поместья Дорнанов имеет виды на дочь владельца. Желает ее не меньше самого Беррингтона. И, возможно, шансы Томаса выше, ведь он долгое время был рядом с Джой! Но как же не хотелось думать об этом!
Итан стиснул зубы и прикрыл глаза, стараясь думать не о девушке, сидевшей так близко, что аромат ее волос буквально сводил с ума. Он направил поток мыслей в сторону своего брата, заменив вожделение на гнев. И получилось. Почти. Потому что, стоило ему снова открыть глаза и увидеть лицо Джой, как из головы улетучились все мысли и желания, кроме одного. И теперь Итан был уверен, что знает, чего хочет.
В отеле нас ждали. Сам помощник мэра пожаловал и теперь, глядя на дородного господина, опиравшегося на черную трость, я внутренне негодовала на то, что
